Листик. Судьба дракона - Анатолий Дубровный Страница 21

– Вот, становись сюда, – показал Лирамо на возвышение у картины, но девочка, рассматривая его работу, начала восторгаться, чем несказанно польстила художнику. Ведь если его картина оказала такое действие на наивного ребенка, не разбирающегося в высоком искусстве, то она действительно хороша.

А девочка, указав на старца в центре, спросила:

– Это кто?

Слегка удивившись невежеству найденыша (хотя что возьмешь с ребенка, да еще и с бродяжки), Лирамо пояснил:

– Здесь изображено пришествие святого Ивософата в Арэмию, святой пришел и принес дикарям, населяющим тогда эту страну, свет истинной веры. С тех пор Арэмия…

– А чего он такой небритый? – Девочка с неодобрением смотрела на всклоченную бороду святого. Проследив взглядом за жестом Лирамо, взявшегося за свой гладко выбритый подбородок, этот ангелочек с осуждением произнесла: – Он так спешил пришествовать, что не успел побриться? Да? Но разве можно в таком неопрятном виде нести свет? Скорее тьму, предварительно всех напугав своим страшным обличьем!

Мастер не нашелся, что ответить, потому что святой Ивософат действительно выглядел не как несущий свет истинной веры, а как разбойник с большой дороги. Художник молча указал на возвышение, и девочка так же молча запрыгнула туда.

Аугусто Лирамо вдохновенно творил. Ангелочек получился именно такой, как надо, такой, как и хотел мастер. Девочка оказалась идеальным натурщиком, вернее натурщицей, все время, пока мастер рисовал, она стояла неподвижно. Закончив свою работу, мастер сел в кресло и устало откинулся на его спинку. А девочка пошла по мастерской, она останавливалась около каждой скульптуры и внимательно ее осматривала, некоторые даже ощупывала, делала это, не скрывая своего восхищения. Лирамо, польщенный этим, великодушно предложил:

– Там, в углу, лежит кусочек глины, можешь сама попробовать.

На поддоне лежала глина, слегка засохшая, ее все равно пришлось бы выкинуть, так как она уже сильно затвердела. Девочка отломила кусочек размером с два своих кулака, и то, что произошло дальше, повергло мастера в шок! Глина в руках маленькой натурщицы потекла, превращаясь в фигурку неведомого зверя. Из этого материала невозможно такое сделать! Глина не способна передать множество мелких деталей такого размера! Девочка поставила на пустую подставку вылепленного ею неведомого зверя, нет, скорее демона – руки и ноги явно звериные. На спине крылья, длинный и, должно быть, гибкий хвост. Ну и голова, кошмарная пасть, рожки и гребень, начинающийся на голове и идущий вдоль спины до самого кончика хвоста.

– Кто это? – спросил пораженный мастер.

– Дракон! – гордо ответила маленькая натурщица и, критически оглядев свое творение, добавила: – Вообще-то драконы не такие. Не совсем похожим получился.

– И где ж такие водятся? – удивленно поинтересовался Лирамо. Девочка точно где-то видела такого зверя, в этом не может быть никаких сомнений, такое придумать невозможно! Мастер взял фигурку и залюбовался. Несмотря на всю свою кошмарность, зверь был красив особой, дикой красотой, которую девочка сумела передать. А глина, из которой был слеплен крылатый демон, была твердой, будто ее уже обожгли в печи. Лирамо недоверчиво повертел фигурку, как такое могло произойти, он не понимал. Глядя на улыбающуюся девочку-ангелочка, мастер отбросил все сомнения – не могло это невинное создание быть ведьмой, скорее – во всем этом Помысел Единого, вот только какой?

Лирамо поинтересовался у девочки:

– Как тебя зовут?

– Лис… – начала Листик, но, вспомнив наставления Хуархиты, назвалась: – Лихита.

– Лихита, у тебя талант! Я с радостью взял бы тебя в ученики, если бы ты была мальчиком! Но постой… первая женщина – художник и ваятель, а я ее учитель! – задумчиво произнес Лирамо, размышляя вслух. Ему показалось, что он понял знак, посланный ему богом: – Гениальная художница и ваятель, а я ее наставник! О Единый! Ты посылаешь мне не ученика, а ученицу! Уже одно это прославит мое имя! Лихита, хочешь быть моей ученицей?

– Ага! – ответила девочка.

– Только вот что, пока ты не достигнешь определенного признания, славы, тебе нужно притворяться мужчиной, мальчиком. Понимаешь? Иначе все твои творения не примут только потому, что ты женщина, ну а когда…

– Ага, когда я буду знаменитая, то все ужаснутся! – заявила девочка. Лирамо непонимающе на нее уставился. Девочка поправилась: – Удивятся!

– Именно, ну а пока ты будешь мальчиком. Лихита – это женское имя, а мужское… Лиссарио! Вот! Нравится?

– Ага, только если не Лиссарио, а Листарио? Тогда меня можно будет называть Листиком!

– Листик? Гм… Странное имя, но, несомненно, оригинальное, как творческий псевдоним или даже как имя для художника, вполне… – задумчиво произнес Лирамо и одобрительно кивнул: – Хорошо, пускай будет Листик.

– Ага! – ответила девочка.

Лирамо посмотрел в окно, на улице уже стемнело.

– Вот возьми. – Мастер протянул Листику две большие серебряные монеты. – Завтра сходи в лавку напротив, купи себе что-нибудь из одежды, штаны, рубашку. То, что у тебя есть, уж очень… Ты похожа на бродяжку. Рядом есть еще продуктовая лавка… Хотя нет, зайди в трактир, это немного дальше, и принеси чего-нибудь горячего. Спать можешь устроиться здесь, а я пойду в свою спальню.

Спальней Лирамо величал каморку при мастерской-студии. Уже засыпающего художника посетила мысль – а не напрасно ли он дал монеты этой девочке? Если она бродяжка, то вполне может сбежать, прихватив деньги. Но, вспомнив, с каким восторгом девочка рассматривала картины и скульптуры, как она сама лепила из глины фигурку неизвестного зверя, Лирамо решил, что не ошибся и девочка послана ему Единым. Мастер успокоился и заснул. Проснувшись, как истинный представитель богемы, поздно, Аугусто Лирамо потянулся и почувствовал что-то необычное. Наскоро одевшись, он вышел в свою мастерскую. Там царил необычный порядок! Мало того, девочка поставила в вазы несколько букетов цветов и повесила в углах пучки ароматных трав. Художник вдохнул запах лесной свежести, наполнявший мастерскую. Несомненно, эта девочка послана ему богом не только как ученица, но и как награда за долготерпение, вместо тех нерадивых слуг, что были у Лирамо раньше, они ничего не умели делать, только воровать.

– Ага! Вот завтрак, мастер. – Девочка, одетая в штанишки и рубашку, какие обычно носят мальчишки ее возраста, была такой же лохматой, как и вчера. Ее рыжие волосы непокорно торчали в разные стороны.

– Ты бы причесался, Листик. – Лирамо специально обратился к своей ученице как к мальчику – пускай привыкает. Улыбнувшись (Листик выглядела как рыжий одуванчик), художник произнес: – Что ж ты не причесался? Вчера критиковал святого Ивософата, а сам…

– Ага! Так у него же голова лысая! А борода слишком большая, надо ее аккуратно подстричь. – Девочка замолчала и высказала мысль, видно только что пришедшую ей в голову: – А-а-а, я поняла! У него волосы с головы перешли на бороду, теперь он не стрижется, надеясь, что они вернуться обратно! Да?