У тебя мое лицо - Тора Карташова Страница 20

Я разглядывала двор, натянув капюшон ветровки на голову и вздрагивала каждый раз, когда кто-то выходил из подъезда. Сердце моментально уходило в пятки и замирало на миг, пока не становилось понятно, что это очередной сосед, спешащий по своим делам. Мимо сновали люди и бросали на меня косые взгляды.

Штырь, который продолжал торчать у меня из груди, дернулся за секунду до того, как она вышла из подъезда. Не выпуская из рук телефон, она размахивала малюсенькой сумочкой, в которую мог поместиться разве что сам телефон и банковская карточка.

Я привстала на ватных ногах, но быстро заставила себя сосредоточиться. Перевертыш резко остановилась и начала оглядываться по сторонам, словно почувствовав опасность. На ней было короткое платье, балансирующее на грани приличия и туфли на таком высоком каблуке, что можно было только удивиться, как она еще не переломала себе ноги.

Она обернулась на меня. А я смотрела на нее и поражалась тому, как сильно она изменила похожее на мое тело, мои привычки и мою жизнь.

Перевертыш замерла, как перепуганный олень, которого застали на дороге резким светом фар. Она глубоко дышала и осматривалась по сторонам.

Но я больше не была жертвой, которую облапошили и оставили ни с чем. Теперь я была охотником и почуяв добычу, ощутила непередаваемый восторг. Пусть я была уверена, что сегодня упущу ее из вида, и она заляжет на дно, но теперь она будет знать, что я жива и объявила на нее охоту.

Как только я сделала уверенный шаг к ней, она резко сорвалась с места и побежала. Причем не обратно в подъезд, чтобы спрятаться за дверьми и стенами, а куда-то в сторону проспекта. Бежала она на удивление шустро, и я отдала честь ее мастерству так быстро улепетывать на высоченных каблуках.

Я сорвалась с места, чувствуя прилив адреналина. Естественного, моего родного, а не порожденного эликсирами. Хотелось посмаковать его, упиваясь им и нестись, словно по воздуху, за своей добычей.

Как только я выбежала за угол, Рич посигналил. Но мне уже было плевать на все. Я бежала вперед, чувствуя только ровный ритм своего сердца и не сводила глаз с петляющей в толпе фигурки в ультракоротком платье.

Удивительно, но догоняла я ее быстро, сокращая расстояние между нами. В груди вспыхивал трепет и предвкушение. Казалось, если поднажму, я поймаю ее за руку и загляну в ее (или свои?) глаза. Что я там увижу?

Перевертыш бежала дергано, как перепуганный заяц. Расталкивала прохожих, которые лениво прохаживались вдоль проспекта. Естественно, она привлекала к себе и ко мне внимание. Какие-то смышленые парни даже успели заснять нас на видео и я, пробегая мимо них, показала в камеру средний палец. Гулять, так гулять.

Впереди проспект пересекался с другой улицей. Там всегда долго горел красный для пешеходов и времени перейти перекресток было мало. Поэтому я ускорилась.

Загорелся красный и машины остановились. Перевертыш сиганула на противоположную сторону, потеряв одну туфлю, но не сбавляя темп. Я начала пыхтеть и уже понимала, что не успею перебежать дорогу.

Остановившись, я перевела дыхание. Машины резко сорвались с мест, недовольные десятисекундной задержкой. Порывы ветра от проезжающего мимо потока охладили мое разгоряченное лицо.

Перевертыш стояла на противоположной стороне улицы и смотрела прямо на меня. Я смотрела на свое искаженное отражение и приподняв бровь, сделала жесть «я слежу за тобой». Перевертыш кивнула, словно принимая мое заявление и поймала такси. Перед тем как сесть в машину она еще раз посмотрела на меня. От этого мне захотелось поймать ее за волосы и мутузить до тех пор, пока от ее лица не останется кровавое месиво.

Такси тронулось с места, слившись с потоком машин. Я провожала ее взглядом.

– Я же говорил тебе не делать глупости, – сказал Рич. – А ты вляпалась в них по самые уши. Нет, бегаешь ты, конечно, хорошо и могла бы догнать ее в два счета, но дала уйти.

– Ну вот видишь, не так много глупостей, – ответила я, прикурив сигарету.

– Ты специально показалась ей на глаза и дала уйти.

– Пусть знает, что я охочусь на нее.

– Теперь ты ее хрен найдешь, – Рич покачал головой.

– Ну и пусть, – ответила я.

Чувство выполненного долга грело мне душу.

Я принимала последствия, которые могли быть этого сумасбродного поступка, но теперь мне стало легче. И думать, и дышать.

По дороге домой мы с Ричем болтали о всякой ерунде, стараясь не затрагивать щекотливую тему. Казалось, мы просто ехали с очередной охоты и ничего дурного сегодня не произошло.

Когда мы подъехали к усадьбе, терраса была пустой и только наполовину выпитая бутылка вина сиротливо стояла на перилах. Александр ждал нас на парковке, словно точно знал, когда мы приедем.

Я выбралась из машины, уже готовая к выволочке, но Александр спокойным голосом сказал:

– Она собирает вещи.

– Я почти не удивлена, – ответила я, скрестив руки на груди.

– Надеюсь, что она не свалит за границу. Потому что там у нас будут связаны руки, – Александр пристально посмотрел на меня. – Вы довольны тем, что сегодня сделали?

– Более чем. – ответила я, принимая его взгляд.

Александр кивнул и пошел в сторону выхода с парковки. Его шаги гулко отдавались эхом от стен, а у меня в груди что-то оборвалось. Шеф слишком мягко принял мою самодеятельность и это пугало.

Время тянулось медленно, словно густая патока. Минуты перетекали в часы, часы в дни, а дни в недели. Я не смотрела на календарь, а иногда и на часы. Какой смысл вести счет времени, если спешить никуда не нужно?

Мы выбирались на охоту с Михаелой и Ричем. Миша, Стас и Берта с каким-то странным энтузиазмом притаскивали для Инги тварей. Не всегда живых, но это ее не смущало.

Все вроде было привычным, но иногда в воздухе усадьбы будто висело едва уловимое напряжение. И иногда по взглядам людей я понимала, что чувствовали они то же, что и я. Почему мы не говорили об этом и почему замалчивали то, что нас беспокоило?

Я больше не пыталась поговорить с Александром, прекрасно понимая всю бесполезность этого дела. А он запирался в своем кабинете и высылал новые задания в Телеге. Там же получал от нас отчеты и не отвечал на наши вопросы. Чем он был так занят – никто не знал.

Новой отдушиной для меня стала лаборатория Нади. Она пригласила меня к себе, напомнив, что я хотела узнать подробнее о составах эликсиров, которые она варила для охотников. Я согласилась, потому что лучше проводить время в компании до боли родных пробирок и колб, чем слоняться по усадьбе без дела.

Надя показала мне реагенты и дистилляты. Это было мерзкое зрелище и меня чуть не вывернуло наизнанку, когда она показала подписанные контейнеры в холодильной камере. В них были внутренности или части тел тех тварей, на которых мы охотились.