Корпорация. Чумная планета - Евгений Щепетнов Страница 2

Так что семейная жизнью и вообще жизнь, у Слая никак не задалась. В пятницу он набрал самых злых галлюциногенов (из них часть запрещенных Министерством Здоровья Планеты), как следует нажрался, чтобы этим несчастным субботним утром проснуться от дзыканья проклятого видона.

Скорее всего, звонила мама, у которой он накануне занял сто кредитов. Занял — понятие растяжимое, конечно, Слай в жизни никогда не отдавал маме долгов, но нужно же соблюсти хоть какое-то лицо, не сознаваться же самому себе, что на двадцать девятом году жизни ты как проклятый паразит сосешь кровь из мамы, получающей не такую уж и большую пенсию за отца, погибшего на героическом крейсере "Гордость Империи".

Эта ржавая "Гордость" двадцать лет назад протаранила линкор беаргов во время Десятидневной Войны, повредив его маневровые двигатели и тем самым переманила богиню победы на сторону имперского карательного корпуса, воспользовавшегося беспомощностью дредноута мятежников и раздолбавшего корабль с мстительной радостью людей, только что напугавшихся до упускания в штаны.

Уже став взрослым, Слай закономерно начал подозревать, что с этим подвигом было не совсем чисто — он ведь все-таки интересовался историей, и выяснил, что крейсеры подобного класса были ржавыми рухлядями, снятыми с производства несколько сотен лет назад, в связи с тем, что управляющий мозг, от которого зависит жизнь на корабле, именно на этих крейсерах отличался особой дурью. Он время от времени как бы сходил с ума, терял управление и под вопли гибнущей команды летел туда, куда Создатель пошлет, напрочь игнорируя приказы командира.

Такие крейсера, некогда выпускавшиеся большой серией, оставались лишь на захолустных планетках вроде Беории, на которой угораздило родиться Слаю.

Голубое солнце, поливающее жесткой радиацией, сила тяжести 1.5g — в общем, не так уж и курорт, как можно было бы подумать. Основная деятельность населения — добыча полезных ископаемых (автоматизировано!), ловля морских гадов, мясо которых ценится в пределах шарового скопления, и даже, как говорят — на самой Земле, ну и самое главное, поставка пушечного мяса для всех типов звездолетов — от линкоров, до обычных торгашей и почтальонов.

Неплохо иметь на корабле пилота с Беории — во-первых не так боится перегрузок, если нужно совершить посадку на планете с повышенной силой тяжести, или необходимо совершить маневр при отказавшей корабельной гравитации, а во-вторых, ему, пилоту, можно не бояться радиационных протечек такого уровня, какой гарантировал смерть обычного человека, не привыкшего к жесткому излучению.

Чем устанавливать хорошую защиту — не лучше ли нанять дурака с Беории, который будет согласен работать и в таких скотских условиях? Риторический вопрос.

Не зря многие пилоты и механики с других планет недолюбливали беорийцев, отнимающих у них законный заработок, а еще — "портящих" работодателей, экономивших на хорошей защите. Попробуй заикнуться, что стоило бы установить более мощные, и как следствие, более дорогие экраны! Тут же тебе дуля в нос и обещание, если не заткнешься, нанять беорийца — притом за гораздо меньшие деньги, чем те, что получает избалованный, "мягкий" уроженец Земли, или Цинтии, планет, где климат похож на райский сад.

Слай никогда не был на Земле, но предполагал, что все это именно так и есть на планете-Праматери — истинный рай! Видон на что? Целыми днями крутят фильмы, в которых стройные светлокожие красотки утопают в объятиях белокожего красавца, плескаясь в лазурных волнах земного океана. И никто при этом не откусывает им конечности! Что на Беории совершенно невероятно.

Слай давно бы уже отправился в космос — как его отец, как поколения предков, выросшие на Беории, как в питомнике для пилотов, если бы не одно "но" — мама была против. Очень против. Она так и не вышла замуж, посвятив жизнь маленькому сыну, и воспитывала его — как могла — на протяжении более двадцати лет.

