Джейк Рэнсом и воющий сфинкс - Джеймс Роллинс Страница 2

— Узнаешь глаз?..

О да, Нассор узнал. Глаз выглядел точь-в-точь как его описывала древняя Книга Тота. Старик помнил имя драгоценного камня. «Глаз Ра».

— Принеси мне его…

Из клубящихся в устье тоннеля теней протянулась рука в железной перчатке. Пальцы со скрипом раскрылись.

Не в силах противиться приказу, Нассор двинулся к статуе. Приблизившись, поднял руку и положил ее на ярко горящий глаз. Когда ладонь накрыла камень, волоски на фалангах пальцев встали дыбом. Старик обмер — он явственно чувствовал странную силу, изливавшуюся из кристалла. Сердце неистово билось в груди, кровь стучала в висках, но приказ он расслышал совершенно отчетливо:

— Принеси мне его…

Сделав над собой усилие, Нассор все-таки протянул к камню обе руки. Вверх к локтю стрельнуло болью, но старик решительно вынул драгоценный камень из глазницы. Отступив от статуи, он посмотрел на то, что лежало в его ладони.

Камень был поистине огромным, с два его кулака. Пламя факелов отражалось в полированной поверхности, разбрасывая тысячи дрожащих теней. Познаний Нассора в геологии хватило, чтобы опознать кристалл: в его руках лежал огненный рубин, чрезвычайно редкий в этих землях. О стоимости камня такой величины можно было только догадываться… Идеальная огранка, никаких дефектов, хотя… Профессор провел пальцем вдоль жилки черного обсидиана, поперечным зрачком расчертившей гладкую поверхность камня.

Выглядит как настоящий глаз.

Нассор быстро перевел взгляд на статую и вздрогнул.

Глаз змеи.

За древним изваянием зашевелились тени, из коридора выплыла фигура человека, отдававшего Нассору приказы. В темноте, укутавшей его плотным плащом, не получалось разглядеть черт лица.

Профессор отступил на шаг — ужас и изумление все еще властвовали над ним. Старик понял: пусть из всех легенд о «Глазе Ра» верна лишь половина, все равно нельзя отдавать камень! И уж тем более им не должен завладеть человек из тени!

Из темноты донесся холодный смешок, словно невидимка прочел мысли Нассора.

— Тебе некуда бежать…

Нужно хотя бы попытаться. Нассор развернулся к ведущему на поверхность коридору. «Глаз Ра» не должен попасть в руки к чудовищу! Наверх, на воздух, а там уж он сумеет добраться до музея!

Старик сделал шаг. Точнее, попытался — ноги вдруг заледенели и отказались слушаться. Нассор посмотрел вниз и ахнул: его ботинки превратились в камень! Стали одним целым с известняковым полом пещеры!

Нет, нет, не только ботинки!

Холод полз вверх к коленям — ноги обращались в камень. Ледяная неподвижность поднялась до пояса, Нассор закрутился, пытаясь сдвинуться с места. Не тут-то было: живот, грудь, руки — все окаменело и застыло.

В неподвижных пальцах горел рубиновый глаз.

— Нет, нет… — в ужасе простонал старик.

И, посмотрев на выстроившихся вдоль стены каменных воинов, охнул: их лица искажал такой же ужас. Нассор понял, зачем его сюда позвали.

— Проклятие…

Голос проскрипел прямо над ухом…

— Проклятие обрушивается на того, кто осмеливается вынуть «Глаз» из назначенного ему места…

Голос шелестел совсем рядом, у него за спиной. Обернуться Нассор не мог — холод полз вверх, шея тоже окаменела. Его обманули! Заставили прийти сюда — чтобы жертвой проклятия стал он, а не похититель камня!

Сопротивляясь из последних сил, Нассор выкрикнул:

— Прошу вас, только не…

Тут горячая мольба оборвалась — губы и язык старика тоже обратились в камень.

— Что поделаешь… — прошелестело над ухом.

Окутанная тенями фигура вытянула руку, железные пальцы сомкнулись над сияющим кристаллом и с трудом вынули рубин из намертво сжавшихся пальцев Нассора. Старик хотел обернуться и посмотреть в глаза человеку, обрекшему его на гибель, но уже не мог ни двинуться, ни вздохнуть. Мир погружался в черноту, зрение покидало профессора. Но он расслышал последнюю угрозу — правда, обращенную не к нему, а к кому-то другому. Старик проваливался во тьму, и холодный голос шептал на ухо:

— Теперь этот Рэнсом заплатит за все…

Согласитесь — не каждый день получаешь ногой по лбу.

В жизни Джейкоба Бартоломея Рэнсома это происходило по понедельникам. Вот и сейчас он лежал лицом вверх на голубом тренировочном мате и слушал, как звенит в ушах. Перед глазами крутились искорки веселого света. А все потому, что быстрее нужно удар блокировать. Тем более такой мощный.

— Ты как?.. — поинтересовался его противник.

Брэндон Фан был на два года старше Джейка и считался лучшим учеником Школы тхеквондо Северного Хэмпшира. Черный пояс среди юниоров, это вам не шутка.

Юноша протянул руку — вставай, мол. Брэндон был наполовину вьетнамец, хотя по виду и не скажешь. Только глаза чуть раскосые, словно парень прищурился и собирается засмеяться. Брэндон, как и Джейк, тренировался в традиционном белом костюме под названием добок.

Джейк ухватился за протянутую руку и поднялся на ноги.

— Здорово ты меня, — покачал он головой. — Я аж улетел!..

Брэндон довольно улыбнулся. Они тренировались в паре уже три месяца. Джейк решил, что обычных трех занятий в неделю ему недостаточно — маловато практики, надо бы побольше. Хорошо, что они с Брэндоном приятели — теперь Джейк оттачивал свои умения в спаррингах с юношей. После занятий тренировочный зал-доджан на пятнадцать минут оставался в их распоряжении.

— Твоя техника улучшается, — серьезно сказал Брэндон. — Скоро станешь мастером, а я тебе буду кланяться.

— Ага, — пробормотал Джейк, мотая головой — он тщетно пытался вытрясти звон из ушей и искры из глаз.

Однако доля истины в словах Брэндона была — у Джейка действительно стало лучше с техникой. На прошлой неделе он сменил синий пояс на красный. На языке боевых искусств это значило, что ученик владеет приемами, но еще не способен контролировать движения так, как носитель черного пояса.

С этим трудно было не согласиться.

Ошибки и невнимательность — неизбежные последствия излишнего рвения в тренировках. Надо поменьше усердствовать. Но… как забыть то, что случилось всего три месяца назад? Память услужливо подсовывала картины, такие живые, словно все произошло не далее как вчера. Сегодня утром Джейк проснулся весь в поту: простыни смяты, в горле застрял крик. Крылатое чудище из ночных кошмаров неспешно растворилось в сиянии утра.

Во сне Джейк снова провалился в доисторическое прошлое, в эпоху, когда огромный массив суши еще не распался на континенты, когда он составлял единое целое — Пангею.