Маски - Мария Котикова Страница 20

Многое еще зависит и от узоров. Так узоры из цветов сакуры и бабочек носят только зимой или летом, а из листьев клена — осенью. Зимой же главными узорами считаются — бамбук, сосна и цветы сливы.

Есть еще цвета, принадлежащие какому-либо роду. Только кимоно родовых цветов одевают на праздники да аудиенции у Владыки. Правда, есть еще пара случаев, только я их не запомнила… Сложно.

Единственное и главное в цветовых гаммах только то, что верхние одежды золотых, белых и красных цветов может носить только Императорская семья. Как и узоры из хризантем.

Под любое кимоно всегда одевается так называемое нижнее кимоно. Рукава у него чуть-чуть длиннее верхнего, и поэтому его шьют из очень дорогой и красивой ткани. Впрочем, здесь ткани все дорогие и красивые.

А под нижнее — что-то наподобии нижней юбки. Из белого, голубого или фиолетового шелка. Хотя допускаются вариации.

На ноги надевают таби или высокие носки. У них есть специальное отделение для большого пальца. Они бывают черными или белыми.

Туфли же называются дзори. Они бывают ровно, как и очень простыми, так и богато украшенными. Тяжелые… Да еще подошва у них деревянная. Во всяком случае у меня и Кори.

Пояс, повязываемый вокруг кимоно — оби. Причем завязывают его в зависимости от ранга и рода.

А еще китсуне очень любят украшения… Самые различные! Нефритовые, серебряные, золотые… Много их в общем. Много.

Сущей же пыткой для меня является официальное кимоно, которое я должна носить почти каждый день. Чувствую себя слоеным пирогом, коий так часто пекла дома Няня.

Жду не дождусь лета… Тогда можно будет надеть юкату. Легкое домашнее кимоно… Мечты!

(Кои-Лада, месяц голоземья, 1 день северных ветров).

Белая крошка снега неспешно сыпалась на голую землю, превращая ее в восточный узорчатый ковер. Выл северный ветер. Отчаянно. Горько. Безнадежно. Как милое сердцу напоминание о покинутом доме. Как привет от родных. От земли, где прошли детство и юность. Где сейчас уже царила Зима.

Плакало золотыми лучами зимнее бледное солнце. Оно уже почти не грело остывшую землю. Так, легонько и нежно ласкало ее, не делясь, впрочем, благословенным теплом.

Тянули ввысь свои ветви вековые деревья Императорского сада, разрывая бледно-голубое небо на тысячи клочков. Почти белых.

Зима вошла в свои права. Она неслышно ступила на землю Империи.

Только здесь эта белая красавица не была такой беспощадной, как на Северных островах. Там солнца почти никогда не видно из-за тяжелых свинцовых облаков, окруживших кольцом горы. Вплоть до весны белых полей не касались лучи солнца. На море почти всегда бушевал шторм, и волны бились об обледеневшие скалы.

Природа там спала тяжелым, глубоким сном, мечтая о теплых, погожих днях, кода можно будет сбросить с себя это навязанное оцепенение.

Одинаковым был только ветер. Впрочем, он в любой части земли одинаковый. Северный ветер. И южный. Просто где-то они у себя дома, а где-то нечаянные гости. Как здесь. Потому что эта Империя — владения восточного ветра — бродяги с подвешенными на рукавах колокольчиками. И каждый его шаг сопровождается их звоном, вызывая на лицах улыбки. И желание потрепать по голове этот странный, с вечной хитринкой в глазах, ветер.

На Кои он навевал тоску по Родине. По родным и близким. По своему ветру. Но… Ничего, это было даже не плохо. Не давало забыть.

А Кори старалась, как могла, пытаясь развеселить свою госпожу и сестру. Рассказывала легенды своего народа, объясняла разницу культур, учила рисовать по шелку. Показывала разные удивительные и непонятные диковинки. Шкатулки, гребни, украшения. Делилась новостями и сплетнями. Красовалась в новых нарядах. Обсуждала собственного Владыку, иногда рассказывая довольно забавные случаи из его биографии.

А еще она обучала Кои письменности многохвостых лис — иероглифам. Тонким, с сотнями черточек и галочек…

У китсуне писать записки кому-то знакомому было таким же развлечением, как и у людей прясть холодными зимними вечерами.

— Госпожа моя, ну что вы вцепились в кисточку?! Мягче надо… Нежнее… Вы же не дрова собрались рубить, право слово!

Только у Кои к своему стыду ничего не получалось. Совсем. Она умела шить, вышивать, прясть, но рисовать и писать эти домики-иероглифы не могла. Вместо цветов у нее выходили мутные пятна, дивные птицы больше походили на чудовищ, да и звери тоже… А про почерк вообще лучше бы было молчать. Потому, что это не письменность, а… черт те что!

То ли дело Кори! Посмотришь на ее работу — залюбуешься. Того гляди даже влюбишься!

Цветы цветут дивные, ручьи горные бегут как живые, горы утопают в сизой дымке… А иероглифы — столбик к столбику, черточка к черточке, галочка к галочке…

— Не могу, Кори… Не мое это!

Кисточка грустно ложится на подставку. И уже не кажутся яркими краски…

Но они не виноваты. Нет. Просто не может же человек уметь все?

И вдруг тихо приоткрылась дверь… Почти неслышно. Осторожно. Словно бы боясь потревожить хозяев этих покоев.

Кого там привело к их порогу? Сюда же почти никто не заходит… Только пару раз были стражи да Касуми-доно. И все…

Но этот неизвестный кто-то так и не зашел. Только оставил что-то у самого порога. Так, что лисичке пришлось встать и выйти. За этим неожиданным посланием…

Спустя несколько минут Кори принесла какой-то свиток перевязанный красной лентой. К нему прилагалась белая хризантема. Только они ведь не цветут зимой? Или здесь все иначе? Не так, как в обычном мире?

Да и Кори как-то смущается… Что-то случилось? Неприятное?

— Госпожа… Вы сегодня идете к Владыке…

Чуть выгнутая бровь. Это шутка? Ведь за все время что прошло с момента того неприятного инцидента она почти не видела его. Мероприятий подходящих не случилось.

— С чего ты взяла? Письмо-то еще не прочитано.

— Вы не знаете…?

Упала на пол алая лента. Тихо зашуршала бумага. На ней аккуратным почерком было написано только время. Как только зайдет солнце и деревья окрасятся синевой.

— И?

Кори всплеснула руками. Конечно же! Не знает! Да и кто ей мог это рассказать? Слуги? Сам Владыка? Или ее дядя? Нет! Они бы не стали этого делать… Впрочем и она сама не сможет очень уж много поведать… Только основы.

— Не знаете! Да вы лучше бы, госпожа моя, не письмо читали, хотя оно и важно, а на цветок внимание обратили!

Тонкие пальцы погладили бархатистые лепестки. Коснулись резных листов… Откуда зимой хризантемы? Тем более такие… красивые. Под цвет природы и времени года.

— Все равно не понимаю. Цветок как цветок… Только очень странный.