Два наших взгляда. Книга 2 - Анна Летняя Страница 20

— Король будет в горе и печали. Других наследников у него нет, а значит, ему придется либо выбрать себе молодую невесту, с которой немедленно зачать еще одного сына, либо назвать следующий по силе род королевским.

— И кто это будет?

— Либо Соринь, либо Девьер.

Ну, теперь я понял, зачем им так сильно потребовался я сам. Меня хотели впихнуть на трон, а я-то думал, что для раздутого эго отцов семейства Киль будет достаточно титула герцогини для дочери и потомков. Какой же, однако, я зашоренный.

— А как же род Ранев?

— Они против власти и не станут продвигать своего наследника на трон. Это знают все окружающие.

Я опять кивнул. Но стало любопытно, что бы стали делать все заговорщики разом, пожелай Ириден стать королем? Он бы их казнил всех скопом, просто защищая свою семью от повторения текущего сценария. А потом построил государство по новой модели, к которой тяготеет его новаторский ум. Возможно, даже упразднил само понятие монархии, как строя правления.

— Как они собираются контролировать род Девьер?

— Никак. Это все их план.

А вот этого Элоизь не знала. Видимо, ей доверяли не до конца.

— Кто еще замешен в сговоре против короля Ульроса, его брата и отца?

И опять зазвучали имена. Леди и лорды, торговцы, контрабандисты, что остались не у дел, промышленники и мануфактурщики. Знала старая кормилица очень много. За годы службы она стала привычной частью интерьера, вот и не стеснялись ее сестры, обсуждая, как посадят на трон свою общую дочку. И лишь старая женщина любила малышку Элоизь, пытаясь стать ей любящей бабушкой, раз ребенку так не повезло с остальной озабоченной властью семейкой.

Потом я выспрашивал, кто какие роли из заговорщиков выполняет, чем поддерживает и как часто бывает в доме Киль. Мой голос охрип, а горло болело. Никогда еще допрос не был для меня столь сложным. Это же какими бессердечными нужно быть, чтобы приговорить к гибели целые рода, разжечь войну и поддерживать накал, подставляя то одну, то другую сторону. Ведь они хотели заставить сражаться между собой Ульроса и его бывших союзников, убивая как простых работяг, ставших случайными жертвами, так и наследников титулов. За это время король бы отловил с помощью своей верной армии и отправил на каторгу многих, разжигая ненависть еще сильнее.

Потом братоубийство, казнь Лерье, и да здравствует новая правящая семья! Вот только закончатся ли беспорядки так просто? Примут ли знатные рода, что смогут выжить нового короля и его дракона? Да, я черный, но не единственный в нашей стране. Не самый сильный, как род белых драконов. Нужно быть очень наивными, чтобы верить в то, что я смогу править достойно, не имея опыта в этом.

А они сами даже не представляют, сколько проблем и забот ложатся на плечи короля с его мантией. Да им порт покажется детской песочницей!

От самого допроса было мерзко и тяжело. Но стыда я не чувствовал. Не время играть в благородство, когда такие, как она, будут гибнуть на улицах.

Да, я использовал эту женщину. Никакой благодарности я от нее точно не получу. Скорее, меня будут проклинать долго и со вкусом, многие годы. Но теперь ей не грозит каторга, как причастной к заговору по собственной воле. Также она не грозит и всей прислуге заговорщиков, а это без малого несколько тысяч человек. Разумеется, если они непричастны или были под клятвами разной степени принуждения и опасности.

Им позволят забрать свои вещи, выплатят из конфискуемого имущества семей пособие за полгода и разрешат, продав собственное имущество, перебраться за пределы столицы. Все они смогут дожить свой век в тишине и покое, а не работая, не разгибая спины, на рудниках. Их же хозяев ожидает либо смертная казнь, либо те самые рудники, без права помилования.

— Если ты закончил, то я бы хотел ее отпустить. Слабая она совсем. Клятва ее не убивала, конечно, но знатно подтачивала здоровье. Дала она ее еще девчонкой деду из семейства Киль, или как их там звать, — привлек мое внимание Сальтор, с тревогой посматривавший на старую кормилицу.

— Хорошо, последний вопрос и закругляемся, — быстро ответил я и сразу спросил у женщины. — Скажите, как давно подготавливался план захвата власти? Кто именно первым о нем заговорил?

— С тех пор, как вернулась младшая госпожа и ее возлюбленный. Это была их заветная мечта, вновь стать лордом и леди, но собственного рода. Без тех, кто будет указывать им, что делать.

Собственно, так я и думал, но иметь один зафиксированный ответ лучше, чем тысячи предположений.

— Отпускай ее, — дал я свое согласие, и отступив на пару шагов, опять надел внешность стража.

Сальтор набрал в шприц какой-то раствор и сделал ей укол в область сонной артерии. Синяк там был знатный, и тончайшего прокола никто не приметит. Тем более, что саму инъекцию он сделал низко. Ворот платья и шарф прекрасно скроют ранку.

— Теперь ждем пять минут и приступаем ко второй части уговоров сдать хозяев. Но не особо усердствуй, а то еще согласится… С такими-то перспективами закончить жизнь на рудниках.

— Думаешь, она не откажется подавать жалобу? — я скептически посмотрел на целителя.

Столько лет она молчала, терпела, все понимала и не сдала предателей. А теперь вдруг поскачет сознаваться? Нет. Бред же!

— Конечно, она откажется. Но, как видишь, она легко поддается на уговоры. Может написать признание, а потом объявить, что ее заставили. Такие будут подыхать, но девочек, которым посвятили свою жизнь, примутся вытаскивать даже с того света. Но лишь когда поймут, что натворили.

Для меня подобное было дикостью. Но, с другой стороны, я сам готов был отдать все, лишь бы моя семья не пострадала от проделок Элоизь. В чем-то я был похож на эту женщину, посвятившую свою жизнь чужим девочкам и считающую их своими. Ведь с момента, как я опознал в Эльзе пару, она — моя семья по законам сущности. Однако, я сопротивлялся инстинктам какое-то время.

Стоило ей задышать глубже, как Сальтор сделал мне знак рукой, призывая приготовиться. Он сам присел рядом с ней и пошлепал ее по щекам, словно она потеряла сознание.

- Ну, что же вы, милая, — приговаривал он и качал головой. — Никто вам тут ничего плохого не сделает. Не пожелаете писать бумажки разные, и не станете. Незачем из-за этого чувств лишаться. Не хорошо это. А если бы я вас в этот момент не бинтовал, а резал? Остались бы без пальцев. Как минимум, трех!

— Я потеряла сознание? — удивленно спросила кормилица и огляделась — А почему?

— Слишком настойчиво убеждал вас наш доблестный страж, — бросив на меня грозный взгляд, целитель вернулся к разъяснению произошедшего даме. — Никто на каторгу ваших девочек не отправит. Это для преступников посерьезнее такие наказания. Оштрафуют, проверят их доходы, чтобы всякой грязью не занимались, и оставят в покое. А каторга и виселица, это для предателей родной страны, убийц и воров. А я не думаю, что ваши воспитанницы такие.