Сказки зимнего перекрестка - Наталия Ипатова Страница 21

— Без сомнения, — сказала с лукавой улыбкой одна пожилая дама, с сожалением отрываясь от окуляра, — если он будет так красив, как обещает эта проба.

— Да, — подтвердила Антиль, — он будет даже лучше Рикке.

— Трудно себе представить, — съехидничал кто-то издали.

Элейне дернула головой в ту сторону, но говорившая уже скрылась в толпе.

— А как насчет прочих качеств?

— Мягкость, — с жаром сказала Антиль, — умение слушать и, если надо, жертвовать собой. Способность принимать решения и нести за них полную индивидуальную ответственность. И разумеется, все это пронизано стальными жилами отваги и воли. Личностно-психологическая оптимизация проведена на том же уровне, что и молекулярная. Ты можешь назначить комиссию, которая подтвердит справедливость моих слов. Однако позволю себе заметить, что в пробирке — венец твоей излюбленной генетической программы, и лучше не сделает никто.

Дамы одна за другой проходили за спинами спорящих, подолгу разглядывая в микроскоп предмет конфликта. На лицах тех, кто уже осуществил свое право ознакомиться с результатом королевской генетической программы, блуждали улыбки.

— Сколько времени уйдет на проект «Принцесса»? — спросила королева.

— От пяти до десяти лет.

— Предки размножались естественным путем. Может, нам вернуться к их практике?

Лица вокруг изобразили неподдельный ужас.

— Но мы же не можем позволить себе возврат к животному состоянию, особенно в этом вопросе и особенно теперь, когда мы вошли в принципиальный конфликт…

Элейне сделала отстраняющий жест, давая понять, что пошутила.

— Ладно. В принципе я не вижу оснований для протеста, кроме разве что нарушения устоявшихся традиций. Запускайте проект в производство, а там посмотрим. Может быть, впоследствии я вернусь к разговору о принцессе, но сейчас я не могу позволить себе эту роскошь. Проект слишком энергоемкий.

— Я надеялась тебя убедить, — сказала Антиль.

Мать и дочь стояли рядом, глядя, как группками и поодиночке покидают зал гостьи и участницы проекта.

— Когда я назначила тебя главой проекта, я руководствовалась не только традицией, согласно которой внука из предоставленного генетического материала выращивает бабушка. Я знала, что ты — крупнейший в отрасли специалист.

— Уже через год ты воочию убедишься, что я не подвела тебя. Мой Туолле будет самым совершенным продуктом генетического конструирования.

— Боюсь, он будет его последним продуктом.

Пауза.

— У тебя есть вести с рубежей?

— Есть, — неохотно ответила Элейне. — Не слишком веселые. Рикке сообщает, их сильно теснят. Большие потери, и я не могу не думать о том…

— …что мы все еще обладаем технологией, способной стереть с лица земли эту нечисть?

— Нам проще дать себя убить, чем использовать для своей защиты методы антигуманные, варварские, жестокие. А они даже не подозревают, что они — варварские. Рикке пишет, они размножаются с неимоверной скоростью, давят нас количеством и безудержной жестокостью и сменяют нас так же неотвратимо, как лето — зиму. Меча уже недостаточно, и король-воин уже нас не спасет. — Она укоризненно глянула на мать. — Он просит придумать что-нибудь на случай, если мы проиграем. Это гордый мой Рикке, мама! Ты понимаешь, почему я вынуждена экономить? После этой твоей диверсии я не смогу позволить себе дочь. Все, что я возьму для себя, мне придется отнять у Рикке и у других Стражей границы. С сегодняшнего дня все наши энергетические ресурсы будут направлены на проект «Призрак».

Обе значительно помолчали.

— Значит, все-таки «Призрак»?

Элейне кивнула.

— Самый дорогой и долгосрочный, равносильный изгнанию, бегству и новым скитаниям. Но лучшего выхода я не вижу, иначе они сотрут нас с лица земли. Только «Призрак» позволит нам выжить, оставаясь при этом в рамках гуманистической морали.

— Значит, — ровно сказала Антиль, — пусть будет «Призрак».

— Думаешь, — спросила королева, — Рикке будет счастлив?

— Я знаю, что он будет счастлив.

— Только это извиняет в моих глазах твою выходку. Я не самая лучшая жена, какую может пожелать мужчина.

— Он понимает…

— Он тоже в этом замешан?

Антиль покачала головой.

— Лишь в той мере, в какой здесь, — она указала на пробирку, — присутствуют его гены. Твой супруг безоговорочно верен тебе, Элейне.

— Ты всегда принимаешь его сторону против меня.

— Это потому, что я люблю тебя так же сильно, как он.

— Весьма логично! — рассмеялась Элейне.

— Логика — не единственный критерий истины. Есть еще и трансцендентное.

Элейне вздохнула.

— О чем ты только думала? Ума не приложу, что мне делать с мальчиком. Не хватало еще этой заботы на мою бедную голову.

Антиль поглядела на нее с отстраненной жалостью.

— Если ты позволишь, Элейне, эту заботу мы с Рикке примем на свои головы.

Марк открыл глаза резко, как тетиву спустил. По изменившемуся ритму дыхания Локруст понял, что он очнулся, и запалил свечу. Агнес поднялась со своего места и села рядом, на своей излюбленной границе света и тени, скрадывавшей ее полноту и превращавшей ее в существо волшебное. Марк, кажется, не возражал против ее присутствия. А может, он просто его не замечал.

Он не шевелился, будто не имел на это сил. Зрачки расширились на всю радужку, и он неподвижно глядел в сторону окна, закрытого дощатыми ставнями, в щели меж которыми свистали сквозняки: Локруст не умел сделать свое обиталище удобным.

— Скажу сразу, — подал голос маленький чернокнижник, — вы не обязаны делиться с нами, если считаете, что прошлое принадлежит только вам.

— Но если я хочу, чтобы мне помогли, подобная жадность вряд ли оправданна, — возразил Марк. — Беда в том, что и поделиться мне особенно нечем. Это были скорее ощущения, чем образы.

— Здешние ощущения? — сразу спросил Локруст.

— Нет, вряд ли. — Марк говорил медленно, но каждое слово — правильно и безукоризненно точно, и Агнес вспомнила, как Локруст утверждал, что он якобы привык к более богатым средствам выражения. В ее глазах это выглядело сейчас более чем доказанным, хотя потом она усомнится. — Я расстался с ними с сожалением. Здешние ощущения такого впечатления не оставляют. Я бы, может, и рад был… — Он оборвал фразу, но сказано было достаточно, чтобы догадаться, что он с удовольствием бы не проснулся вообще. — Но ведь это ни о чем не говорит, не так ли, кроме того, что я, как обычный человек, желаю лучшего?

— И все же вы можете их сформулировать?