Песнь Огня - Уильям Николсон Страница 20

Креот понял, чего хочет Бомен, хоть и не знал зачем. Вместе с Беком Клином он накинул веревку на рог корове и туго натянул, чтобы она не убежала.

– Тихо, Звездочка, моя Звездочка, моя красавица, – попытался Креот успокоить напуганное животное. Корова нервничала все сильнее и рвалась прочь.

– Держите ее! – крикнул Бомен.

Сирей, которая тоже стояла рядом, догадалась, что нужно сделать. Она подбежала к стопке одеял, вытащила одно и набросила бедному животному на голову. Корова тут же затихла и растерянно закрутила головой.

Бомен и Анно поднесли Пинто к корове. Девочка извивалась и кричала:

– Прочь! Убейте меня! Спасите меня! А-а-а-а-а! Пусть мне будет больно!

Бомен обнял сестру и, пока Анно держал ее за ноги, подтащил еще ближе. Все это выглядело бы смешно, если бы не было так жаль одурманенной Пинто и беспомощной коровы.

– Все назад! – приказал Бомен.

– Убийца! Чудовище! Пусти! А-а-а-а!

Креот и Бек Клин натянули веревку еще крепче. Бомен почти прислонил сопротивляющуюся сестру к голове коровы. Потом прижался щекой к окровавленной щеке Пинто и проник в ее мозг. На этот раз он нашел паразита сразу – огромного, разжиревшего. Бомен крепко схватил его, сдавил и потянул наружу. Постепенно личинка сдалась: она была толще, чем раньше, но слабее. Не успев ее вынуть, Бомен почувствовал, как личинка превращается в крошечную муху. Последний рывок – и раздалось тоненькое и слабое жужжание. Голова коровы вздрогнула под одеялом. Пинто замерла.

– Все нормально, папа. Отпускай.

Анно поставил Пинто на землю. Бомен, все еще обнимая сестру, поцеловал ее в щеку и ощутил привкус пота и запекшейся крови. Потом успокоил родителей:

– С ней будет все в порядке.

Подошла Кестрель и погладила Пинто по голове. Измученная девочка заснула. Бомен почувствовал, что Кесс расстроена.

Это говорила не она. Разве?

Кестрель так грустно посмотрела на брата, что он и не знал, что сказать.

Корова с веревкой на рогах тихо замычала.

– Отпустите ее, – сказал Бомен. – И отойдите подальше.

Креот стащил одеяло, и корова закатила глаза.

– Ну-ну, Звездочка. Уже все.

Корова снова замычала, на этот раз громко и очень печально.

– Ну же, Звездочка! Успокойся!

Креот принялся оглаживать шею и бока животного большими ласковыми руками. Корова переминалась с ноги на ногу и дрожала крупной дрожью.

– Что такое, Звездочка? Бомен, что ты натворил?

– Мне очень жаль, – ответил Бомен. – Но выхода не было. Не стой так близко. Муха теперь в ней.

– Бедная моя девочка! Бедная! – Креот не двинулся с места.

Пинто открыла глаза и тяжело задышала, будто ее кто-то душил.

– Все хорошо! Мухи нет.

– Ох, Бо! Ужас! Я хотела… хотела… хотела содрать с себя лицо! Она была там, прямо за лицом! Я хотела содрать… сорвать…

– Все прошло, успокойся. Ее нет.

Пинто громко заплакала от облегчения. Бомен передал ее матери.

Креот потянул юношу за рукав.

– Достань муху из моей бедной Звездочки, Бомен. Ты должен спасти ее.

– Нет, Креот. Пока муха в Звездочке, она нас не тронет.

– Так корова-то не понимает! Видишь – глаза закатывает! Она знает, что-то неладно, но не знает что. – Корова замычала снова, еще жалобнее. – Вынь муху и загони в меня.

– Нет, – отрезал Бомен. – Так лучше.

– Ну почему должна страдать Звездочка? Она никого в жизни не обидела. А я столько лет лентяйничал! Лучше сойду с ума я, а не она.

– Нет, – повторил Бомен.

– Ты мучаешь невинное животное!

– Да, Креот. Я, не ты. И мне придется с этим жить. А ты можешь любить ее и горевать, – грустно сказал Бомен.

Креот не ожидал таких мудрых слов.

– Борода предков! – воскликнул он. – Ты быстро взрослеешь!

Корова замотала головой, потом яростно взревела и попыталась боднуть Креота. Тот едва успел отскочить.

– Звездочка! Это же я!

– Это уже не Звездочка, – ответил Бомен. – Пускай.

Корова развернулась и с фырканьем и ревом ускакала. Шагах в ста от людей животное остановилось.

– Нельзя ее так оставлять, – сказал Креот.

– Да, – ответил Бомен, – нельзя.

– Что мне сделать?

– Ты сам знаешь.

Бывший император, а теперь пастух, повернул бородатое лицо к Бомену и встретил его твердый взгляд.

– Только не это! Прошу тебя…

– Тогда я.

– Бомен, Бомен! Ты очень изменился!

– Я видел, что муха сделала с моей сестрой, с отцом, с Сирей. Я больше не дам ей нас преследовать.

Креот посмотрел на несчастную корову, а потом снова на Бомена.

– Как?

Бомен коснулся своего короткого меча.

– А что будет потом?

– Муха не сможет выйти. Мы закопаем корову и будем надеяться, что паразит останется там навсегда.

У коровы подкосились передние ноги. Она повалилась на землю, дрожа, и закатила глаза.

– Это когда-нибудь кончится?

– Нет, – ответил Бомен. – Личинка будет расти. Корова сойдет с ума. И захочет избавиться от нее любой ценой. Видел человека, которого мы похоронили на обочине?

– Да.

Креот повесил голову и замолчал. Когда он снова поднял глаза, Бомен увидел, что бывший император явно постарел.

– Она ко мне привыкла, – произнес Креот. – Я ее не брошу. – Он протянул руку за мечом.

– Ты сможешь?

– Если она позволит.

Бомен отдал ему меч. Креот подошел к корове и присел рядом. Корова застонала. Креот положил ей руку на шею.

– Двери темницы лет твоих наконец распахнулись, – тихо начал он. – Иди на волю, в прекрасную землю.

Голос Креота немного успокоил корову, и она посмотрела на него печальными глазами.

– Прости нас, страдающих в этом сумрачном мире.

Он поднял меч, нацелившись корове в затылок, между головой и шеей.

– Направь нас и жди нас, как мы ждем тебя. Словно в ответ, корова тихо замычала.

– Мы встретимся снова. Мы встретимся, моя Звездочка. Мы встретимся снова.

Креот вонзил меч быстро, со всей силы. Он знал: чем сильнее ударит, тем легче будет смерть. Рука ему не изменила: голова коровы тут же упала на твердую землю. И прежде чем хлынула кровь, Креот погладил мертвую морду. Потом встал, вернулся к Бомену и отдал меч.