Великий маг - Юрий Никитин Страница 21

Ее голос прозвучал настороженно:

– Спасибо, но… что за просьба?

– Я пишу в стиле импатики, – объяснил я. – Ксчастью, я из тех писателей, кто сумел приспособиться к этому сумасшедшемумиру. Стыдно признаться, даже преуспеваю… Но все потому, что работаю, как черт!И сам для себя застругиваю карандаши и чиню перья. Вот сейчас у меня беда,маловато подходящих сэмплов…

Она еще не произнесла ни слова, но я ощутил, что на томконце провода потеплело, приятно услышать коллегу, да еще и такого, ктопреуспевает: это как бы значит, что есть надежда и для нее. Я сделал паузу, аона, как и ожидалось, тут же спросила живо:

– Сэ… как вы сказали, сэмплов?

– Да, – ответил я. – Это такие кусочкитеатрального действа… Словом, вы могли бы помочь мне. Гонорар оговоримотдельно, но это где-то в пределах пятисот долларов за вечер.

На том конце провода послышался подавленный не то вскрик, нето вздох, это же бешеные деньги для безработной актрисы, однако в ее голосе всееще прозвучали сомнение и настороженность:

– Да, меня интересует… даже очень, скажу честно,однако… все-таки нельзя ли чуть подробнее насчет «театрального действа»?

Я не сразу врубился, потом воскликнул:

– Ах, вот вы о чем! Простите, мне надо было сразуяснее. Черт, пишу вроде бы четко и ясно, даже повторяю, чтобы легче вдолбить впустые головы, но когда надо говорить, то… Конечно же, ничего общего соказанием эротических услуг. И никаких порносьемок или чего-то подобного. Эточто-то ближе к нащелкиванию фотографий. Писателям всегда недостает типажей, этоу нас профессиональная беда. В год надо выдавать хотя бы две-три книги, накаждую десяток персов… персонажей, если по-старинному, всю родню и знакомых ужеиспользовал, как догадываетесь…

В ее голосе послышалось огромное облегчение:

– Фу-у, это мне подходит! Спасибо за предложение.Говорите, что для этого надо сделать?

– Записывайте адрес, – сказал я. – Работаю,как и все писатели, дома, так что здесь и помучаю вас немного передфотоаппаратом. Или кинокамерой. Уверяю вас, не придется даже раздеваться.

Чувствовалось, что она улыбнулась:

– Теперь верю.

Звонок, я метнул взгляд на часы, ровно три, открыл дверь,Кристина вошла горячая, как разогнанный проц без кулера, безукоризненное лицобез следов косметики, только умелая татуажь, слегка увеличенные и приподнятыегубы, сунула мне папку.

– Привет! Здесь некоторые проекты, прикидки, типовыедоговора… У вас холодную воду еще не отключили?

– Н-нет…

– Тогда я воспользуюсь?

– Да-да, конечно, – сказал я торопливо.

Вообще-то любому гостю, по правилам этикета, надо преждевсего показать, где туалет и ванная, а если туалет с какими-то прибамбасами инаворотами, то и подсказать, как ими пользоваться. А то несчастный гость то неумеет запереться, то никак не вытащит бумажку, то из воды только кипяток,однако Кристина освоилась здесь в прошлый раз раньше, чем я успел раскрыть рот.А сейчас ухитрилась прийти минута в минуту в три часа, как и договаривались,прямо не женщина, а киборг какой-то.

Кристина на пути к ванной ухитрилась сбросить шорты, еетрусики такие же ослепительно белые, как и ее кожа там, под ними, уже видел,помню, хрен забуду.

Вода зашумела, донесся легкий вскрик, смех, но я сумелзаставить себя удалиться в комнату. В папке, что она принесла, не только сдесяток листов, но и лазерный диск, слава богу. Я погрузился в чтение,стараясь, чтобы моя рожа не слишком уж выказывала страстное нетерпение всебросить и… ну да, пойти к ванной, побеседовать, стоя в дверях о… конечно же,некоторых проектах, прикидках, типовых договорах.

Многие из старшего поколения так и не смогли сжиться смыслью, что их постоянно видят, наблюдают, снимают, запечатлевают. Раньше этобыло только на улицах, в людных местах, на вокзалах да у входа на стадион, атеперь скрытые телекамеры стоят даже в квартирах. Молодежь, понятно, приняла,как естественность, а старшие долго то и дело вздрагивали, чувствуя на себеощупывающие взгляды телекамер. В туалетах старались встать так, чтобызаслониться от возможного наблюдения, у себя дома перестали расхаживать нагишоми ковыряться в носу, а ложась в постель с женщиной, снова начали гасить свет,как делали, по слухам, наши деды.

Одно время, говорят, даже резко снизилось число перверсий.Одно дело, если болен и ничего не можешь сделать со своей предрасположенностьюк гомосексуализму, другое – если балуешься от сытости, ищешь новых ощущений.Этим пришлось в большинстве отказаться, ведь большой разницы, собственно, нет,трахнешь ты в анус женщину или мужчину, но в последнем случае попадаешь наособый лист… Вернее, в особый файл. И пусть в обществе громогласнопровозглашена свобода всех этих отношений, но надо считаться и с глубокоскрытым неприятием гомосеков, так что многие решили не портить карьерку радипустяковых вообще-то забав.

Она вошла в комнату, свежая, легкая. На меня пахнуло волнойпрохлады, ароматных запахов. В ванной таких нет, явно принесла с собой, зараза,как и успела, я ничего не заметил.

– Уже просмотрели, Владимир Юрьевич?

– Знакомлюсь, – буркнул я.

– И как вам?

– Еще не определился, – сказал я важно.

– О, вы тугодум?.. Впрочем, это я уже заметила.

Она снова в одних трусиках, что не трусики вовсе, а ниточкадля поддерживания олдейса, и, конечно, без лифчика. Омытые холодной водой тугиегруди напряглись, застыли, как вырезанные из мрамора, даже не колышутся,отвлекая от великих мыслей.

Я вперил глаза в лист бумаги, но видел всем существом, какона села напротив, легкая и прохладная, смотрит на меня так же изучающе, как я…должен смотреть на бумаги. В этом какой-то подвох, не могут такие эффектныеженщины быть доступны таким, как я. Нет, понимаю прекрасно, что самый великийчеловек на свете – я, но понимаю так же трезво, что остальное людство допонимания такой простой истины еще не доросло, и потому у какого-нибудь банкираили хозяина большого рынка куда больше шансов заполучить таких женщин, покупаяих внимание «мерсами», особняками, виллами в экзотичных морях, бриллиантовымиколье…

Все-таки боковым зрением я видел, как ее красиво очерченнаягрудь вызывающе смотрит прямо на меня, в неловкости поерзал, Кристина спросилаангельским голоском:

– Что-то не так?

– Все так, – ответил я, старательно изучая бумаги,потом наконец оторвал от них взгляд и прямо посмотрел ей в лицо, – но выможете поверить, я не пользуюсь фильтрами…

Она отмахнулась с великой беспечностью.

– Ничего, я настолько привыкла, что сейчас подросткивидят сквозь одежду, что начала воспринимать одежду без всякой ритуальнойподоплеки, а просто как защитную оболочку от холода или пыли. Но сейчас жарко…да и пыли у вас немного.