Влюбленные в маски - Елена Чаусова Страница 22

Он отправил Дамиану за платком после смерти Чезаре. То, что Селия не пришла его навестить, узнав о его "проблемах со здоровьем", Фабио вовсе не удивило, он был к этому вполне готов. Однако соболезнований в связи со смертью друга все же ждал, хотя бы записки. Но Селия не прислала записки и так и не появилась. Она не желала делиться своими чувствами и думать о его чувствах не желала, по всему, тоже. А то, что сам Фабио до сих пор беспокоился о ее чувствах, не имело вовсе никакого значения, он всегда на этот счет беспокоился, из-за своего дара — так что длить все это дальше не имело ни малейшего смысла.

Фабио ждал маскарад и, если повезет, новое приятное знакомство. Праздники не длятся долго, и его прошлый подошел к концу, оставив после себя привычную похмельную тяжесть. Но и она за неделю успела пройти, и самое время было начать праздновать что-то новое. В конце концов, хоть что-нибудь, хоть где-нибудь в его жизни должно было быть хорошо и радостно. Хотя бы ненадолго.

Если бы кому-нибудь взбрело в голову, оказавшись среди ночи на окраине Вентимильи, там, где улица Кваттрогатто переходит в глухой безымянный тупик, заглянуть в окно заброшенного дома на углу, этот человек мог бы узнать множество неожиданных вещей. Однако в такой глухой час там не было ни единой души, оттого ни о вошедших в дом, ни об их дальнейшем разговоре никто не узнал.

— Вы уверены, что это он, брат Примо? — спрашивал некто с низким глухим голосом.

Лица его невозможно было разглядеть в царящем в комнате полумраке: единственную лампу предусмотрительно завесили тряпкой, чтобы, если случайные прохожие все же объявятся, они ни за что не разглядели свет в окне.

— У меня нет прямых доказательств, брат Секондо, лишь подозрения, — ответил другой, с молодым голосом, стоящий у двери, прислонившись плечом к косяку. — Но весьма основательные. Вы же понимаете: никому не хочется подозревать в подобном своего брата. Я отказывался верить до последнего.

— А вы не можете как-то на него повлиять, брат Примо? — хрипловатым старческим голосом спросил третий, сидящий на скамье и зябко кутающийся в плащ.

— Право слово, брат Додичесимо, я же не волшебный единорог, — возмутился Примо. — Не раскрыв, что я знаю правду, не могу никак.

— Н-да, и избавиться мы от него не сможем, — задумчиво проговорил брат Секондо, покачав головой, и тут же поспешил извиниться: — Простите, брат Примо, я понимаю, что он вам дорог и…

— Он истинное чудовище, — горячо возразил тот, хотя голос у него все же дрогнул. — Если он виновен во всем этом, я готов собственноручно с ним расправиться. Но вы же знаете, что не могу. И вы не можете тоже: потеряв его, потеряете и меня.

Сидящий рядом с Додичесимо нервно вскочил и воскликнул:

— Но он же нас всех под суд подведет. Мы не можем ничего не делать.

Додичесимо поднялся тоже, сказал тихо:

— Присядь, брат Квинто, хотя опасения и серьезны, но решить проблемы мы можем лишь в спокойствии.

— Что вообще ему за блажь взбрела убивать именно тех, в ком мы заинтересованы? — спросил Секондо.

— Возможно, он пытается таким образом помочь нашему общему делу, — брат Примо пожал плечами. — На свой манер. Кто разберет, что творится в его воспаленном сознании?

— Головы нам всем отрубят с такой помощью, — снова подал голос Квинто.

— Да успокойтесь вы, и впрямь, ради небес, — вмешался еще один из присутствующих.

— Брат Терцо прав, мы должны держать себя в руках, — назидательно сообщил Додичесимо. — И если не в наших силах избавиться от убийцы, значит, мы должны надежно отвести от себя всяческие подозрения.

— Убив кого-нибудь, в ком мы совершенно не заинтересованы, и выдав его за новую жертву убийцы, — предложил Терцо тоном таким спокойным, будто это было совершенно обычным делом.

— Вы на это пойдете? — поразился Квинто.

— Вы же не думали чистеньким остаться, участвуя в перевороте? Не выйдет, — ехидно ответил Терцо.

— Но так же еще подозрительней. Если мы будем прямо в этих смертях замешаны — все станет еще хуже.

Додичесимо все так же спокойно сказал:

— Есть же наемники, Квинто. Нам вовсе не нужно марать руки напрямую. Прекрати переживать и начинай думать.

— Я думаю, дедуш… брат Додичессимо, — уныло ответил Квинто и уткнулся в свои сложенные руки.

— Что скажете, брат Примо? — спросил Секондо, все это время молчавший. — За вами последнее слово.

— Скажу, что у нас нет другого выхода, — ответил Примо, трагически вздохнув. — Придется поступить именно так.

Все собравшиеся почти одновременно кивнули в ответ на его слова, даже брат Квинто, а потом Секондо деловито сообщил:

— Нам требуется тщательно все спланировать и подготовить. Но лучше поспешить, ничто не должно помешать Большому Плану, братья.

Слова искреннего сочувствия Дамиане выслушивать было неловко. Ей, конечно, не развлечения ради пришлось сказать Баччо и Марции, что у нее ужасно разболелась голова и на маскарад она, увы, пойти никак не сможет. Дамиане нужно было охранять синьора Фабио, и она не могла себе позволить пойти со слугами, а потом разыскивать графа по всему городу, когда рядом шастает убийца. И все же они были к ней так добры, а она им врала — и Дамиана смущалась, отвечала односложно и непроизвольно старалась повыше натянуть одеяло, под которым лежала, убедительно изображая болеющую. Так что в конце концов Марция потащила своего кавалера прочь, подхватив под локоть, со словами:

— Пойдем, Баччо, а то у бедняжки от нашей трескотни еще пуще голова разболится. А ты поправляйся, Дамианучча, милая, и не печалься слишком сильно: мы тебе что-нибудь в подарок с маскарада принесем и гостинцев.

Внимательно прислушавшись к тому, что они ушли, и убедившись, что не вернутся, Дамиана вскочила и достала свой потрясающий наряд, который будто осветил ее каморку своей яркостью. Шелк и бархат были из другой жизни, которая проходила выше, в покоях графа, тем более хотелось влезть в эту шкурку, побыть шикарной синьориной.

"Даже если мне не удастся познакомиться с синьором Фабио, оно того стоило", — решила Дамиана, натягивая шелковые чулочки. Ей настолько нравилось, что она будет нарядной, что даже не слишком удобные туфли, сделанные по чужой мерке, в которые пришлось набить пакли, чтобы не сваливались, казались прекрасными. Зато у них были замечательные кокетливые бантики, и удобный каблучок.

Впрочем, прежде всякого знакомства Дамиане предстояло незаметно выскользнуть за своим господином из дома. Не то чтобы она не умела прятаться, но в таком наряде — легко сказать. Делать нечего, пришлось подождать, внимательно прислушиваясь, покуда за ним хлопнет входная дверь, а потом, выскользнув в окно, стремительно бежать через сад и лезть через ограду в надежде, что за это время синьор Фабио не успеет скрыться из виду. По счастью, взобравшись на забор и поглядев сверху, Дамиана сразу приметила голубой наряд и синий плащ у поворота в переулок — и кинулась вдогонку.