Защитник Империи - Андрей Буревой Страница 21

– А для чего это нужно? – осторожно спросил я. – Доходы у казначейства, что ли, слишком велики?

– Не в этом дело, – нетерпеливо махнул рукой ун-тарх. – Просто есть негласное распоряжение императорской канцелярии о создании режима максимального благоприятствования торговым отношениям со степью. И там особо подчеркивается необходимость всячески способствовать перегонщикам овец.

– Не понимаю зачем? – озадаченно помотал я головой. – Их и так никто не притесняет.

– Империи крайне выгодно, чтобы степняки занимались выращиванием овец и ничем более, – пояснил тьер Свотс. – Приказ такой – пусть себе живут как жили. И не помышляют о всяких глупостях вроде строительства мануфактур… Пусть у нас все нужное покупают.

– О-ей… – присвистнул я, осознав, к чему приведет такая политика Империи. Мы-то, получается, развиваться будем, а степняки так и останутся на прежнем уровне… А в итоге, как всегда и бывает, сильный сожрет слабого…

– Вот вам и «о-ей», – передразнил тьер Свотс. – И добавил к сказанному ранее: – Если бы не некоторые ярые защитники простого люда при императорском дворе, пошлину на овец вовсе бы отменили. Нам бы мороки было меньше.

– А я даже и не думал обо всем этом в таком ключе, – сознался я.

– Это потому, что у вас все мысли о выпивке, о девках и о том, как начальству посильней досадить, – проворчал тьер Свотс. – Когда уж тут о геополитике размышлять…

– Ну прям уж, – немного обиделся я.

А ун-тарх подлил еще масла в огонь:

– Вам вообще лучше ни о чем не думать, тьер Стайни. А то от ваших выдумок у начальства только головной боли прибавляется.

Я насупился, но промолчал. Ун-тарх же не унимался:

– В общем, чтобы подобное больше не повторялось. Степняков не трогать. Только сильно наглых осаживать, для порядка. И то разрешаю действовать только по закону – считать овец и оформлять контрабанду. Ясно?

– Ясно, – проворчал я в ответ и заметил: – Бай как раз в категорию сильно наглых входил. Пятую часть своего скота хотел без уплаты пошлины протащить.

– Таких, если попадутся, оформляйте сразу, – разрешил начальник остморского отделения Охранной управы. – И других степняков, кто больше чем десятую часть скота не задекларирует. А наших перегонщиков, которые контрабандой промышляют, можете хоть всех вязать, раз вам тут заняться нечем и вы от скуки уже овец считаете, – с сомнением глядя на меня, подытожил он.

На этом мы и расстались. Тьер Свотст удалился, удовлетворенный сделанным мне внушением, а я облегченно вздохнул. Бес же закатил глаза и обратился ко мне с упреком: «Ну что, как мы теперь соберем кубышечку? Говорил тебе, остолопу, – надо рубить денежку, пока есть возможность!»

«Ну, крупных контрабандистов нам все же разрешили ловить, – не согласился я. – Так даже лучше. Если бы мы всех подряд начали ловить, то скотогоны мигом прекратили бы это безобразие. А так мы сможем самых жирных гусей пощипать».

«Соображаешь! – повеселел бес и, потерев лапки, предупредил: – Но смотри, будешь опять тупить и отказываться от денежек, плывущих прямо в руки, я тебе больше никогда помогать не буду!»

«Кстати, о помощи, – вспомнил я один момент. – Что ты там о невозможности моего обучения толковал?»

«Это надо на наглядном примере показывать, иначе не поймешь! – сказал бес и выжидающе уставился на меня. А когда я сделал вид, что не понял намека, негодующе фыркнул: – Решай сам – или ты позволишь мне показать тебе все как есть, на краткий срок изменив зрение, или тебе остается только одно – просто поверить мне на слово».

«Ну ладно, уговорил», – чуть поразмыслив, скрепя сердце согласился я. Одаренные же и правда иначе видят мир. И ничего, с ума от этого не сходят. Значит, и мне опасаться нечего.

Только я сказал, и словно сумерки спустились на землю. Средь бела дня. Все цвета мира внезапно будто выцвели, утратив яркость. Трава у реки приобрела необычный сероватый оттенок, светлый дощатый настил пристани потемнел и теперь выглядел на сотню лет с гаком. Но самая удивительная метаморфоза произошла с Леайей – вода в ней стала прозрачной, как стекло… Всех речных обитателей можно разглядеть… И коряги на дне. А стоящих возле меня людей окружила тускло светящаяся дымка, в которой преобладал синий цвет.

Приглядевшись повнимательней, я обнаружил, что все предметы в поле зрения как бы окутаны тончайшим слоем какого-то марева. Аура людей состоит из такой же призрачной дымки. Только светится почему-то…

«Ты на стиарх погляди», – посоветовал бес.

Я обернулся и чуть не ахнул, увидев сияющую ослепительно-белым цветом арку, а также затканный белесым полотном проход под ней. «Вокруг еще оглядись», – услышал я подсказку беса.

Я послушался нечисть поганую и осмотрелся вокруг. Забавное зрелище – все живые существа окружены разноцветной аурой, а неодушевленные предметы – серой, едва заметной дымкой… Но ничего сравнимого по красоте со стиархом и близко нигде нет. Даже лучащиеся звездочки защитных амулетов стражников не притягивают такого внимания, как сияющая арка.

«Это так называемое истинное зрение магов?» – придя в себя, поинтересовался я.

«Ну… Что-то типа того… – почесал затылок бес. Видя мое возмущение, он пожал плечами и торопливо добавил: – Я же не маг! Откуда мне знать, все в точности так или нет?.. Ну ладно, убедился теперь, что не на чем тебе учиться? Ни одного источника стихиальной энергии в округе! – Прищурив один глаз, он с сомнением покосился на белоснежную арку: – Ну кроме стиарха… Если хочешь, то можем, конечно, попробовать поупражняться с ним».

«Да, с учебными пособиями дела и впрямь обстоят не очень, – вынужден был признать я, еще раз оглядевшись. И с неожиданным подозрением посмотрел на подбирающегося к светящейся арке беса: – А со стиархом ничего не случится в результате моей учебы?»

«Да что с ним станется?» – изобразил удивление бес. А глазки-то отвел…

«Нет, к стиарху мы и близко подходить не будем, – заявил я, не став выговаривать бесу за попытку жульничества с его стороны. – Сломается вдруг, так за него до смерти не расплатишься».

«Как хочешь», – ничуть не расстроился бес. Наоборот, даже повеселел.

«Кстати, а Кейтлин-то я не вижу», – наконец осознал я, чего же не хватает в окружающей действительности. Но обрадоваться избавлению от домогательств суккубы не успел. Она немедленно возникла на расстоянии вытянутой руки от меня и мило улыбнулась, заставив меня грязно выругаться и сию секунду потребовать от беса: «Вертай все назад, гад!»

Краски мира мгновенно вернулись. Травка зазеленела, лица людей приобрели здоровый цвет вместо мертвецки бледного. Только демоница осталась неизменной. Но воспринимать ее в ярком настоящем мире гораздо проще, чем в блеклом бытии. Слишком уж она там выделяется на фоне серого уныния…

«Ну что, доволен? – поинтересовался рогатый. – Видишь теперь, что я тебя не обманываю и от своих слов не отступаю? Просто здесь нет возможности учить тебя обращаться со стихиальными энергиями».