Тропы Трояна - Василий Сахаров Страница 2

– Почему? – Патриарх, который знал Мануила с самой ранней его юности, когда он был всего лишь четвёртым наследником императора Иоанна, не удивился его словам.

– Думаю, что, если бы крестоносцы двинулись в Святую землю через наши владения, нам пришлось бы встать на их сторону и это вызвало бы объединение мусульман. Наверняка на востоке провозгласили бы «священную войну» против неверных, и полчища последователей пророка, забыв обо всех своих разногласиях, накинулись бы на христиан. Ну а так пока всё неплохо. Краса ислама и покоритель Эдессы атабек Имад ад-дин Зенги убит собственным слугой, коему он пригрозил смертной казнью. Поэтому его потомки делят наследство, а натиск на Иерусалимское королевство и Антиохию ослаб. Наши союзники Данишмендиды, что Ягы-басан, что Айе ал-Дин, по-прежнему ищут нашей дружбы и точат клинки на султана сельджуков Масуда. И всё это в то время, когда брат султана Арап находится в Константинополе и собирает для похода в Иконию наёмные войска. В Киликии мелкие эмиры грызутся за крохотные клочки земли. Крестоносцы боятся Зенгидов и не наступают на нас, хотя не так давно князь Раймундо Антиохийский отобрал у меня несколько пограничных замков, и пришлось высылать против него серьёзный флот. А король Сицилии Рожер Второй, который собирался атаковать наши владения в Далмации, Иллирии и Южной Греции, по слову папы римского, послал своих воинов в Испанию и Святую землю. Вот и получается, что разгром Крестового похода для нашей империи благо. Мы сберегли своих воинов, не потратились на содержание крестоносцев и не разрушили выгодные союзы с мусульманами.

– Да, – согласился с Мануилом патриарх. – Однако проблем всё равно хватает.

– Само собой, – кивнул император. – Идеал недостижим. Вот если бы нам удалось договориться с папой об унии двух церквей, Восточной и Западной, тогда да, можно было бы сказать, что Бог присматривает за нами и помогает своим верным последователям.

– Не богохульствуй, – нахмурился Николай.

– Ладно. – Император еле заметно усмехнулся. – Но хотелось бы знать твоё мнение о возможности договориться с Римом.

– Папы никогда не пойдут на такой шаг.

– Почему?

– Ты требуешь слишком большой светской власти, словно древний римский император, и над Востоком, и над Западом, а католикам это не нужно, ибо сильная власть опасна для церкви. Кхе-кхе! – Музалон закашлялся. – Я тому пример. Ты захотел и сделал меня патриархом, а пожелаешь, сможешь изъять у церкви все её богатства. Так уже случалось при прежних императорах, хотя бы Никифора Фоку вспомнить. Да и твои законы об ограничении количества земель, какими может владеть церковь, свидетельствуют против тебя. А захотят ли кардиналы, аббаты и сам папа римский находиться в подчинении светской власти? Конечно же нет.

– А если я умерю свои аппетиты и дам церкви послабления?

– Вряд ли это поможет. Ведь католики тоже не простаки и желают заполучить жирный кусок. Они требуют власти над всеми христианами, а это уже не подходит нам, ибо слишком велики различия между двумя ветвями христианства, и мы, ортодоксы, не желаем, чтобы нами руководили из Рима. Впрочем, зачем я тебе это говорю? Ты и без меня всё прекрасно знаешь и понимаешь.

– Всё так. Однако я не теряю надежду, что когда-нибудь мы вновь объединимся. – Мануил помолчал, тяжко вздохнул и спросил Николая: – А что у нас с Русью? Я слышал, у нашей церкви возникло некоторое недопонимание с новым великим князем. Это верно?

– Да, государь. Власть в Киеве захватил переяславский владетель Изяслав Мстиславич, и он, воспользовавшись тем, что после низложения Козьмы Аттика в Константинополе девять месяцев не было патриарха, протолкнул на пост митрополита своего человека.

– Надо же, – по губам императора пробежала улыбка, – он поступил так же, как и я, молодец. Жаль только, что он не на нашей стороне.

– Это прискорбно. Однако наше присутствие на Руси всё же весьма ощутимо влияет на политику русских, и церковь рано или поздно, но вернёт всё на круги своя.

– Ты уверен в этом?

– Более чем.

– Помощь понадобится?

– Как всегда, людей не хватает.

– Ты их получишь, и разберись с этим поскорее, ибо Русь для нас очень важна.

Патриарх всё понимал и беспокойство императора разделял. Утратить влияние на богатые и многолюдные русские княжества, которые обеспечивали империю дешёвыми товарами и мехами, наёмными воинами и паломниками, а помимо того часто прикрывали ромеев от набегов дикарей-половцев, было бы сильным ударом. Допустить этого нельзя, но и действовать наобум тоже не следовало. Особенно после того, как венеды, коим помогали новгородцы, смогли остановить западных крестоносцев.

Тем временем император передвинул очередную фигурку, всадника на коне, и произнёс:

– Тебе шах, Николай.

Музалон посмотрел на доску и понял, что партия проиграна. Его король оказался в ловушке.

– Признаю свой проигрыш.

– Вот то-то же. – Довольный собой Мануил встал из-за стола. – Увидимся через пять дней, и будь готов представить доклад о том, что сделано по венгерским и русским делам.

– Обязательно, мой государь.

Николай Четвёртый поднялся вслед за императором. Мануил Комнин поцеловал ему руку, а патриарх перекрестил его, и они расстались. Покидая дворец, Музалон уже стал прикидывать, что он должен сделать в первую очередь, дабы воля императора, который имел все задатки стать Великим, была выполнена.

Зеландия. Весна 6656 от С. М. З. Х.

Ночью мне приснился сон, мутный какой-то и нездоровый. Вроде бы я попал в трясину, которая засасывает меня. Мои руки цепляются за ветки чахлого мокрого кустарника и соскальзывают, опоры нет, вокруг темно, и я хочу позвать кого-нибудь на помощь. Но густая болотная жижа попадает в рот и забивает гортань. После чего тьма сгущается, и я, напоследок различив озарённое призрачным светом лицо старого Векомира, который склонился надо мной, с головой погружаюсь в бездну…

На этом моменте я проснулся, и по глазам ударил яркий солнечный свет. В моём доме стояла тишина, и чистый воздух был напоён ароматами сушёных трав, которые Нерейд регулярно подвешивала по углам жилых помещений. Неприятный бредовый сон, который неизвестно чем или кем был навеян, отступил. В душу вновь вернулось спокойствие, и, посетовав, что проспал рассвет, я сел на кровати и задумался.

Итак, начинается новый день моей жизни, и я, некогда подполковник Вадим Андреевич Соколов, который несколько лет назад провалился в двенадцатый век от Рождества Христова и трансформировался в витязя Вадима Сокола, могу сегодня ничего не делать и никуда не спешить. Крестоносцы, которые потерпели сокрушительное поражение под стенами города Волегоща, нас не тревожат и, покидая построенные на венедских землях укрепления, спешат на родину, в Германию, Францию, Англию и Италию. Датчане сидят в своих ютландских владениях и о войне с нами не думают, а ляхи заняты местными разборками. Вот и выходит, что непосредственная опасность Венедии не грозит и есть возможность отдыхать, любить своих жён, старшую Нерейд и младшую Дарью, воспитывать детей, укреплять владение на острове Зеландия и отстраивать основанный мной город Рарог.