Погоня за сказкой - Юлия Григорьева Страница 20

— И что же случилось?! — взволнованно воскликнула я, когда граф ненадолго замолчал.

— Фея погибла, — грустно улыбнулся молодой человек. — Она не смогла жить без солнца и свободы. Великан помешался от горя. Говорят, здесь когда-то стояли высокие горы, но несчастный влюбленный сравнял их с землей в своем безумии. На их месте он похоронил любимую. После сел и горько заплакал. Великан плакал так долго и много, что разлилась река, а сам страдалец обратился в камень, оставшись вечным стражем покоя бедной феи. — Он замолчал, некоторое время глядя на камень, а когда обернулся ко мне, воскликнул: — Ада, в ваших глазках блестят слезы! Я так расстроил вас своей историей?

Я промокнула непрошеную влагу.

— Ах, Онорат, какая грустная легенда. Мне жаль и фею, и великана. Как же это грустно, что влюбленные слепы в своей страсти, — ответила я.

— Оставаться зрячим крайне сложно, милая Адалаис, — усмехнулся господин граф. — Любить так сладко, но так больно, когда твоя страсть не находит ответа. Вы отводите глаза, — на губах мужчины появилась грустная улыбка. — Пустое, Ада, не стоит. Едемте, ваши родители, должно быть, уже достигли поместья, и мадам Ламбер сейчас лично отправится на ваши поиски.

— Матушка и такое может, — улыбнулась я, не глядя в глаза Онорату. — Едемте, вы правы.

Я бросила на камень последний взгляд, и мы тронули поводья. Теперь граф молчал, задумчиво глядя перед собой. Я не смела нарушить его молчание, чувствуя вину перед ним за свою холодность, но ведь невозможно приказать сердцу!

— А вот и поместье, — сказал Онорат.

Я посмотрела вперед, и мой взгляд уперся в березовую рощу.

— Это граница поместья, скоро будет небольшая деревня, а за ней наш особняк, — пояснил мне господин граф, и мы пришпорили лошадей.

Когда мы ехали по деревне, я не знала, куда прятать глаза. На молодого господина с… невестой вышли поглазеть люди, и это было неловко. Я вздохнула с облегчением, когда деревня осталась позади. Онорат казался невозмутимым, хотя ему, похоже, данное происшествие доставило некоторое удовольствие. Но вслух он так ничего и не сказал, я тоже.

То, что мы уже недалеко от особняка, я поняла, даже не видя его.

— Где моя дочь? Где моя девочка? — донес до нас ветер матушкино возмущение. — Ансель, найди мне Аду!

— Дульчина, угомонись! — требовал папенька. — Ада с господином графом, он не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Мадам Ламбер, уж не посмели ли вы себе возомнить, что аристократ, дворянин в пятнадцатом колене позволит себе обидеть девушку? — не менее возмущенно вопрошал незнакомый женский голос.

— О, Всевышний, — прошептала я.

— Сбываются наши худшие подозрения, — усмехнулся граф.

— Простите, Онорат, — виновато произнесла я.

— Здесь нет ничьей вины, лишь мое легкомыслие и желание быть наедине с вами, — ответил молодой человек. — Будем усмирять дракона, — неожиданно весело улыбнулся граф. — Всегда хотел побывать на месте древнего рыцаря.

Я рассмеялась шутке, но через мгновение погрозила мужчине пальчиком. Все-таки этот дракон — моя матушка. И я снова рассмеялась от подобного сравнения.

Два дня промчались неожиданно быстро. Я опасалась, что буду грустить, но, к моему удивлению, у меня просто не оставалось на это времени. Онорат окружил нас таким разнообразием развлечений, что даже матушка увлеклась еще к вечеру первого дня и ни разу не заворчала и не искала повода, чтобы укорить гостеприимного хозяина. Так что роль драконоборца графу вполне удалась.

Первый день мы больше разговаривали. Онорат, пробыв со мной и обеими матушками до самого вечера, отправился с папенькой на ночную рыбалку. Графиня Набарро оказалась достаточно милой женщиной. И если не считать пытливых взглядов, которые она то и дело бросала на меня, то можно сказать, что мы неплохо поладили. Констанс Набарро развлекала нас рассказами о столичных порядках. И умела она рассказывать так весело, что мы с матушкой только успевали прикрывать рот ладошками, разражаясь очередным взрывом смеха.

Также графиня посвятила нас в последние модные новинки: она всего месяц как вернулась в Льено, потому могла рассказать гораздо больше, чем Эдит со своим альбомом. А перед сном мы сидели в саду, в большой беседке, увитой плющом, на берегу маленького пруда и пили чай. Обе матушки вели неспешную, но приятную беседу, а я с интересом их слушала. Душа моя отдыхала в полной мере.

Второй день был наполнен событиями. Утро началось с трели какой-то птицы за окном. Это было такое чудесное пение, что я не поленилась встать с кровати, подкрасться к окошку на цыпочках и чуть приоткрыть его, чтобы не спугнуть милую птаху. Птица заливалась, а я слушала, несмотря на утреннюю прохладу, заползавшую в приоткрытое окно.

Затихла она неожиданно. Послышались чьи-то шаги — и птица улетела. Я сердито взглянула вниз. Это был Онорат. Он неспешно шел к дому, неся в руках большой букет полевых цветов. Вдруг он поднял голову вверх, и наши взгляды встретились. Молодой человек покраснел. Он растерянно улыбнулся и склонил голову.

— Доброе утро, чудесное видение, — произнес граф негромко. — Не ожидал, что вы уже проснулись.

— Здесь пела птица, я слушала ее, — смутившись того, что стою у окна в одной сорочке, ответила я.

— Да, я слышал, это было чарующе, — улыбнулся мужчина. — Как вам почивалось?

— Благодарю, у вас очень удобные постели, — ответила я, чувствуя всю глупость своего ответа.

— Позавтракаете со мной? — неожиданно спросил господин граф.

Я прикрылась волосами, после тяжелой шторой и кивнула, спеша скорее привести себя в порядок.

— Я смутил вас, простите, — виновато улыбнулся Онорат. — Буду ждать вас внизу, только переоденусь.

Кивнув, я поспешила закрыть окно и спрятаться в комнате. Вскоре в мою спальню постучала горничная и принесла вазу с теми самыми цветами, что были в руках Онората. Когда она ушла, я склонилась к этому простому, но необычайно красивому букету и вдохнула его аромат. Улыбка сама собой появилась на моих губах.

Вернулась та же горничная с кувшином горячей воды, и я поспешила отойти от вазы. Она отнесла кувшин в умывальную комнату. От этой картины я почувствовала некоторую досаду и усмехнулась. Надо же, как быстро привыкаешь к новомодным благам. Не так давно мы и дома умывались так же, а теперь не можем представить себе жизнь без водопровода.

Через полчаса я спустилась вниз уже одетая и причесанная. Вдали от города я обошлась простой косой, которую сама заплела и скрутила на затылке, заколов шпильками. Прочь локоны, счастье в простоте!

— Ада, — глаза Онората смотрели с таким обожанием, что я не знала, как себя вести, — как же вы прелестны. — Он поцеловал мне руку, задержав ее у губ, и мои щеки вовсе запылали огнем. — В смущении вы еще прекрасней, — улыбнулся молодой человек, и я сердито отняла руку.