Опоздавшие к старту - Андрей Ливадный Страница 2

Что пилоты, что техники прекрасно понимали: существуют надежные полуавтоматические системы, которые при элементарном дублировании обеспечивают практически стопроцентную безопасность полетов, не подменяя при этом человека, а лишь помогая ему. Стоимость подобных бортовых подсистем не превышала одной трети от стоимости самого авиалайнера. Другое дело НаКС. Кибернетический мозг, с модулями искусственного интеллекта, полностью заменяющий весь экипаж, при установке на два-три авиалайнера превращал небольшие авиакомпании в банкротов, а крупные в должников.

Не в деньгах дело… Катастрофы прекратились, но Матвей Иванович знал — кровью погибших людей и памятью оболганных пилотов транснациональная корпорация «Инфолайн» обеспечила своему детищу рынок сбыта. В своих мыслях Глатышев не был голословен. Сам являлся свидетелем случаев внезапного отказа проверенных и надежных полуавтоматических систем пилотирования: дважды он находился на тонкой грани между жизнью и смертью, и дважды человеческий фактор в лице капитана Глатышева и его экипажа доказал свою состоятельность, успешно завершив оба рейса на ручном управлении.

По внезапным отказам оборудования он писал рапорты, но делу так и не был дан ход. Тогда Матвей Иванович провел собственное расследование, вскрыв ужаснувшие его факты: в обоих случаях отказ оборудования был вызван не поломками подсистем, а их принудительным отключением командой со спутников.

Конечно, Матвей Иванович испытал сильнейший шок, но рассказывать никому ничего не стал, однако с той поры исподволь расспрашивал пилотов и техников, собирал то и дело мелькавшие в глобальной сети интернет свидетельства пилотов иностранных компаний, и все сходилось один к одному, вот только доказать он ничего не мог.

Система «Аэрокиборг» прочно заняла свое место на борту девяноста девяти процентов авиалайнеров. Миллиарды, истраченные во имя безопасности и устранения риска воздействия человеческого фактора, легли на банковские счета корпорации «Инфолайн», а он, как десятки тысяч других пилотов, был отправлен на пенсию.

Однако он был упрям — снова вернулся в ВКС, пилотом-испытателем, но проект «Витязь», который он возглавлял, вскоре закрыли, с сухой и серой формулировкой: «за отсутствием перспективы развития».

…И вот, одним солнечным мартовским утром, он понял: от него отняли право водить собственный автомобиль.

Матвей Иванович покинул автосалон в состоянии тихого бешенства.

Пытаясь обуздать скверное настроение, он попробовал мыслить теми самыми пресловутыми категориями безопасности, и опять в который раз пришел к выводу, — не нужен тотальный контроль, достаточно нескольких грамотно разработанных аварийных подсистем, чтобы автомобиль стал безопасным средством передвижения.

Он хотел бы, да не мог отделаться от ощущения, что у него уже отняли право быть человеком.

Куда ни посмотри, к какой сфере деятельности не обратись — везде его жизнь зависела от кибернетических систем и механизмов. Он еще мог самостоятельно передвигаться, подносить ложку ко рту, но, наверное, уже не более того. Весь мир сидел на «игле» информационных технологий, и исчезни вдруг все, — все машины, компьютерные сети, — цивилизация попросту рухнет. Воцарится хаос. Люди уже не смогут выкарабкаться самостоятельно. Кто из них сумеет поднять в воздух самолет? Кто сможет управлять автомобилем без автопилота?

Было горько, надрывно думать об этом, но тем теплым мартовским утром он с полной ясностью осознал, что становится бесполезным придатком стремительно развивающегося на его глазах мира машин.

Мира, в котором от него уже ничего не зависит.

Тогда он и решил для себя — нужно бежать. Слава Богу, просторы родины позволяли, оставались еще глухие леса, где не ступала нога человека или серва — новомодного в ту пору детища высоких технологий.

Так и ушел. Расстался без жалости с комфортным узилищем городской квартиры и подался в самую глухомань, в тайгу, подальше от мегаполисов и сервомеханизмов.

Мегаполис Москва…

Заседание Совбеза завершилось далеко за полночь.

Андрей Игнатьевич смертельно устал, но непосильные моральные нагрузки в последние годы стали для него нормой бытия.

Слишком близким и отчасти неожиданным оказалось будущее, наступление которого ждали, но, как выяснилось, не были готовы принять его, прежде всего в плане вспышечного развития кибернетики и резкого перехода на новую форму энергоносителей.

Все началось в девяностых годах двадцатого века, когда американский военный кибернетик Герберт Ричардсон изобрел искусственный нейромодуль — тонкую планку, чем-то похожую на древние модули памяти, которая заключала в себе до десяти тысяч искусственных нейронов. Компактность и надежность искусственного нейромодуля позволила строить на его базе сложные архитектуры нейросетей, — засекреченные эксперименты в данной области привели к созданию искусственного мозга.

Позже, в первые годы третьего тысячелетия, в России и США независимо друг от друга ученые пришли к созданию так называемого конвектора вещества, — компактного прибора, превращающего вещество в энергию. Главным элементом конвектора являлись пластины, изготовленные из уникального сплава, полученного при совместном Американо-Российском эксперименте на борту МКС.

Сочетая оба открытия, американские ученые взялись за создание парка боевых и бытовых сервомеханизмов, в то время как Россия использовала открытие нового источника энергии для организации первой межзвездной экспедиции в систему Проксимы Центавра, где была обнаружена пригодная для жизни планета кислородного типа, свободная от разумных или предразумных биологических форм. [2]

Открытия Герберта Ричардсона, не принесли Соединенным Штатам мирового господства, в результате серии неудачных экспериментов по созданию и боевому испытанию сервомеханизмов андроидного типа, (по замыслу военных, они не должны были отличаться от людей, то есть противник не подозревал, что имеет дело с машинами, облеченными в пеноплоть) и загадочному разрушению «города будущего» построенного на территории секретной военной базы «Орлиное Гнездо» технология изготовления нейромодулей стала общедоступна, что привело к взрывообразному развитию робототехники.

Некоторое время на Земле еще сохранялся баланс, как между ведущими мировыми державами, так и между стремительно развивающейся техносферой, и биосферой родной планеты, но к пятидесятым годам третьего тысячелетия стало ясно что тотальная урбанизация земной поверхности, рост численности населения городов-мегаполисов, накладываясь на бессистемное развитие многих инфраструктур, грозят в ближайшем будущем резким обострением глобальных проблем.