Ученицы монастыря святой Анны - Лена Даль Страница 22

Мы с Никки, не теряя времени, собрали женщин и спросили, что они надумали начет шерсти. Будут ли они делать матрасы и стегать одеяла или все же будут делать нитки для изготовления ковров для леди Марики. Мнения разделились, Ники взяла на себя прядильщиц, а я провела ликбез по постельному вопросу, и это вовсе не о сексе. Женщины принялись мыть шерсть, а я снова пристала к Стретеру.

— А где глина? Где черепица и кирпич? И где эти печи для сушки глиняных изделий? Почему нет ни одного гончара?

— Твой кирпич и черепица рядом с озером, древесина там же. Глиняный карьер на берегу небольшой речушки, которую ты обозвала ручьем. Это недалеко от "Хромой Лошади", печь сушильная там же в деревне. Тебя просто наши хозяюшки заболтали, ты и не заметила. Гончар у нас один всего, дед уже старый. Еле работает, бедолага.

— А почему учеников не берет? Вы посуду в Перте покупаете?

— Посуду да, в Перте. Ученики к нему сами не идут, уж больно характер противный. А что? Ты хочешь сказать, что ты и в этом мастерица? — заулыбался Кер, а я только глаза закатила.

— Мы с семи лет лепкой занимались и в гончарной мастерской, по полдня пропадали. Обливали керамику глазурью, расписывали узорами и картинками, так что да, это я умею. Ничего сложного, главное навык и терпение, а главное, что бы работа нравилась. Конечно, для росписи желательно иметь талант, но по большому счету и это не обязательно, если есть хорошие образцы и их уметь копировать. Пойдем, что покажу.

Я отвела его к дому старосты и достала из баула свои работы и работы своих девочек. Расписные тарелки, нарядные чашки, сахарница, вазочка для варенья или меда, все было нарядным и красиво аккуратно сделанным.

— Это ты делала? Красиво, — похвалил меня удивленный Стретер.

— А теперь переверни посуду и прочти что написано на дне.

- Никки, Софи, Стефи, Анни, и дата, семь лет назад. Это что значит?

— Это значит что семь лет назад мы сделали и раскрасили эту посуду, нам было по десять лет приметно. Это тарелка от Никки, эта вазочка моя, ну и так далее.

— Я понял…

— Вот и славно, значит будем развивать гончарное дело. Главное глина, гончарный круг и старательные ученики.

— А продавать в Перте? Там этой посуды полно и без нашей.

Я взяла в руки все наши детские творения и пошла к женщинам, вовсю намывающим шерсть и развешивающим ее на натянутые во дворах веревки, солнышко жарило, но ветра не было, не разлетятся эти комки по деревне и то хорошо. Я нашла глазами кучку хозяек и узнала среди них жену старосты:

— Морна, глянь сюда! И вы, уважаемые, полюбуйтесь, — пригласила любопытных кумушек. — Вот, ты в Перте такую же посуду видела?

Женщины расхватали чашки-плошки и с горящими глазами загомонили:

— Ох ты ж! Красота-то какая! Сроду такого не видала! Это где ж такую красоту делают?

— Это мы с моими подружками делали в монастыре святой Анны, под наставлениями матушки Глафиры, она так посуду расписывает, что ее просто для красоты покупают, из нее даже есть боязно, чтоб не испортить. Нам тогда по десять лет было, — рассказала я всем и сразу.

— Вот видишь, Кер, нет в Перте такой посуды! — радостно постановила я. — А что, бабоньки, захотят ли ваши дети, мальчики и девочки такому ремеслу научиться?

— Да, конечно, захотят! Такую красотищу делать, а стоит-то, наверное, дорого! Семьям какой прибыток!

— Вот и я о том же! Нужно учить молодежь! Пока нас здесь четверо, кого-то да обучим, пусть хоть десяток, а уже дело пойдет!

— Я все понял, нужно покупать гончарные круги, да только глину возить далековато.

— Дороги хорошие будут, а сырая глина не фарфор, пока научатся на продажу что-то путное мастерить, уже все наладится.

— Ладно, отправлю старосту из Больших Болот за гончарными кругами в Перт. Сначала здешних учить будешь? Печи-то для обжига здесь нет.

— В Хромой Лошади есть, я девочкам напишу, что бы присмотрелись к местным, да и гончарный круг там один есть. Или вредный дед не даст свой инструмент неумехам на поругание?

— Не даст, как есть не даст! Совсем старик Марк от старости мозги растерял. От него такие убытки, посуду в Перте покупаем за дорого! Его сыновья только кирпич да черепицу делают и в Перте продают, а до посуды он их и не допускает, старый. И сам не делает и другим не дает, — нажаловались на старого гончара кумушки, которых поприбавились. Тут и Никки подошла:

— Значит сами купим. Никки, мне кажется, местных лучше к стеклодувне приставить, чем глину месить. Ты как думаешь?

— Думаю ты права, но почему только местных? Для стеклодувни талант нужен и навык, и знания. Мастеров обучать долго. Пусть со всех деревень приходят те, кто хочет новому ремеслу обучиться, а уж мы отберем подходящих для такого дела. Нанять что ли мастера в Лурдиане, да денег нет!

— Давай я с отцом поговорю, как он проснется. У нас на землях есть стеклодувня маленькая, мы там в основном призы для скачек, кубки именные да фигурки лошадей наших, особенно медалисток, делаем, но и оконное стекло и посуду тоже делаем, чуть-чуть только для своих. У мастера сын молодой способный, да только тесновато ему уже с отцом, да и скучно одних лошадок да кубки делать. Мужчина молодой и семья у него хорошая. Может наймешь его лет на пять, он себе денег на свою мастерскую заработает, а твоих обучит в лучшем виде.

— Никки! Ты сокровище! Конечно поговорим. Вот только за обучение приплачивать придется, да это уж я с ним сама договорюсь.

— Кер, здесь дом свободный есть?

— Да откуда же ему взяться-то?

— Эээ, хозяйка, если снова из дерева строить собралась, то дерево у нас дороже камня, — напомнил мне мой управляющий.

— Значит из камня построим или из кирпича. Если твой управляющий приедет с семьей ему дом тоже нужен будет.

— Да чего уж теперь, Богемия твоя разрастаться будет. Постоим два домика, не вопрос.

— Никки, а у твоего мастера семья большая? Жена есть, а детей сколько?

— Детей двое мальчишек, он их уже учит, у них славные фигурки получаются. Птички, котята, помнишь мы делали? Так вот у них еще лучше!

— Да у них талант! Может и наших детишек обучат, ребенок ребенку всегда лучше объяснит, что да как, а отец поправит и присмотрит если что. Он вообще, как, детей любит? Такие фигурки денег стоят, помню у нас их мадам Розетта скупала для своего салона с украшениями, шли на ура!

— Конечно он детей любит! Кто ж их не любит? — возмутилась Никки, а потом виновато посмотрела на меня.

— Да ладно тебе, подружка. У каждого правила всегда есть исключение, — хмыкнула я, понимая, что она вспомнила о моей родне. — Я уже давно не маленькая. За учебу заплатили и на том спасибо.

Перт хмуро смотрел на наши переглядки, уже догадываясь, что не все в моей короткой жизни было гладко. Да только я давно уже не ребенок, мне не семнадцать лет как моему телу, а уже за полтинник.