Кровавая весна  - Дем Михайлов Страница 2

Впрочем, как ни старался святой отец отогнать от себя эти мысли, изредка они посещали его, и тогда походка обретала особую неторопливость и важность.

Вот и сегодня отец Магниус неспешно шел по широкому коридору, ведущему в главный обеденный зал. На вечер назначен важный ужин, к которому присоединится сам его преосвященство, и требовалось проверить, как идет подготовка к столь важному событию. Не должно быть ни малейших накладок!

Шелестя просторными белоснежными одеяниями, священник прошествовал мимо ничем не примечательного невысокого столика. Невзрачного столика, если уж на то пошло.

Колченогий, из небрежно отесанной древесины, покрытый глубокими трещинами и без малейших следов полировки. Такой стол идеально подошел бы для любой деревенской избы, но в богато отделанном коридоре, украшенном старинными картинами и древними статуями — здесь этот стол казался абсолютно неуместным и смотрелся столь же чуждо, как деревянный черпак среди хрустальных фужеров.

А если учесть, что рядом с этим уродцем постоянно находилась стража, то все становилось еще более непонятным и гротескным. По левую сторону — закованный в полный доспех воин с застывшим бесстрастным лицом. По правую — сухонький старик-священник, спрятавший руки в широких рукавах простенького балахона. Денно и нощно. Изо дня в день. Из года в год. Уродливый столик никогда не оставался в одиночестве.

А в центре овальной столешницы — непонятный прямоугольный кусок камня, украшенный замысловатой резьбой и больше всего похожий на плотно закрытую шкатулку. В таких обычно держат украшения или важные бумаги. Но ни первое, ни второе не было ни малейшего смысла держать в коридоре.

Сначала это зрелище смущало отца Магниуса, но со временем он привык, и, уже не замечая несущую пост стражу, с безразличием проходил мимо. Но сегодня…

Едва управляющий поравнялся с молчаливой стражей, произошло сразу несколько событий, сменяющих друг друга с молниеносной быстротой.

С легким треском на каменной шкатулке появилась длинная горизонтальная трещина, и вздрогнувшая крышка слегка приоткрылась. Треск повторился, стал беспрерывным, на поверхности камня одна за другой появлялись глубокие трещины, а затем… шкатулка на мгновение окуталась белым сиянием и… беззвучно рассыпалась бесформенной грудой камней. Стоящий рядом со столом старенький священник медленно оседал на пол, не сводя расширенных глаз с остатков шкатулки и разевая рот в тщетной попытке что-то произнести. Одна рука вцепилась в грудь, другая судорожно шарит внутри привязанного к поясу белого полотняного мешочка. А воин… Снося все и вся на своем пути, воин огромными прыжками мчался по коридору, направляясь в самое сердце резиденции. Туда, где были расположены личные покои его преосвященства.

Яростно взревев, я поддал ногой уткнувшуюся в окровавленный снег плешивую голову шурда, отбросив ее на десяток шагов в сторону к вылизывающему густую шерсть сгарху. Огромный зверь, чью белоснежную шерсть обильно испятнали потеки свежей крови, лениво переступил с лапы на лапу под аккомпанемент захрустевших костей — голова темного гоблина превратилась в бесформенную лепешку.

— Проклятье! Проклятье! — я буквально кипел от переполняющей меня ярости, с дергающегося в судорогах лица дождем сыпалось ледяное крошево, закованные в сталь руки жаждали вцепиться в чье-нибудь горло и сжать его покрепче. Сжать до хруста ломающихся позвонков!

— Успокойтесь, господин, — прогудел стоящий рядом Рикар, устало опираясь на рукоять боевого топора. — Чего уж теперь… Случается.

— Троих! Потерять троих! И потерять так глупо! — прошипел я, опускаясь на колено и обеими руками зачерпывая ноздреватый снег. — Проклятье!

Прижав к лицу снежный компресс, я несколько мгновений наслаждался холодным прикосновением к обожженной коже. В этот раз внутри подземного поселения гоблинов было слишком тепло. И слишком много горячего и невероятно вонючего дыма. Я почти почувствовал себя оленьей тушей, подвешенной на вертеле над пылающим костром.

— Этого стоило ожидать, — тяжело выдохнул здоровяк. — Но вашей вины здесь нет, господин. Кто мог знать, что у этих вонючек есть подобная тварь? Как вы ее назвали?

— Киртрасс, — глухо отозвался я. — Любимые детища Тариса — костяные пауки, созданные из тел и душ жестоко замученных детей. Проклятье! Неудивительно, что мы не углядели эту тварь снаружи — ее и не выпускали. Да и куда она побежит — один костяк да череп, все лапы обкромсаны… Но как же быстро она сработала… как же быстро… Ты сам-то как?

— Не помру, — пожал плечами Рикар, покосившись на небрежно перетянутую тряпкой руку чуть выше локтя. — Едва задел, гаденыш. Задел, и окочурился.

— Любой бы окочурился, — хмыкнул я, тяжело поднимаясь на ноги. — От такого удара у него, поди, ни одной кости целой не осталось. Но в следующий раз пойдешь со щитом и коротким мечом. Ну, или с топором раза в два меньше твоей громадины!

— Господин!

— Ты меня слышал! — зло отрезал я. — Этой оглоблей в тесных шурдских крысиных норах не сильно размахаешься. Впрочем, если не хочешь менять оружие, то оставайся при нем. Но под землю я тебя не пущу, так и знай. Сегодня тебе просто повезло, Рикар!

— Да, господин, — вздохнул бородач, покоряясь неизбежному. — Ваша правда…

— Проверь остальных. И пусть готовятся к выходу. Пора возвращаться домой.

— Слушаюсь, господин Корис! — рыкнул Рикар и зашагал прочь.

А я повернулся и бросил мрачный взгляд на зияющую в земле неправильной формы дыру, изрыгающую столб черного дыма. Еще одно поселение шурдов. Бывшее. А теперь это братский могильник для очередной общины темных гоблинов, которые уже никогда не восстанут из мертвых. И не послужат материалом, столь необходимым для проведения некромантских ритуалов. Под землей остались только хрупкие обугленные кости. Мы тщательно позаботились об этом!

Все бы хорошо, вот только слишком дорогой ценой мне обошлась эта победа. Разменять трех человек на четыре десятка уродливых шурдов, пятерку костяных пауков и одного киртрасса — для меня это слишком дорого. А если учесть, что нападали мы силами трех десятков хорошо обученных и экипированных воинов, трех сгархов, одного ниргала и меня со всем набором жадных до крови щупалец — в общем и целом, это был полный провал тщательно подготовленной операции.

Хотя начиналось все довольно неплохо и по уже отработанному сценарию. Долгая разведка, бесшумное уничтожение вылезающих наружу шурдов, блокирование всех выходов и входов силами сгархов и лучников. Да и шурдское поселение не впечатляло размерами и количеством населения. Короткая команда, и воины слаженными группами ринулись внутрь вонючих нор. Началось поголовное истребление верещащих от ужаса гоблинов.

А затем все пошло наперекосяк — в одном из отнорков оказалось нечто вроде тюремной камеры с единственным заключенным — древним, как сама смерть, киртрассом. Безлапый и недвижимый, с потрескавшимся и пожелтевшим от минувших веков клыкастым черепом, в глазницах которого едва теплился призрачный свет. Жалкие останки некогда ужасного создания. Но несмотря на это, по-прежнему обладающий смертоносной магией подчинения.