Люди бездны - Лика Лонго Страница 2

На следующее утро у родителей были билеты на поезд. Свадьбу мы решили отложить до весны. Мне предстояло провести в бабушкином доме последнюю ночь: завтра я должна была переехать в дом, который купил для нас Саймон.

Конечно, пытаться уснуть было бесполезно. Но родители хором погнали меня спать, и я не стала спорить. Я ворочалась с бока на бок, пытаясь привыкнуть к мысли о том, что никогда больше не увижу бабушку, когда зашел отец.

— Доча, я на минутку — сказал он чуть смущенно — Можно присяду? — и он уселся на краешек кровати.

В полутьме я не видела выражения его лица, но руки были скрещены на груди.

— У тебя завтра начинается новая жизнь. Ты теперь самостоятельный человек и переезжаешь в этот огромный дом, который купил Саймон… — он замялся, наверное, ему так и хотелось добавить: «купил неизвестно на какие доходы».

— Пап, не тяни уже, говори как есть! — попросила я.

— Хорошо. Перехожу к сути. Это о твоем женихе. — отец говорил будничным голосом, как будто у себя в полиции на планерке — Я мало его знаю как человека. Знаю лишь, что у него есть определенные проблемы, о которых вы мне говорили. Ты мне больше не хочешь ничего рассказать?

— Ты имеешь в виду, не хочу ли я добавить что-то к своим показаниям?

— Ну почему сразу показаниям? — буркнул отец.

— Ты со мной говоришь как на допросе! Как будто ты у себя в кабинете, пап!

Несколько секунд он молчал, потом освободил руки и погладил меня по волосам. Мне стало стыдно за свой тон.

— Пап, мы тебе уже рассказали, что генетики Грасини проделали над Саймоном эксперимент. И теперь он не может прожить без воды больше нескольких часов. А еще он может очень долго находиться под водой. Это тоже результат эксперимента. Вот. Теперь я тебе все рассказала.

— Так. — только и сказал отец. Его рука замерла на моей голове.

— Он может доставать с морского дна жемчуг… И всякие ценные вещи с затопленных кораблей…

— Так. — повторил отец.

— Это все, пап. Тебя же, наверное, волновало, откуда у него деньги? Я тебе объяснила.

Отец выпрямился и снова скрестил руки на груди. Несколько секунд длилась томительная пауза. Потом папа тихо сказал:

— Я тебе верю, доча. Не могу не верить. И все же меня беспокоит, как вы будете жить. Если твой парень не будет работать, это будет какая-то ненормальная жизнь. У каждого человека должно быть дело…

— Да, пап, и мы так считаем. У каждого человека должно быть дело. Так и будет. — решительно произнесла я, хотя на душе скребли кошки.

— Хорошо, что ты так думаешь. Я ведь тебе счастья желаю, доча… — он снова погладил меня по голове — И попытайся уснуть, это был трудный день…

Прощаясь с родителями на вокзале, я с трудом сдерживалась от слез. Мама все с тем же удивленным выражением лица молча погладила меня по волосам, как раньше это делала бабушка. Отец, посадив ее в вагон, вернулся к нам. Он сухо попрощался с Саймоном, а потом крепко обнял меня.

— Я надеюсь, ты вчера искренне со мной говорила, Полина! — бросил он мне уже из тамбура. Поезд тронулся, через несколько минут мы уже стояли на платформе в полном одиночестве.

— О чем говорил твой папа? — поинтересовался Саймон уже в машине, когда мы поехали в сторону Сочи — наш новый дом находился в его окрестностях.

— Он считает, что ты должен устроиться на работу.

К моему удивлению Саймон согласился.

— Дмитрий Павлович прав. Мне стоит подумать об этом.

Любимый не зря провел несколько недель в поисках: наше жилище стояло особняком почти у самого моря. В соседнем доме в полусотне метров от нас поселилась Александра — единственная из морских, ставшая мне другом.

Большой тенистый сад, стены, увитые плющом — дом буквально утопал в зелени, защищающей нас от солнца, ветра и редких пока еще дождей. Внутри весь первый этаж был заставлен оргтехникой: Саймон предусмотрел все для моей учебы в сочинском психологическом колледже.

Но со дня поступления я так ни разу не посетила занятия. Сначала готовилась к свадьбе, потом умерла бабушка, а позже, когда мы переехали в новый дом, я просто не могла оторваться от любимого. Каждый вечер обещала ему, что завтра обязательно пойду учиться и каждое утро изменяла своему обещанию, перенося исполнение на следующий день.

Спустя две недели я все еще так и не выбралась на занятия. Стоял конец сентября, самое лучшее время на юге, когда полуденное солнце уже не заставляет истомленных путников прятаться в тень, а вечерами прохладный воздух напитан свежестью и запахом моря.

Я, Саймон и Александра сидели у бассейна на крыше нашего дома. Я расслабленно нежилась под теплыми лучами, представляя, что на лице у меня теплые и ласковые руки мамы. Тело так и расплывалось на шезлонге, невозможно было ни думать, ни шевелиться. Единственное, на что меня хватало — чуть поглаживать прохладные пальцы Саймона, который нежно держал меня за руку.

Плюх! До меня долетели мелкие брызги — это Александра прыгнула в бассейн. Плюх! Плюх! Плюх! — прошлепала она босыми ногами к своему шезлонгу. Несколько минут мы провели в блаженном молчании, потом я услышала ее возмутительно бодрый голос:

— Нет, вы только послушайте! Они тут заявляют, что только влюбленный имеет право на звание человека! Как вам это понравится?

— Угу… — промычала я в сонной истоме.

Уже третью неделю подряд Александра терзала нас беспрерывными разговорами о любви. Глядя на нас с Саймоном, она решила, что непременно тоже хочет влюбиться. Ее не смущало, что морские не могут испытывать человеческие чувства. Александра подошла к вопросу по-научному: составляла списки претендентов, изучала литературу о любви и отношениях, даже зачем-то выучила наизусть «Мцыри». Но практическая сторона вопроса пока не двинулась с мертвой точки.

На лицо мне упало несколько прохладных капель.

— Только не брызгайся! — простонала я.

— Если ты сию минуту не проснешься, я зайду в твой сон и наведу там шороху! — пригрозила Александра.

— Я не сплю…

— Тогда послушай, что они тут на форуме пишут! «Если ты чувствуешь, что влюбляешься в человека, беги от него как можно быстрее!» Почему это я должна бежать? — она возмущенно фыркнула, а затем после небольшой паузы вдруг с подвыванием продекламировала: «Я его целовала в гу-у-бы. Я до кро-о-ви в него впивалась. И смеялась. Да будь, что бу-у-дет! Я сто лет уже так не влюблялась!» Ну и как мне это понять? — негодовала она — Сплошные противоречия!

— Где ты выкапываешь эти глупости? Это форум сумасшедшего дома? — поинтересовалась я. И услышала бархатный голос Саймона:

— Это не глупости. Просто люди пишут свои мысли и каждый по-своему прав. В любви настает такой момент, когда думаешь: «Ну зачем мне все это?!! Лучше бы я бежал от нее, как только почувствовал притяжение!» И в то же время понимаешь, что готов платить за это счастье любой болью, даже своей жизнью. И как-то эти противоположные мысли уживаются в тебе одновременно… — любимый замолчал, задумчиво следя сине-серыми глазами за бегущими над нами маленькими рваными облачками. Александра, сдвинув русые брови, водила пальцем по экрану планшетника. Глядя на Саймона, я ощутила такой прилив нежности, что запершило в горле. Я глубоко вздохнула и Александра метнула на меня быстрый взгляд: