Вой оборотня - Владимир Лосев Страница 2

Я никогда не лез в дела тех, кого охранял, – чужие секреты и тайны умирали в моей памяти раньше, чем я успевал добраться до ближайшего трактира, чтобы выпить кружку вина. Но я не вмешивался и когда видел, как кого-то грабят или обворовывают. Именно поэтому мне не мешали жить те, кто этим ремеслом промышлял себе на жизнь.

Но вот в тот вечер я сделал большую глупость…

Мог ли я пройти другим переулком?

Вполне. Но подумал: раз меня знают все ловкие парни города, то не будет никаких проблем, просто перемигнемся, и пойду дальше, однако я ошибся… Когда посмотрел, кого грабят и кто это делает, то сразу осознал – не стоило сюда заглядывать.

Грабили невысокого мужчину в неброской походной одежде незнакомые мне люди. «Плохо, этих не знаю, – подумал я, с ужасом начиная понимать, что ко мне приближается беда. – Следовало обойти…»

Хорошо хоть справился с грабителями быстро и без потерь – в живых не оставил никого. Поэтому сразу забыл об этом происшествии, решив: раз никто меня не видел, то никто об этом не узнает. И даже немного удивился, когда на следующее утро отец мрачно спросил, с кем я вчера дрался. Но на сердце стало тяжело, поэтому и промолчал, ожидая продолжения.

Папаша был мрачен и задумчив, на мой почтительный поклон только показал рукой на узкую лавку у стены. Я сел, и наступила тишина…

Он напряженно думал о чем-то, опустив глаза, иногда вздыхал, делал руками пассы, отводящие беду. Скоро мне это надоело, и я закрыл глаза, вспоминая прошлую ночь.

Дочка соседского мясника оказалась страстной и нежной, мы замечательно не спали всю ночь, обучая друг друга искусству любви, а когда, полуживой от усталости, ранним утром я спрыгнул со второго этажа в соседний двор, то пришлось удирать от собак, которых на меня там спустили.

Пробежка с перепрыгиванием через огромный забор выжала из моего бренного уставшего тела последние силы, поэтому очень хотелось спать, а не вникать в какие-то сложные проблемы, которые меня совсем не касаются.

Не помню, с кем дрался!

Отец еще какое-то время сосредоточенно размышлял, наконец, что-то для себя решив, хмуро проговорил:

– И, несмотря на твои слова, хочу, чтобы ты встретился с одним человеком.

– Что за человек? – вяло полюбопытствовал я. – Если он нуждается в моих услугах, то позволь отказаться, уже настроился пару дней отдохнуть, устал что-то за последнее время. Да и не нужна мне эта работа, в кармане у меня лежит серебро от вчерашнего приезжего богача, на неделю его хватит…

– И все-таки тебе придется с ним поговорить, – хмуро покачал головой отец. – Даже если ты этого не хочешь…

– Это еще почему?! – спросил я, чувствуя, как приятное будущее тает безвозвратно, отцовские слова прогнали дремоту. Папаша явно имел в виду встречу с кем-то из людей, облеченных властью. – Неужели кто-то из гильдии наемных убийц нуждается в моих услугах? Других под опеку не возьму…

Я пошутил. Гильдию убийц приплел, потому что мне нравилась их работа, она всегда казалась мне простой и приятной: всего-то подошел к человеку в толпе, воткнул в спину маленький изящный кинжал с оскаленным черепом в рукоятке – знак, что это работа гильдии, – и иди себе в ближайший трактир пропивать заработанное.

Денег за убийство тебе хватит на пару месяцев безбедной, веселой жизни, а когда у тебя звенит серебро в кармане, то и девушки улыбаются гораздо чаще. Но главное – ты свободен и уважаем, даже стражники тебе почтительно кивают, хоть и поглядывают искоса и с гримасами…

– Нет, это не гильдия убийц, а кто-то занимающийся чем-то противоположным…

Я задумался над словом «противоположным». Если гильдия убийц убивает, то наоборот получается – оживляет? Но мне до этого ни разу не пришлось слышать ни о чем подобном: если человек умирает естественным или каким другим путем, то уже больше никогда не возвращается в этот мир – так решили боги.

Рассказывали, правда, шепотом о некоторых знахарях, которые могли оживлять умерших, но в это мало кто верил. Если бы это было правдой, то сама работа гильдии убийц теряла смысл. Зачем кому-то платить за убийство, если убитого все равно оживят? Если бы такое произошло, то первыми убили бы этих лекарей, чтобы они не меняли сложившийся веками порядок вещей.

Насколько мне известно, единственное, что получается в этой области у колдунов, незадачливых лекарей и недоучившихся магов, – поднимать из могил упырей. Мертвецы ходят, иногда выполняют простые команды, но души в них нет, она ушла в верхний мир к высоким звездам, и по большому счету ей все равно, что здесь вытворяют с телом.

– О ком ты говоришь? – спросил я, окончательно запутавшись в своих рассуждениях. – Я не знаю никого в городе, кто бы мог оживить по-настоящему – не то что человека, даже собаку.

– Ты вчера совершил большую ошибку. – Отец вздохнул, увидев, как я вскинулся, и горько покачал головой. – Не стоило этого делать…

– Чего не стоило?

Я вспомнил вчерашнюю незадачливую жертву грабителей: невысокого, хмурого мужчину, одетого небогато, по-походному, куртка у него была плотная, кожаная, с капюшоном – такая хорошо от дождя и ветра защищает.

Когда я появился в этом темном проулке, над его почти бездыханным телом стоял здоровый верзила и обыскивал карманы. Знаю, как это делается: из тени протягивается рука и бьет прохожего дубинкой по голове, а когда тот приходит в себя, то оказывается, что денег у него нет.

Я бы прошел мимо – зачем мне чужие неприятности? – но не смог.

Чужая беда пусть чужой и останется – так меня учили, да только верзила, увидев меня, что-то недовольно промычал и угрожающе вскинул руку с дубиной.

Сразу скажу, такой жест мне не понравился, никто в этом городе мне не угрожает, даже стражники, помня о положении, которое занимает мой отец, обходят меня стороной. Спутать мое лицо с чужим они не могли, луна светила ярко, ее беззубый, испещренный шрамами и оспинами желто-бледный лик висел над городом, как предвестие всевозможных бед. Так что я хорошо разглядел громилу, а он должен был рассмотреть меня, да и шрам всегда заметен.

Лицо бандита оказалось мне незнакомо. Город у нас небольшой, может, я и не знаю всех в нем живущих, но лихие парни известны все, как и я им – с кем-то росли вместе, с кем-то дрались в трактирах и на улицах, пока взрослели и набирались сил.

Так что когда тот замахал дубиной, я только укоризненно покачал головой, собираясь пройти дальше, но из тени за моей спиной появился еще один бандит, отрезая путь к отступлению, а впереди замаячила высокая фигура с чем-то острым и блестящим в руках – должно быть, с кинжалом.

Тут до меня дошло – грабителям хочется, чтобы то, что они здесь делали, осталось тайной, и они решили меня убить.

Это даже развеселило. Я усмехнулся, разведя руками и показывая, что на поясе ничего нет. На самом деле мое оружие было со мной, но этого чужаки не могли знать. Ножи были хороши, их делал один из лучших оружейников города, а меня привел к нему мой тогдашний учитель – бывший королевский гвардеец, позже наемник и грабитель. Этот человек понимал толк в оружии, оно не раз спасало ему жизнь, поэтому знал цену каждому куску заостренного металла.