Зов Уршада - Виталий Сертаков Страница 21

Кой-Кой ударил по цепи дважды, сверкнули голубые письмена, и наша ведьмочка обрела свободу. Она икала от страха, зато ее соседка в красном быстро сообразила, что к чему.

— Эй, а я? А меня? — завопила она, и добрая душа перевертыша не смогла отказать женщине.

Он схватил их обеих и весьма ловко поволок в кусты, учитывая, что ему приходилось изображать беременную в сари и прятать нюхача. Прочие девицы попятились в стороны.

Второй «бобер» наконец поднял ствол и что-то выкрикнул. Капли его слюны угодили мне в лицо, меня это взбесило. Марте Ивачич приходилось проводить ночи в тюрьме и даже в выгребной яме, но никогда мне не плевали в лицо холуи, нацепившие форменный кафтан!

В ответ я плюнула ему в лицо отравленной иглой. К счастью, эту часть моего арсенала Леопардовая река пощадила. Заплаканные девушки застыли с открытыми ртами.

— Что мне с ним сделать? — спросила я у жриц.

— Прикончи его к черту! Раздавить этого гада!

— Вампир проклятый, всю кровь высосал!

— Что, сукин сын, не нравится?

— Вот, гондон, будет знать! Да чтоб ты подавился моим полтинником! На, жри, я тебе еще в пасть запихаю!

Пожалуй, это были самые лестные выражения, которыми награждали беспомощного «бобра» девушки.

Пока туша с иглой в носу валилась на землю, я повернулась к их третьему приятелю, застрявшему в повозке. Они все чудовищно медленно двигались. Я подумала, что с такой стражей весь громадный город можно захватить силами одной алы центавров.

Я подождала, пока номер первый вылезет и вытащит за собой свою громоздкую пушку. Кажется, «бобер» сам готов был рассмеяться от нелепости ситуации. Женщина терпеливо ждала, пока он ее скрутит или убьет!

— Брось оружие на землю, — тихо сказала я. — Сам сядь лицом к своей повозке и положи руки на голову. Мне надо с тобой поговорить.

В ответ он сделал мне весьма смелое предложение. Только благодаря переводу Кой-Коя я поняла, что стражник предложил мне принять в рот его вонючий хвост. Девочки почему-то захихикали.

— Это он любит, говнюк! — с ненавистью прошептал кто-то.

— Просто он иначе не умеет!

— Осторожно, домина, — из кустов напомнила Кеа.

Как мне следовало поступить? Я могла прикончить эту мокрицу сразу, но стоило ли сразу убивать единственного представителя власти, пусть и такой… мешок с дерьмом?

Я повторила «бобру» свою просьбу. В этот момент его толстый товарищ стал выворачивать нам на ноги вчерашний ужин. Я воспользовалась кратким мигом, когда мой противник с брезгливостью переступил ногами. Я присела и дважды ударила его клинком в пах. Затем я отняла у него оружие, сняла с его пояса ручные кандалы и приковала его к двери повозки.

Этот идиот был уверен, что истекает кровью. А девушки, которым он причинил столько зла, вдруг затихли и стали его жалеть. Они так и не поняли, что все трое их мучителей — живы и вполне здоровы. Когда я хочу — я никого не убиваю. Удары короткого кинжала, спрятанного в наручном браслете, могут принести мгновенное избавление, но могут выпускать кровь по капле…

— Натворили вы делов… — Маленькая девушка с разноцветными волосами начала вскрикивать все громче. — И чего теперь? Теперь-то куда? Нас теперь замордуют.

— Дура, все из-за тебя, — сплюнула та, что с разбитой губой, и замахнулась на разноцветную. — Ты придумала срубить на стороне!

— Теперь нас всех вообще, на фиг, пересажают, — сказала девица в коротких штанах.

— Катька, заткнись уже! — пробасила высокая, с черными ногтями.

— Что теперь с нами бу-удет? — завыла четвертая, запертая в клетке. — Ты что ж наделала, мать твою за ногу? Нас же теперь на ремни порежу-ут…

Я не вполне понимала их путаную речь, но Кой-Кой мне услужливо перевел.

— Совсем недавно вы плакали и страдали, — напомнила я. — Мы избавили вас от домогательств этих грязных фавнов. Чем вы опять недовольны?

Они завопили и защебетали еще пуще прежнего. Следует отметить, что женщины подобного типа одинаковы на всех твердях. Торговки, жалкие уличные девки, бестолковые неучи, младшие, никому не нужные дочки, суеверные крестьянки, не видевшие ничего, кроме своих коров и своего пропахшего ложью прихода. Этой ночью я убедилась, что и мудрейшая из твердей не свободна от этой заразы.

Все они одинаковы. Бессмысленные создания Всевышнего, ради которых мужчины ломают друг другу челюсти. Неважно, чем эти гусыни заняты в убогой скорлупе своего дня — честно плетут ковры, честно продают творог, услаждают воров или сами охотятся за чужими кошельками.

Ненавижу любые стаи. А стада тупых гусынь — особенно. Мне вдруг захотелось всем им свернуть шею. Я смотрела, как они разбегаются, неловко взмахивая ногами в неудобных туфлях. Они убегали, чтобы завтра найти себе новых кровососов.

— Ты можешь отвести нас к той, кто владеет отпирающими заклинаниями? — Я повернулась к девочке Юле. — Как же это перевести?.. К той, кто умеет держать открытые жилы? Кто владеет входами в Плоские миры? Ты понимаешь? Это кто-то из твоей семьи…

— Нет у меня никого, — уперлась девица.

— Домина, мне приходится ее держать, — пожаловался Кой-Кой.

— Почему ты хочешь убежать от нас? — спросила я. — Эти люди обижали тебя, а мы пытаемся помочь.

— Вы не можете ничем помочь. Вы сделали еще хуже… — Она наконец прекратила хныкать и заговорила как разумный человек. — Теперь мне вообще каюк. Откуда ты взялась, такая ловкая? Что вам, подраться не с кем?!

— Ты можешь отвести нас к тем, кто владеет магией? — не отступала я. — К тем, кто умеет отпирать Янтарные каналы? К тем, кто знает, где щели между мирами? У тебя есть бабушка или другая старая родственница?

Юля заколебалась, но тут, как назло, захрипел один из ее поверженных мучителей. Девочка моментально закрылась, словно захлопнулась скорлупа.

— Теперь мне крышка, — повторила она. — Теперь меня искалечат или упрячут надолго.

— Домина, теперь я вижу, что она гораздо сильнее, чем я предполагала вначале. Она замерзла и протрезвела, — обнадежила Кеа. — Я думаю, тебе надо поискать способ ее уговорить.

Я посоветовалась с перевертышем. Он не сразу одобрил мое решение. Перевертыши мне всегда нравились тем, что не оставляют за спиной врагов.

— Я уничтожу всех, кто доставлял тебе боль, — сказала я девочке Юле. — Я дам тебе денег, чтобы ты никогда не стояла под столбом. Скажи мне… люди, которых ты опасаешься, они все живут в этом городе?

Девочка молча покивала.

— Слава Всевышнему, хоть не придется трястись за сотни гязов… — пробормотала Кеа.

— Я уничтожу их всех, — пообещала я Юле. — Тебе будет некого бояться. Кроме меня.

— Мы просим лекаря Анатолия Ромашку принять нас. — Рахмани в третий раз повторил свои слова в дверную щель.