Похититель мечей - Питер Леранжис Страница 21

— Спасибо, мисс учителка, — сквозь зубы промычал Дэн, всем своим видом показывая, что его интересуют только старинные документы Алистера. — Можете продолжать, но на этот раз читайте про себя, пожалуйста.

— Да вы что, совсем ничего не поняли? — воскликнула Эми, вскакивая со своего места. — Мы нашли!

— Мы нашли что? — спросил Дэн.

Эми обняла своего брата и закружилась с ним, как она это делала, когда ему было года три.

— Гидеон сделал открытие, способное перевернуть весь мир! Он раскрыл секрет философского камня! А мы выяснили, в чем смысл тридцати девяти ключей!

— Прости, что? — переспросил Иан. — Ты знаешь, о чем говорится в манускрипте? Мы нашли ключ?

— Нет, нечто большее, чем просто ключ, — сказала Эми.

Натали обиженно плюхнулась в кресло.

— Так мы проиграли? Ненавижу командные игры!

Алистер заглянул в книгу через плечо Эми, отталкивая Кабра, которые загораживали ему обзор. Она перевернула страницу и увидела таблицу алхимических символов.

Эми вытащила из кармана монетку.

— Смотрите, на ней то же самое изображение философского камня! — воскликнула она.

— Клево, — ответил Дэн. — Но при чем тут все это?

— Как при чем? — удивилась Эми. — Это же и есть секрет тридцати девяти ключей!

— И когда мы их всех соберем… — На лице у Дэна появилась мечтательная улыбка.

— Мы раскроем главную тайну алхимии — тайну философского камня! — Эми спрятала монетку обратно в карман и снова посмотрела в книгу. — И поймем, зачем нам нужна эта монетка. Но слушайте дальше… «После пожара 1507 года Томас и Кейт покинули Ирландию и обосновались в Англии, тайно перевезя с собой то, что осталось от многолетнего труда их отца Гидеона, так как они когда-то поклялись ему продолжить его дело. Но Томас вскоре женился и, обзаведясь семьей, стал забывать свою сестру и их обещание. Разгневанная, Катерина сбежала из Англии, прихватив с собой что-то настолько ценное, что Томасу пришлось оставить все и пуститься по миру в поисках сестры. После безуспешных попыток найти ее в Париже, Венеции и Каире он сдался. Но вместо того чтобы вернуться домой, он, очарованный Востоком и культом самураев, остался в Японии. Он вел там довольно скромный образ жизни, у него появилась семья, и его младший сын Хийошимару, когда вырос, стал известен как Тойотоми Хидейоши».

— Так Лысая крыса был сыном того самого Томаса? Нашего предка? — воскликнул Дэн. — Многообещающее начало.

Алистер украдкой взглянул на Кабра, которые прекрасно знали свою биографию и теперь снисходительно выслушивали восторги их юного родственника. Он понимал, что это действовало им на нервы, но ради Эми с Дэном можно был и потерпеть, и кроме того, именно они нашли первые ключи, а не другие его родственники.

И кажется, на этот раз они снова на правильном пути.

— А нельзя ли перемотать вперед и прослушать то, что мы не знаем? — зевая, спросила Натали.

— Отстань, — сказал Дэн, — и слушай дальше. Мы всего в тридцати семи ключах от главной тайны алхимии!

Он повернулся к полке, задвигая прочитанную книгу обратно и намереваясь достать следующую.

В этот момент старинный потрепанный том не, удержался на краю и упал на пол.

Алистер поморщился.

— Осторожнее! Многие из этих книг бесценны! — предостерег он, поднимая с пола ветхую книгу и изучая нарисованные от руки японские иероглифы на обложке. — Этой книге пятьсот лет. Она была найдена полководцем вражеской армии в шатре Хидейоши после рокового сражения. Единственная сохранившаяся вещь.

— О чем эта книга? — спросил Дэн.

Алистер поправил очки.

— На обложке написано: «Хидейоши, девять». Скорее всего, это его альбом или книжка-раскраска.

— Подождите! — воскликнула Эми. — А почему здесь написано «Хидейоши»? Ведь в детстве его звали по-другому?

Алистер удивленно посмотрел на девочку.

— А ведь ты права! В детстве его звали Хийошимару! Молодец, Эми! Если бы это действительно была его детская книга, то на обложке было бы другое имя.

Эми осторожно взяла книгу и стала медленно перелистывать страницы: пейзажи, батальные сцены, сказочные чудовища. Все собрались вокруг нее, и Алистер заметил, как Иан осторожно дотронулся до плеча Эми.

— Эт-т-ти картинки слишком хороши для девятилетнего мальчика.

Дрожащими руками она открыла страницу со странными, похожими на современные, изображениями звездочек и беспорядочных линий.

— Да, ладно, любой ребенок нарисует такое, — сказала Натали.

— Хидейоши, девять… — пробормотал Дэн. — Стойте, это же страница девять!

Вдруг Эми вырвала страницу из книги.

Алистер думал, что его хватит удар.

— Эми! — выпалил он. — Это же бесценная книга!

Не слушая его, Эми быстро вернулась к столу и положила вырванный лист прямо на их манускрипт.

И они полностью совпали. Все линии оказались продолжением друг друга и, соединившись, образовали горный ландшафт, а другие, более четкие и короткие, образовали корейские буквы.

Теперь Алистер понял, зачем Эми совершила этот безумный поступок.

— Три вершины… — промолвил Алистер.

— Вы о чем? — переспросил Дэн.

— Ха! — Алистер обнял племянницу. Вот уж действительно способный ребенок. — Эми, ты гений! Теперь я знаю, где это! И утром мы сразу же отправимся туда.

Позавтракав яичницей и пустившись в путь по ухабистой дороге, Дэну почему-то совсем не хотелось думать о странном названии места — Пукхансан. Но именно туда, засветло покинув дом, держала путь вся их компания.

Когда они приближались к Сеулу, перед ними на горизонте показались три горные вершины.

— Как же я сразу не догадался? Три вершины! — о говорил Алистер. — По-корейски их называют Самгаксан, или Тройной пик, но в наше время их почему-то переименовали в Пукхансан, и это, должно быть, сбило меня с толку.

— Ик, — сказал Дэн, откидываясь на спинку кресла и кутаясь в гарвардский свитер дяди Алистера.

Эми задумчиво смотрела в окно. День был серым и пасмурным, и казалось, что грозные скалы нависали прямо над их головами. Путь им предстоял не близкий, и хотя они запаслись сухим пайком, провианта им явно будет недостаточно.

— Мы полезем в горы? — спросила Нелли. — На мне только кеды!

— Крутые горы, — Натали стряхнула невидимую пыль со своих розовых, усыпанных стразами кроссовок «Прада», которые она отдавала Гарольду на чистку, — но мы еще круче!