Привкус магии - Юлия Сергачева Страница 22

Беспокойство, заглушённое решением насущных проблем, снова закопошилось. Пустота, поселившаяся во мне, болезненно тянула. А вдруг это навсегда? А вдруг снадобье оказалось неправильным или слишком сильным и покалечило меня на всю оставшуюся жизнь… Она мне нужна, такая жизнь?

Глупости, громыхнул металлом голос рассудка. Если бы это навсегда, ты был бы уже мертв. Еще никому не удавалось разделить мага и его силу.

Слабое утешение, но…

Припекало. Солнце высушило камни, и из свинцово-серых они стали белесыми. Я неспешно озирался, предполагая, что времени у меня вдосталь, пока Лука и иже с ним разбираются с предоставленной скудной информацией, а значит, можно прогуляться. Телефон я оставил в одной из каменных чаш возле лестницы. На всякий случай.

Парк, окружавший старый дом, давно одичал и зарос до непроходимости. Воздух пах сыростью и тлением. И что-то еще висело в нем – неприятное, горьковатое, неживое…

На ступенях валялась одинокая перчатка из дорогой кожи. Я наступил на нее, спускаясь. Затем, не особенно торопясь, обошел дом по периметру, пытаясь сверху вычислить расположение приснопамятного подземелья. Фундамент дома явно был больше внешних построек.

Вроде бы где-то здесь… Над землей сохранились остатки постройки, но они настолько заросли колючим кустарником, что лезть и уточнять, есть ли там окошки или проломы, не хотелось. Зато измятый кустарник еще не успел распрямить ветки. Как будто некто протискивался через него совсем недавно. И даже оставил на колючках нитки из одежды.

Тишина вокруг немедленно превратилась в подозрительную…

Нет, все спокойно – я усиленно вертел головой, прислушиваясь к чириканью птах, – похоже, любитель рыскать по кустам давно ушел по своим неотложным делам. И мне здесь нечего делать.

Аллея вывела к воротам из чугунного ажура. Справа от ворот землю буквально вспахали колеса машин. Серебристый «глеар» уныло уперся в дерево искореженным капотом. По старому дорожному покрытию гулял сквозняк и самоуверенно прыгали воробьи.

Ну догадываюсь, что ждать здесь автобус бессмысленно. Вздохнув, я поплелся обратно.

До чего все же угрюмое место… Неприветливый парк подступил вплотную к дорожке, словно вознамерившись сдавить в колючих длинных ладонях. По камням, сухо шурша и скрежеща, переползали стайки заскорузлых листьев.

Гляди-ка, а что это там такое яркое?

Ветви разошлись, и взору предстал тихий уголок. Стойкие осенние цветы пылали оранжевым и пунцовым оттенками, как холодный огонь. И пахло здесь… Смертью. Земля сочилась мертвящими струйками. Поздние цветы словно окутало темноватой дымкой. А парой глотков воздуха можно было отравиться как угарным газом. Среди цветов торчала каменная глыба, покосившаяся под собственной тяжестью. «Гасан Глов, алхимик и маг, великий созидатель, вершитель судеб и…» – сообщали выбитые буквы. Дальше неразборчиво.

Любопытно. Такой громадный валун неутешные родственники на могилу водрузили в знак уважения или чтобы придавить покойника как следует?

Я попятился, выбираясь со всей возможной поспешностью и стараясь задерживать дыхание, хотя понимал, что не в воздухе дело. Ну и местечко. И где? В самом сердце владений Белых!

Поглощенный только что виденным, я не сразу осознал, что уже некоторое время слышу посторонний и неуместный в этих сельских пасторалях звук. Очень похожий на… Собственно, почему похожий? Это и есть стрекотание вертолета. Оно нарастало, приближаясь.

Я ускорил шаги, намереваясь выбраться из-под покрова деревьев. Кого это несет? Неужто Лука успел раздобыть вертолет? Весьма сомнительно…

Между тем стрекот становился все громче. Листва с крон местами почти облетела, поэтому я смог разглядеть все увеличивающуюся толстобрюхую и короткохвостую стрекозу. Ее сопровождал рой мелких золотистых искр, бликующих на солнце.

Ух ты, а позади маячит еще один вертолет… Нет, это определенно не ко мне. С чего бы такая честь?

Первый вертолет, зависший было над крышей дома, стал дрейфовать в сторону дороги. Золотистые искры рассыпались и принялись барражировать пространство над ней. Однако второй вертолет взял влево, к особняку, завис над проломленной крышей. Винт над пузатой стеклянноглазой кабиной месил воздух в мерцающую кашу.

Я морщился, наблюдая за железными стрекозами. При всех достоинствах техники Белых шуму от нее всегда в избытке.

Желание объявить о своем присутствии испарилось. У них свои дела, у меня – свои. Подождем чего-нибудь менее громоздкого и оглушительного.

Второй вертолет вдруг беззвучно плюнул черно-красным сгустком на крышу особняка и резко взмыл. Следом, почти достав вертолет, вверх плеснулись багровые языки, затрепетали и опали вниз, неровной чернотой расползаясь по стенам постройки, стремительно, как муравьиные стаи. Каменная кладка оплывала, словно сахарная. От дома накатила волна тресков и шорохов. Стены рассыпались на глазах. Этажи проваливались друг в друга. Через минуту вместо внушительного особняка высилась лишь бесформенная груда пыли, покрытая черным налетом, как копотью… Мертвый Огонь!

Я обалдело моргнул, не веря своим глазам.

Вертолет повисел еще несколько секунд и, потеряв интерес к происходящему, лениво двинулся за своим собратом – к дороге.

Если раньше у меня и были сомнения, теперь они разом улетучились. Коли эти пришельцы оперируют Мертвым Огнем, даже не поинтересовавшись, есть ли кто живой внутри дома, значит, они получили ясные и недвусмысленные инструкции.

Пора уносить ноги…

Слева сверкнуло, и ветка вяза легко качнулась. Повернув голову, я обнаружил крошечную остроклювую птичку в огненно-золотом оперении, присевшую на ветку. Птичка одним глазом внимательно смотрела на меня. Хохолок на ее головке свесился набок. Ветка справа тоже колыхнулась, принимая вес сверкающей хохлатой птички. И вторая птаха уставилась на меня с подозрительной прицельностью.

Я встревожился, шагнул назад и, словно по сигналу, деревья вокруг будто обсыпало золотой крошкой. Куда ни глянешь, везде маленькие глазки таращатся со снайперским равнодушием. И затухающий было гул вертолетов стал снова нарастать.

Я двинулся влево, птичий рой снялся с веток и последовал за мной. Молча и целеустремленно перепархивая с ветки на ветку. Я попытался углубиться в парк – воздух перед моими глазами сразу же наполнился сверканием маленьких крылышек, а в ладонь, которой я попытался прикрыть лицо, немедленно впились десятки тонких и острых, как иглы, клювиков. Я разозлился и попытался перехватить наглых тварей, но схватил лишь воздух и пару пушинок. В уголок глаза впилась иголка. Я шарахнулся назад, крепко треснувшись затылком о ствол дерева. Ситуация перестала быть забавной. Эти остроклювая мелочь выгоняла меня из укрытия, как осы гонят медведя. И ничего не оставалось, как уступить.

Чертыхаясь, я ринулся в сторону дома, с трудом различая, куда ставлю ноги. Перед глазами мельтешил безумный огненный рой, в глаза, нос, губы и уши впивались иголки, проникающие даже между пальцами или забирающиеся под пальто, которым я пытался прикрыть голову. Не столько больно, сколько с ума сводит.