Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти - Юрий Бурносов Страница 20

Дальнейшие события происходили с калейдоскопической быстротой. На взлетной полосе загрохотали выстрелы. Джей-Ти сбил с ног эстонца, навалившись на него всем телом и, видимо, полагая, что у него могут быть при себе еще гранаты. В «Сикорский» ударил залп из подствольника, угодив прямо в открытую дверь; вертолет тяжело подпрыгнул на бетонке и тут же окутался дымом и пламенем. В чаду и суматохе все принялись разбегаться в стороны, причем группа Гумилева выбрала в качестве укрытия именно здание, за которым скрывались агенты ФБР и компания. Полковник Роулинсон со своими отступил в противоположную сторону, решив, видимо, что убраться отсюда будет разумнее, нежели ввязываться в бой. Тележку с ящиками они уволокли с собой. На бетонке осталось несколько убитых — судя по неестественным позам, именно убитых, а не раненых.

Выждав немного, Ковальски в азарте выпустил несколько очередей над головами бегущих к зданию русских. Маккормик метнулся к нему, чтобы остановить, но кто-то, бежавший впереди остальных, закричал:

— Три-два-два! Три-два-два! Прекратить огонь!

Маккормик оттолкнул напарника, который и без того уже опустил оружие, и тоже заорал:

— Не стрелять! Это свои!

Тяжело дыша, девушка в скафандре опустилась на одно колено и повторила:

— Три-два-два… Вот уж кого я не ожидала здесь увидеть…

«Три-два-два» было условным стуком — именно так стучал глубоко законспирированный «крот», работавший в группе Андрея Гумилева на ФБР, когда ночью приходил в их хай-тек фургончик и рассказывал о произведенном перепрограммировании робота «Итер».

Под прицелом нескольких стволов русские остановились. Те, кто был вооружен, не пытались сопротивляться и послушно сложили свои пушки по приказу Ковальски.

— Здравствуйте, господа, — сказал Андрей Гумилев. — Надеюсь, сейчас мы с вами на одной стороне?

У меня не аналитический склад ума. Вы в курсе, что я не трачу свое время, чтобы подумать о себе и о том, зачем я делаю то, что я делаю.

Джордж Уокер Буш, сорок третий президент США

Когда после прогремевшего взрыва началась суматошная перестрелка, Гумилев даже не удивился. Он почему-то ожидал, что все пойдет наперекосяк, ведь у них даже не было на руках козырей, кроме пультов управления дистанционным уничтожением объектов базы. А потом что-то рвануло, кто-то из людей Роулинсона случайно нажал на спуск, и началось.

Потеряли они только Артемьева. Бородатый психолог стоял ближе всех к вертолету, и кусок обшивки снес ему голову. Скафандр не помог… Раненых было несколько, в том числе Санич, который с перебитой ногой добежал до укрытия и даже дотащил Лобачевского. Сейчас он пытался при помощи Вессенберга разобраться со своей наполовину искусственной конечностью и определить масштаб повреждений; выглядел в целом бодро. Лобачевский же, который словил две пули в спину, чувствовал себя значительно хуже и только что потерял сознание. Им занимались Иванова и немного пришедший в себя доктор Штреллер, используя взятый у Ковальски медпакет.

Оплакивать потери было не время, хоть полковник со своими и скрылся в неизвестном направлении. Впрочем, почему в неизвестном? Скорее всего, он уже едет на своем секретном подземном поезде, тогда как они плотно застряли на базе.

— Три-два-два… — задумчиво повторил Гумилев. — И что это значит?

— Вы находитесь под юрисдикцией Североамериканского Альянса, — сказал Маккормик. — Все попытки противодействовать федеральным агентам будут расцениваться как…

— Да ладно вам, Маккормик. Или как там вас называют — Буч? — Гумилев устало вздохнул и обнаружил, что пульт управления уничтожением объектов до сих пор у него в руке. Видимо, американцы не восприняли его как оружие.

— Буч я только для друзей. А с вами мы находимся в несколько иных отношениях, — проворчал Маккормик. — Кто это с вами?

Агент кивнул на Штреллера.

— С нами доктор Штреллер, местный сотрудник. Помог нам освободиться. А с вами?

— Ростислав Шибанов, — сказал по-русски крупный парень, протягивая руку.

— Знакомое лицо… Вот только не могу вспомнить, — замялся Андрей.

— Я хоккеист.

— Точно! — закивал Андрей. — Точно, точно. Хотя лицо знакомо мне по рекламе. Ну, впрочем, оно и неудивительно… А девушки?

— Это моя жена, Атика. А это — Джей-Ти и Мидори, наши друзья. Мы сидели в местной тюрьме по милости старого приятеля, полковника Роулинсона. Агенты Маккормик и Ковальски нас любезно освободили.

— Раскроив тебе череп! — ехидно ухмыльнулся Джей-Ти.

— Очень рад, что встретил своих, — искренне улыбнулся Шибанов.

— Своих, — покрутил головой чернокожий. — Кругом эти русские. Я же говорил, что они захватили Америку. Похоже, ребята, вы опоздали.

Последнее было адресовано агентам ФБР. Ковальски скривился, но ничего не сказал.

— Ну вот, теперь мы… будем считать, что знаем друг друга, по крайней мере как кого зовут, — начал Гумилев, — я думаю, на данном этапе у нас одна и та же задача, и, видимо, решать ее мы будем вместе. Что у нас есть? У нас… — Гумилев обернулся и посмотрел в сторону взлетной площадки, — у нас нет вертолета… Выбираться с базы не на чем. Предвидя вопросы — Роулинсон со своей бандой уехал на подземном поезде, который оказался вовсе не легендой. Впрочем, вы, наверное, о нем знаете больше, чем я.

— А я — еще больше, — вставил доктор Штреллер, который, оказывается, все слышал, хоть и возился с ранеными.

— Предлагаете объединиться и выбираться вместе? — с сомнением прищурился Маккормик. — А что делать с нарушением секретности на базе? И с данными, которые вы, а вернее, господин Вессенберг собирается отсюда вынести?

— Давайте вначале выберемся, а там уж решим, — предложил Гумилев. — К тому же Роулинсон тоже вывез секретные материалы, ну и… вас всего трое, и вы не сможете нас контролировать.

— Почему трое? — недоуменно спросил Решетников.

Гумилев кивнул на склонившуюся над Лобачевским Оксану.

— «Три-два-два» — это же пароль?

Оксана искоса посмотрела на Андрея, но ничего не сказала.

— Надо же, а я грешил на Вессенберга, на Тарасова… Хотя с Тарасовым по-прежнему не все ясно, да и вы, Индро Юльевич, меня изрядно заставили понервничать. Вы хоть понимаете, что Артемьев погиб из-за вас?!

Эстонец индифферентно пожал плечами.

— Так получилось. Я не хотел. Зато я спас бесценные знания.

— Ничего вы пока не спасли, — довольно грубо заметил Решетников, который, кажется, больше остальных тяготился своим нынешним положением военнопленного. — А вот Артемьева угробили. Договорились бы с полковником, не сбеги вы со всей добычей…

— Я спасал бесценные знания, — обиженно и угрюмо повторил Вессенберг. — Я действовал в интересах науки.