Звезда ведьмы - Джеймс Клеменс Страница 2

Возможности жизни бесконечны… Вот что я открыл для себя в то утро.

Какой же вывод я должен сделать? Отринуть стремление к смерти и снова принять жизнь?

Нет… Конечно же, нет.

Когда я смотрел на яйца, то понял: смыслом существования наполняют жизнь не заложенные изначально возможности, а обретение собственного, отличного от всех других пути. Пути от утробы матери до могилы.

Вняв мольбам, ведьма дала мне бесконечную жизнь одновременно и дар, и проклятие. Когда все эпохи проходят перед тобою нескончаемой чередой, то возможности становятся бесконечными. Когда все пути перед тобой открыты, ты уже подчиняешься воображению, но не диктату реальности. Среди бесчисленных дорог так легко заблудиться.

Впрочем, довольно. Нынче утром, глядя на яйца, я понял, что устал от выборов и в жизни желаю лишь одного — определенности.

Итог жизненного пути — вот что я хочу обрести. Если у пути были начало и середина, то должен быть и конец.

И вновь я соединяю чернила с пергаментом, воплощая чародейство жизни и вселенной через алхимию написанного слова. Каждая буква приближает меня к смерти, приближает к тому мигу, когда смысл опять наполнит мое бытие.

Открылась ли эта истина ведьме уже тогда? Неужели она из милости оставила мне последнюю надежду?

Поживем, увидим.

А теперь меня влекут иные времена, дальние края. Следуйте же за мной на звон колокольцев, туда, где последний актер, опоздавший к началу представления, поднимается на сцену. У него кожа синюшного оттенка, его наряд — пестрое тряпье. Он играет шута.

Следите за ним внимательно…

Восседая на Троне Колючих Роз, Элена изучала представшую перед ней загадочную личность. Невысокий человек, одетый в шелк и лен, казался мальчишкой из-за гладкого, невыразительного лица, но явно был немолод. Слишком уж уверенно он держался под пристальными взглядами собравшихся в большом зале людей. Его глаза светились едкой иронией, словно все происходящее было развлечением, но читался в них оттенок горечи и усталости. А тень улыбки, искривившая губы, оставалась холодной и жесткой.

Несмотря на кажущуюся простоватость, он вызывал у Элены болезненное чувство беспокойства.

Незнакомец сдернул с головы щегольскую шляпу и опустился перед троном на одно колено. Тонко зазвенели множество колокольчиков — золотых, серебряных, медных, оловянных, — нашитых на его одежду.

Рядом с коротышкой замер, неслышно подойдя, человек ростом повыше — Тайрус, лорд Тайламон Ройстон, властелин северного замка Мрил. Принц, ставший пиратом, вместо подобающего его положению наряда носил потертые сапоги и черный плащ в соляных разводах. Щеки его загорели докрасна, а светлые волосы давно не знали гребня. Принц приплыл в А’лоа Глен на заре и тут же потребовал встречи с Эленой и военным советом.

Тайрус преклонил колено, указывая рукой на спутника.

— Могу я представить вам Арлекина Квэйла? Он прибыл издалека и принес весть, которую все непременно должны выслушать.

Элена жестом приказала им встать.

— Поднимитесь, лорд Тайрус. Добро пожаловать.

Под хор колокольчиков, зазвеневших, когда Арлекин выпрямился, Элена изучала вновь прибывшего. Да, этот человек в самом деле явился издалека. Его лицо было бледным, даже слегка синеватым, словно ему не хватало воздуха. Но больше всего удивляли его глаза: золотистые, наполненные лукавством.

— Прошу простить, что потревожил в столь ранний час, — бесстрастно произнес принц, разглаживая плащ так, будто только сейчас заметил его жалкое состояние.

— Что за срочность, лорд Тайрус? — заговорил Эр’рил, супруг и первый советник Элены, стоявший по правую руку от трона. — У нас нет времени на шутов и болванов.

Ведьме не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться — воин стандийских равнин сохранял свой обычный угрюмый и суровый вид. Слишком часто она видела его недовольство за минувшие два месяца. Очень уж неутешительные новости приходили из Аласеи: то поставки на остров срывались из-за чудовищ и странностей с погодой; то в городах полыхали пожары и появлялись болезни; то уродливые звери вытаптывали поля сельских тружеников. Но самые худшие беды подступили к самому порогу.

Странная пугающая болезнь охватила стихийников, тех немногих, кто мог еще использовать магию самой земли. Ме’рай переставали чувствовать море и теряли связь с драконами; воздушные корабли элв’инов не могли летать высоко и далеко; даже Ни’лан жаловалась, что голос ее лютни слабеет, словно древесный дух покидает ее. Стало ясно, что, несмотря на полученный удар, врата Вейра продолжают приносить вред земле. Стихийная магия истощалась, как вытекающая из раны кровь.

Ощущение стремительно уходящего времени лежало на плечах ведьмы и ее соратников непомерным грузом. Следовало поторопиться с выступлением против Гал’готы до того, как иссякнут дары земли, до того, как их сила превратится в слабость. К несчастью, армии Элены располагались далеко друг от друга. Поэтому решительное наступление на цитадель Темного Властелина, черный вулкан Блэкхолл, откладывалось до следующей весны. Эр’рил утверждал, что раньше середины зимы не удастся собрать все войска. Но переправа через зимнее штормовое море сыграла бы на руку тем, кто обороняет Блэкхолл.

Итак, весной, когда утихнут бури… Но Элена сомневалась, будут ли они готовы даже тогда. Столь многое оставалось невыясненным. Тол’чаку предстояло вернуться из земли своего народа, куда он отправился с Фардейлом и горсткой спутников, желая расспросить старейшин огров о загадочной связи между эбеновым камнем и сердце-камнем. Элв’инские корабли-разведчики должны были принести ценные сведения, совершив дальний рейд к Блэкхоллу. Армия д’варфов, возглавляемая Веннаром, связь с которым поддерживалась с помощью почтовых воронов, накапливалась неподалеку от Пенрина. Предводитель д’варфов просил об отсрочке, чтобы успеть собрать как можно больше воинов. Время поджимало всех. И вот теперь срочные новости издалека.

— Арлекин, — Тайрус повернулся к своему спутнику. — Расскажи все, что ты разузнал.

— У меня вести и добрые, и дурные одновременно, — кивнул шут.

На его ладони, словно по волшебству, возникла монета. Щелчком пальцев он послал ее высоко вверх. Золото ярко заблестело в свете факела.

Элена внимательно следила, как монета взлетела едва ли не до стропил и упала вниз… И отшатнулась, увидев, что загадочный человек успел за считаные мгновения оказаться возле ее трона. Теперь он стоял почти что рядом с ней, и ни один из его колокольчиков не зазвенел.

Даже Эр’рил оказался захвачен врасплох. С яростным криком он выхватил меч и отгородил им правительницу от шута.

— Что за трюки?!

Вместо ответа Квэйл поймал падающую монету на ладонь, насмешливо подмигнул Элене, а затем отступил на пару шагов, вновь сопровождаемый мелодичным перезвоном.