Точка возврата - Сергей Чичин Страница 21

Приступ брюзжания OFF, но ненадолго.

Пока я размышлял, ноги сами собой вынесли из офиса. Автосервис тут всегда был один-единственный, да и того слишком много, идти до него буквально пять минут, тут вообще все рядом. Рассветает уже, вот и люди, кажется, просыпаться начали – кое-где в окнах зажигаются огоньки. Так и не скажешь, что кругом война и апокалипсис!

Новый приступ брюзжания ON.

Невольно забрела мысль – а что делать, если Зияние Фирзаилу не поддастся? Пойти предложить правительству свои услуги на контрактной основе? Да нужен я им, как собаке пятая нога. Как любит поучительно повторять отец, сколь бы важным ты себя ни считал, но в сравнении с массивной государственной машиной ты всегда не более чем букашка, а с букашками не торгуются. Это для всяких очень специальных агентств ты можешь при определенных условиях представлять интерес как независимый подрядчик, а для армии есть только две опции – или ты в строю и шагаешь в ногу, или ты даром не нужен. А если бы я хотел шагать, то давно бы уже шагал, тем более что именно к этому отец меня и подводил. Для него всегда все было просто: да, служба бывает дерьмовой, но дерьмовым бывает все, а тут тебе по крайней мере дадут сверху цель, назначат долг, честное и стойкое исполнение коего принесет радость и чуть ли не блаженство. Жуй, глотай и гордись, что когда миру придет неминуемый кабздец, это случится не потому, что ты приказов не выполнял. Эдакое самурайство с хером, переложенным в левую штанину на манер современного общества, с буквой устава вместо ценностей духа. Будучи в ту пору пареньком впечатлительным, я этой идеей проникся и правда собирался по достижении восемнадцати лет податься на военную службу, даже строил планы карьерного роста, но, видимо, уже тогда склонен был к сглазу…

Отвратил меня от этой идеи, что странно и символично, все тот же отец. Будучи кадровым военным инструктором, он наезжал домой временами (тщательно выбирая моменты, когда не было риска напороться на бывшую жену) и меня во время таких визитов держал при себе, надеясь выстругать свое понимание достойного наследника из того, что осталось от культурных материнских вливаний. Однажды его догнала секретная новость о том, что оставленную им группу затребовал местный генерал для выполнения… толком не знаю, что там была за операция. Вышла просто бойня, и все, кого отец тренировал, полегли буквально ни за понюшку табаку. Мне очень хорошо запомнилось, как отец заметался по дому, обрывал телефон, сперва требуя от своего начальства вмешаться, потом упрашивая хотя бы разрешить ему принять участие, ведь он, легендарный вояка, мог бы что-то сделать, как-то переломить ситуацию, если уж людей не жалко, то хоть сухого и безумно тупого разгрома не допустить… а ответ ему был со всех сторон один – не твое дело, ничье вообще, их страна, их генералы, их солдаты. Наш удел помогать, согласно договору от такого-то. Твое дело учить, ты за это зарплату получаешь. А вмешиваться в их игры никому не надо. Если уж сами они больше, чем в результате, заинтересованы в создании прецедента, по поводу которого можно всласть помаячить на голубых экранах, то это их полное право. Да и разве не во всех армиях так? – после втолковывал отцу его старый армейский приятель, завернувший на огонек. Действующие и штабные, стихи и проза, лед и пламень. Чем выше штабной офицер в командной цепочке, тем дальше он от острия атаки и тем меньше ему дела до мелких окопных частностей и больше – до очередного звания. А уж генералу зачастую и результат-то не так важен, как очередной орден за попытку, президентское рукопожатие или просто сохранение лица, чтобы никто ничего не подумал. Может, и не все такие, но с тех пор, как генералы перестали ходить в бой в одном строю с солдатами, интересы их закономерно разошлись. Но мы-то, слышь, не забыли свое место в этой схеме, скажи? Нам дают приказ, мы его того. Судьба, типа, наша такая, горькая и славная. Наливай, чего мнешься.

Я сидел тогда в углу, всеми забытый, смотрел, как два суровых воина глушат самогон, от которого волосы завиваются по всему телу, и все пытался понять: как же они ухитряются находить достоинство в том, чтобы бесконечно выполнять приказы, которые не считают ни верными, ни законными, ни нужными? Тогда как-то само собой и пришло понимание, что не хочу я идти в регулярную армию, потому что рано или поздно придется идти и подыхать не за то, во что веришь или что будет правильно, а за новое место на парковке для очередного выслужившегося долбоящера. Может, я просто вредный от природы или не добрал патриотизма (наверное, его весь подчистую выгребли политики – которого ни послушай, всякий в лепешку расшибается во имя страны), но вот нет, не дождетесь. Так что вместо того, чтобы отправиться в военное училище к гордости отца и ужасу матери, я сделал финт ушами, огорошивший обоих – выехал сюда, на историческую родину, и вступил в канадскую армию. Не потому, что в ней служить лучше, а хладнокровно рассудив, что из нее будет проще уйти, не завязнув по отцовскому примеру в быту кадрового военного. Собственно, сперва хотел вовсе проигнорировать это дело и идти напрямую в контракторы, но пару раз треснулся лбом о насмешки бывалых и осознал, что запись о службе в резюме – не прихоть, но необходимость. Вместо минимальных трех лет застрял на пять, в основном по причине косности системы – приспичило дослужиться до мастер-капрала, а для этого, помимо выдающихся заслуг, за коими дело не стало, нужно было два года проносить капральские нашивки. Зато прошел такую кучу полезных курсов, что по сию пору хватает с избытком. В частном секторе, как оказалось, тоже не до высокой идеологии, но по крайней мере нет испорченного телефона между принявшим заказ и отправленным его исполнять. И можно периодически помодничать, отказываясь от работы, которая ни уму ни сердцу. Второй раз, конечно, уже не позовут, но всегда найдутся другие. И если не гнаться за старомодным пониманием карьеры как непрерывного стажа вылизывания платежеспособных задниц, то никакой беды в этом не ощущается.

Отец так до сих пор и не понял, чем это мне отношение переломило. Он в тот раз нарезался наповал – отшибло всю память. А мне вот нет. Кстати, много лет спустя, во время очередного пикантного экзерсиса, я познакомился с людьми, чей менталитет удивительно напомнил мне этих универсальных солдат с их удовлетворением от выполнения дерьмовых приказов. Есть такая, знаете ли (да знаете!), субкультура БДСМ, и фигурирующие в ней «нижние», представляющие в компоте букву М – один в один эти самые герои войны. Дополнительное сходство придает то, что в повседневной жизни большинство этих нижних – люди прекрасно развитые, успешные, обладающие выдающимися способностями. И да, получают совершенно реальное удовольствие от выполнения неприятных приказов. Вопреки визуальной брутальности сих развлечений, люди там водились дружелюбные, охотно приводили научные обоснования, с приплетением гормонов, энкефалинов, нейропептидов всяких. Каюсь, не смог толком сосредоточиться на матчасти, все время отвлекался на сиськи. Что характерно, ни в одну из предлагаемых данной дисциплиной ипостасей меня так и не затянуло – видимо, энкефалинов мне тоже природой недосыпано. Сообщить отцу о подобном открытии я не решился, он насчет любых вольностей довольно консервативен и чуть что хватается за винтовку. А вообще надо бы. Письмом, например, с безопасной дистанции. Может, на старости лет наконец войдет со своим либидо в контакт вместо вооруженного конфликта.