Рыжие псы войны - Эльдар Сафин Страница 21

И для того, чтобы темник всегда знал, что и где происходит, у него имелись Рыжие Псы — мальчишки-гонцы.

Ловкие, быстрые, смелые дети войны, они отвозили приказы и возвращались с нижайшими просьбами или мольбами о прощении. Сироты и потомки шлюх, дети калек или приставшие к лагерю по бродяжки — каждый из них занимал в сложнейшей иерархии отряда свое место.

Кто-то из них взрослел, так и не получив заветного рыжего собачьего хвоста на шапку, а кто-то, пройдя огонь и воду, получал расшитый серебром халат личной гвардии темника.

Дайрута в первую же ночь избили так, что утром он не смог встать.

Но едва Кир выходил его, как парень вернулся в шатер Рыжих Псов.

И на этот раз он был готов к тому, что произойдет, он выбил глаз одному из напавших на него ночью, сломал руку другому, а затем стоял, прижавшись к ворсяной стене шатра, сжав в руке кинжал.

Следующей ночью он опять пришел спать к Рыжим Псам — и вновь ему пришлось драться. Вначале он отвечал ударом на удар, потом, когда его свалили — кусался, пинался и, загнанный в угол, умудрился подняться и стоял там, окровавленный и свирепый, показывая, что победа врагам дешево не дастся.

На следующую ночь все повторилось. И еще раз.

И встав перед выбором — смириться с упорным новичком или признать поражение, десятники Рыжих Псов переговорили между собой и предложили Дайруту мир.

— Собачий хвост ты получишь не скоро, — сказал ему Арыс, крепкий худой парень в кожаной шапке, отороченной рыжим мехом. — Никто не получает его сразу. Но ты можешь жить вместе с нами, заниматься тем же, что и мы. А если тебя кто-то обидит, то не стесняйся говорить об этом нам. Мы постараемся наказать обидчика, кем бы он ни был — если это не сам темник, конечно.

И Дайрут начал жить с Псами.

Они гонялись на конях по степи, перекидывая друг другу тушу козла — смысл игры был в том, чтобы как можно дольше везти мертвое животное, не отдавая его людям из другой команды, и лишь в последний момент кинуть его кому-то из своей. Они стреляли из луков на скаку в кольца или закованные в безнадежно испорченные стальные панцири деревяшки. Бегали наперегонки и дрались на саблях или мечах, на посохах и даже просто на кулаках, без оружия.

И им прислуживали те, кто не выдержал издевательств и избиений первых дней. Те, кто сдался.

Дайрут научился определять — кто из новичков пройдет испытания, в ком «есть сталь», а в ком — нет.

Он старался не измываться слишком сильно над слабыми, это было противно и неинтересно. Но когда понял, что из-за этого его считают слишком мягким, изменил тактику.

Он так и не начал участвовать в ночных избиениях, но нередко предлагал новичкам поединок. И жестоко бил тех, кто соглашался, или высмеивал отказавшихся — по его мнению, умные извлекали из этого урок, а глупым он все равно не мог помочь.

Дайрут осознал, что путь до отмщения будет нелегким и небыстрым.

Пока он был вне Орды, казалось, что вот он — хан Разужа, лишь протяни руку. Изнутри хан казался чуть ли не таким же далеким, как, например, Светлый Владыка.

За те полгода, которые Дайрут провел среди Рыжих Псов, тумен темника Вадыя трижды снимался с места и передвигался между вольных городов, подходя к стенам то одного, то другого.

Два раза обитатели городов никак не реагировали на пришельцев — сидели за стенами, ожидая осады. В третий раз вышел лично местный старейшина, пышно наряженный толстяк, и предложил заплатить откуп.

Дайрут видел — и в третий раз опасности для горожан не было.

Однако снова сработало правило, высказанное некогда отцом, что страх — это лучшее оружие.

Тумен разорял деревни, но не собирался уничтожать всех.

— Их дети вырастут, — рассуждал как-то раз напившийся араки Вадый, сидя около своего шатра так, что его могли слышать многие. — И мои тоже вырастут. И вот если я убью сейчас всех, то мои дети спросят у меня: «Отец, а в кого мы воткнем свои сабли? У кого заберем рожь и овец?» И что я отвечу им? Скажу: «Дети мои, втыкайте сабли друг в друг а, побирайтесь по миру»? Нет! Даже хан Разужа один город сотрет с лица земли, а два других только обдерет, ну а я не хан, мои предки — черной кости, так что я могу позволить себе просто брать свое у всех и не убивать попусту!

Дело было не только в «черной кости», но и в том, что вместе с ханом Разужей шли и людоеды, и орки, а нелюдям нравилось издеваться над беззащитными. Теперь Дайрут лучше понимал, что к чему в Орде, и видел, что сами по себе кочевники не стремятся к крови ради крови.

Все тут подчинялось логике — подчас странной, но обоснованной характером и образом жизни народа. То, что жители Империи Десяти Солнц были более образованными, на самом деле не значило, что они были умнее.

Дайрут учился, исполнял поручения, завоевывал уважение новых приятелей — но все это являлось маской, за которой медленно, словно лава, кипела ярость. Там были боль и память, то, за что цеплялся сын полководца, чтобы не привыкнуть, не забыть отца и старых знакомых.

И это отделяло его от остальных, казалось стеной, которая сгорая не позволяла ему стать для Рыжих Псов полностью своим.

Однажды к Дайруту вновь подошел Арыс, сел на кошму рядом и сказал:

— Ты ловок и силен, я уверен, ты не опозоришь Рыжих Псов. Но чтобы получить хвост, ты должен исполнить сложное задание вместе с кем-то из старших. Честно скажу, никто из нас не хочет брать тебя с собой. Но уже пора, ты доказал свою силу. Так что выбирай сам.

Арыс был самым рассудительным и дипломатичным из всех Псов, к его советам прислушивался даже Коренмай, старший среди Рыжих.

Дайрут улыбнулся:

— Я хочу служить темнику вместе с тобой.

Его собеседник улыбнулся в ответ:

— Если струсишь или подведешь, я убью тебя так же, как сделал бы это с любым другим.

На следующее утро они выехали по заданию темника — в одном из лагерей поссорились тысячники, и надо было отвезти им даже не письмо, а послание, бунчук, копье с двумя обрезанными конскими хвостами, пегим и черным, переплетенными между собой и смоченными в крови.

Послание выглядело понятным — «если не прекратите ссориться, заплатите жизнями».

Выехали перед рассветом — а когда солнце стояло в зените, были уже на месте. Лагерь оказался почти таким же большим, как и ставка Вадыя.

Часовые стояли, как обычно, и издалека могло показаться, что все здесь хорошо, вот только морды у них были злые, а Рыжие Псы удостоились настороженных взглядов.

— Мы прибыли с вестью к Абыслаю и Турасу, — сообщил Арыс.

— Абыслай там, Турас — там, — небрежно махнул рукой в противоположные стороны старший из часовых. — Да вот вместе они сойдутся, только чтобы убить друг друга.

Арыс задумался: послание было одно, и вручить его нужно обоим сразу, иначе нет смысла.