Клинок убийцы - Сара Маас Страница 21

– Даже если биться о камень головой, он все равно не сдвинется, – насмешливо произнес знакомый голос.

Селена обернулась. На другом конце площадки стоял Саэм. Он был весь в серой пыли, из раны на лбу лилась кровь, но в остальном…

– А я тут ору, надрываюсь, как дура!

Саэм пожал плечами и стал пробираться к ней.

– В том месте пол качается. Того и гляди, обломится. Я спокойно выбрался. А ты могла бы спокойно подождать, учитывая, что твой замысел осуществился. Теперь-то нам спешить некуда.

Лицо Саэма было покрыто толстым слоем пыли.

– Тоже мне герой, – проворчала Селена и жестом обвела развалины башни. – Я еще никогда не видела такой грязной работы.

Саэм улыбнулся. При солнечном свете его карие глаза казались золотистыми. Он смотрел на нее, как умел смотреть только он, лукаво подмигивая. А его глаза светились добротой, и Селена в который раз подумала, что Саэм гораздо лучше ее. Добрее. Великодушнее.

Не размышляя, Селена шагнула к нему и крепко обняла.

Саэм опешил, но уже через мгновение сжал ее в своих объятиях. Селена вдыхала все запахи, что исходили сейчас от него: запах пота, противный запах каменной пыли, от которой першило в горле, металлический запах крови… Щека Саэма покоилась у нее на макушке. Селена не помнила… честное слово, она не помнила, чтобы кто-то ее обнимал. Нет, вспомнила! Это было год назад. Она вернулась двумя часами позже установленного срока да еще и растянула ногу. Бун очень обрадовался и обнял ее. Он боялся, что Селену захватили королевские гвардейцы. Сочувствие Буна удивило и потрясло ее тогда.

Но то объятие было иным. Дружеским. Саэм обнимал ее совсем не так. Ей захотелось свернуться калачиком и греться в его тепле, хотя бы на мгновение забыв обо всех заботах и опасностях.

– Саэм, – пробормотала она.

– Да, – отозвался он.

Селена осторожно высвободилась из его рук.

– Если ты когда-нибудь хоть словом проболтаешься, что я с тобой обнималась… я из тебя кишки выпущу.

Саэм оторопело посмотрел на нее, покачал головой и вдруг засмеялся. Он смеялся все громче и громче, пока каменная пыль не набилась ему в горло и он не закашлялся. Селена молча наблюдала за ним, не находя в случившемся ничего смешного.

– Идем, Сардотин, – сказал Саэм, выплевывая попавшую в рот пыль и обнимая Селену за плечи. – Рабов ты освободила, свой след в пиратском городе оставила. Может, пора и домой возвращаться?

Селена бросила на него косой взгляд, но не выдержала и улыбнулась.

Эта странная молодая женщина жила в «Белом поросенке» уже два дня. Держалась она замкнуто, ни с кем не вступая в разговоры, если не считать Нолана. Но и ему она бросила лишь несколько фраз. Зато он, видя ее дорогие черные одежды, лез из кожи вон, стараясь угодить.

Нолан отвел ей лучшую комнату: туда он обычно селил постояльцев, чьи кошельки намеревался опустошить дочиста. Его не смущал ни глубокий капюшон, скрывавший лицо женщины, ни то, что ее высокая, худощавая фигура была обвешана поблескивающим оружием. К чему смущаться, когда пальцы гостьи, обтянутые черной перчаткой, небрежно швырнули ему золотую монету? Когда ее плащ украшала изысканная золотая брошь с рубином величиной с яйцо малиновки?

Вообще-то, Нолан не боялся никого. Разве что тех, кто мог скрыться, не заплатив за постой. Однако и тогда им двигал не столько страх, сколько алчность и гнев.

Ириана Торас наблюдала за гостьей из-за стойки в зале таверны. Совсем молодая и одна. Облюбовала стол в дальнем углу и сидит не шевелясь. Есть чему удивляться.

Лица постоялицы Ириана так и не видела. Заметила лишь золотистую косу, которая чуть высовывалась из недр капюшона. Эта коса, словно магнит, притягивала внимание Ирианы. В любом другом городе, где ценят чистоту и удобства, «Белый поросенок» сочли бы отвратительной дырой. Однако Инниш был не городом, а городишком на берегу залива Оро, настолько маленьким, что его помечали не на всякой карте. И здесь заведение Нолана считалось лучшим.

Ириана покосилась на замызганную кружку, упорно не желавшую отмываться, и едва удержалась от брезгливой гримасы. Она старательно поддерживала чистоту в зале таверны. Подавая выпивку и закуску, улыбалась посетителям. В основном здесь собирались моряки, торговцы и солдаты-наемники. Те нередко считали, что за свои медяки могут купить и ее.

Нолан не баловал постояльцев излишним вниманием. И избытком честности не страдал. Беззастенчиво разбавлял вино, постельное белье менял не раньше, чем присутствие вшей и блох на простынях становилось слишком заметным. Да и жаркое порою готовил из мяса, которое еще недавно гавкало и мяукало в городских закоулках.

Ириана работала у него год. На одиннадцать месяцев дольше, чем намеревалась. Однако до конца привыкнуть к здешней грязи так и не смогла. И это при ее удивительной терпимости! Нолан и Джесса вовсю пользовались этой особенностью ее характера, сваливая на нее самую грязную и неблагодарную работу.

Незнакомка в дальнем углу подняла голову и щелкнула пальцами (перчаток она не снимала), требуя еще кружку эля. Для молодой особы, которой вряд ли исполнилось двадцать, она пила на удивление много. Вино, эль – словом, все, что Нолан заставлял Ириану подносить к ее столу. Как при этом она не пьянела, оставалось загадкой. Впрочем, лица своего она так и не показывала, а по походке… В первый и второй вечер она уходила из зала с кошачьим изяществом, чем выгодно отличалась от большинства посетителей. Те, влив в себя последнюю кружку, брели, качаясь и спотыкаясь.

Ириана быстро налила эль в отмытую кружку, добавила к заказу стакан воды и несколько ломтей хлеба. К принесенному жаркому гостья не притронулась совсем. Ириана мысленно похвалила ее за сообразительность.

Зал был полон. Ириана лавировала между столами, уклоняясь от тянущихся к ней рук. На полпути поймала взгляд Нолана, сидевшего у входной двери: тот одобрительно кивнул. Его сальная лысина тускло сверкнула. «Напои ее до бесчувствия, – говорил его взгляд. – И еду не забывай приносить. Съест или нет, а все равно заплатит».

Все это было отвратительно, однако Ириана помнила: благодаря Нолану ей не пришлось разделись судьбу сверстниц, торговавших собою на улицах Инниша. Год назад она сумела убедить этого плотно сбитого человека, что он только выиграет, взяв ее второй подавальщицей. «Сумела убедить»… Так ей казалось год назад. На самом деле Нолан согласился лишь потому, что понял собственную выгоду.

Год назад ей было восемнадцать, и она находилась в безвыходном положении, а потому с радостью согласилась работать за жалкие медяки и узкую койку в каморке под лестницей. Чаевые заметно превышали жалованье Ирианы, да только Нолан забирал себе половину. А две трети остатка забирала Джесса – вторая подавальщица, занимавшая более привилегированное положение. От нее Ириана часто слышала: «За хорошенькую мордашку мужчинам денег не жалко».