Школа, колледж (само собой, с уклоном в навигацию — это же планета пилотов, не просто так!), а потом…бесконечная вереница фирм и фирмочек, в которые мать засовывала своего непутевого сына.

Сколько их было, этих фирм? Слай уже сбился со счету. Фирмы, торгующие металлом…комплектующими к звездолетам…к видонам…к гравибусам…к…да черт-те-к чему! Офисы, рожи, — все слилось в бесконечный, серый поток будней, захлестывающий, как приливная волна красной луны, оставляя после себя копошащиеся на берегу умирающие мечты и планы, все больше и больше затягивающиеся глухим илом быта.

Нет, он не винил мать, и даже не собирался ее ненавидеть, как это принято в молодом поколении, с каждым годом становящемся все отвратительнее и гаже — по крайней мере, со слов пожилых беорийцев. Он любил мать. Кроме нее в этом злом мире у него, если разобраться, больше никого и не было. Однако, Слай предпочитал жить не дома, а на съемной квартире, чтобы совершенно не утонуть в удушающей материнской любви, доводящей до исступления, до бешенства, до безумия, когда хочется разбить о стену видон…или голову, когда хочется обругать, нахамить любимой мамочке, в очередной раз требующей чего-то съесть, или надеть — а то напечет голову или продует.

Как только Слай заработал первые деньги — он съехал из материнской квартиры, под причитания, слезы и жалобные крики мамули, с трудом удерживая себя от того, чтобы не вернуться назад. Привычка, что поделаешь?

Впрочем — иногда он жалел об этом шаге, особенно, когда оставался один долгими выходными днями, когда хотелось услышать хоть кого-то родного, того, от кого не ждешь пакости, удара в спину.

Но проходили выходные, наступали будни, и снова засасывала серая рутина — разговоры, разговоры, разговоры…когда мечталось забиться в нору и не видеть ни одной примелькавшейся рожи, чертовски надоевшей в этом клятом, до самого маленького пятнышка на столе знакомом офисе.

И вот — в очередной раз все кончилось. И вот — очередное пробуждение. После потери работы…

Дзззз… Дзззз… Дзззз…

Слай протянул руку и плюхнул ладонью по неубиваемому видону, в который он вчера мстительно налил хорошую порцию галюцина (Попей, сучонок! Будешь еще по утрам беспокоить?!). Видону, само собой, галюцин навредил так же, как пушки беорийского крейсера беаргскому линкору, то есть — никак. Эти пакостные аппараты делали на века — только бытовым аннигилятором можно уничтожить. Или сунуть под удар корабельной пушки.

Видон мгновенно отсканировал ладонь хозяина, и над кроватью возникло голубое окно с виртуальными окнами управления. Слай ткнул на окошко громкости, дзыканье прекратилось и комнату наполнил голос мужчины — бархатный, красивый, какие бывают у актеров, адвокатов и высококлассных мошенников, впаривающих людям то, что им совершенно не нужно — например, поганые печенья из клубней, произрастающих на полях тупых ринаков.

Из первых же слов мучителя, поднявшего Слая в такую рань, да еще в выходной день, понял — это был худший вариант мутации человеческого рода — стряпчий. Стоит попасться этим прожорливым гадам в их потные руки — разденут, разуют, по миру пустят с голым задом, да так, что ты еще и будешь благодарен за то, что оставили в живых, а только лишь разорили. По крайней мере так говорила мама, имевшая дело с одним стряпчим, выбивавшем для нее законную пенсию по потере кормильца от Империи, как всегда наплевавшей на героя, грудью вставшего на защиту денежных потоков, идущих из провинции в карманы богатеев, обступивших трон Императора Земной империи. Тот стряпчий некогда едва не разорил маму, содрав с нее такие деньги, что она расплачивалась за услуги жадного адвокатишки несколько лет подряд.