В интересах государства. Возвышение - Алекс Хай Страница 22

— Господин Шувалов, согласен ли ваш подопечный урегулировать конфликт мирным путем? — С бесцветной интонацией спросил Фролышев.

— Отнюдь. Михаил Николаевич желает сатисфакции.

— Равно как и мой подопечный, — профессиональный секундант поднял на меня глаза. — В таком случае позволю себе напомнить условия дуэли. Господин Денисов отказался от предоставленного ему по праву крови права использовать Благодать и избрал традиционное оружие — револьверы системы Нагана. Каждая сторона совершит по одному выстрелу. Дуэль не предполагается смертельной, поэтому ваши револьверы будут заряжены особыми артефактами, предотвращающими смертельное попадание. Все стороны с этим согласны?

Мы с Денисовым одновременно кивнули. Черт возьми, Костя, ты же ведь смог превратиться в нормального человека. Неужели от моего вмешательства с целью тебя защитить твоя кукуха потекла так, что это теперь недостижимо?

— Место поединка выбрано мною, исходя из требований к площадке, и согласовано с его сиятельством, — продолжал инструктировать Фролышев. — Эта поляна достаточно ровная, закрыта от солнца, ветра и пыли. Максимальное расстояние — сорок пять шагов между оппонентами, минимальное — двадцать пять. На минимальной дистанции будут установлены барьеры. Поскольку обе стороны привезли оружие, выбор комплекта будет осуществлен по жребию. Револьверы будут заряжены одинаковыми зачарованными патронами.

Я молча кивнул. Основы Шувалов объяснил мне еще ночью, но тогда я был больше занят пристреливанием оружия.

— Напоминаю, господа, что стрелять на ходу запрещено, — сказал Шувалов, пристально глядя на Денисова. — Желающий выстрелить должен остановиться, поднять оружие и демонстративно прицелиться. После выстрела вне зависимости от результата выстреливший должен остаться на том же месте.

— Я все это знаю, — проворчал вражина, но Фролышев продолжал бубнить правила, словно его не слышал.

— Второй стрелок имеет право подойти к самому барьеру и выстрелить в неподвижного оппонента. Обращаю ваше внимание на то, что раненый имеет право стрелять. Второй выстрел должен быть совершен в течение одной минуты после первого выстрела. После истечения этого времени стрелять запрещается. Уклоняться от выстрела недопустимо, господа. Раз вы не готовы решать конфликт мирно, то и свою пулю вам надлежит принимать открыто.

Я пожал плечами. Ну да, справедливо. Интересно, кто первый выстрелит?

— Стрельба разрешается только после команды от секундантов "Сближайтесь”. Вы вольны стрелять в любой момент — сразу же или подойдя на минимальное расстояние. Выстрелов может быть только два. Однако допускается продолжение дуэли в случае обоюдного промаха. Но только по предварительной договоренности. Господа дуэлянты, вы готовы продолжать дуэль после обоюдного промаха?

Я кивнул.

— Готов. Стреляемся до первого ранения.

— Согласен, — поддержал Денисов. — Считаем ли осечку за выстрел?

Мы с Шуваловым переглянулись.

— Нет, — решительно заявил он. — Не считается. Выдавшее осечку оружие изымается, осматривается и перезаряжается, и дуэль продолжается.

— Принято, мы согласны, — ответил за Денисова его секундант. — И напоминаю, что секунданты формально имеют право убить дуэлянта, совершившего на поединке бесчестный поступок. Мы бы не хотели прибегать к такой мере, не правда ли, Семен Павлович?

Шувалов слегка побледнел.

— Конечно, не хотели бы, — тихо отозвался он.

Фролышев внимательно посмотрел сперва на меня, затем на беззаботно и слишком уж самоуверенно державшегося Денисова.

— В таком случае, господа, мы начинаем подготовку. Прошу разойтись в разные стороны, пока мы считаем шаги и устанавливаем барьеры.

Я рассеянно кивнул и направился в противоположную от Денисова сторону. Вражина задержал на мне взгляд — да так, что едва не просверлил мне им спину.

“Чего тебе?” — ментально спросил я.

“Да так. Представь, как будет унизительно схлопотать обычную пулю, не имея возможности защититься… Жаль, что Фролышев настоял на том, чтобы дуэль не была смертельной. Я бы вошел в историю как человек, уничтоживший род Соколовых окончательно”.

Я не ответил и резко оборвал ментальный канал. Денисов делал то же, что и всегда — пытался провоцировать и выводить противника на эмоции. Только сейчас мне нужна была холодная голова и твердая рука.

Тем временем секунданты выставили барьеры и проверили комплекты оружия друг друга. Сверили патроны, что-то обсудили и, видимо, остались удовлетворены подготовкой. Фролышев достал из кармана пиджака небольшой сверток, вытащил из него какую-то нитку или шнурок и протянул Шувалову. Тот озадаченно на нее уставился, но, получив пояснения от более опытного коллеги, уверенно кивнул и направился ко мне.

— Пожалуйста, наденьте это, — сказал он, передав мне странный длинный шнурок с каким-то простеньким кулоном.

— Что это?

— Гарант того, что вы не станете использовать силу против вашего оппонента. Увы, история знает случаи, когда дуэлянты обманом меняли направление ветра, придавали пулям дополнительное ускорение и проделывали иные хитрости. Этот артефакт отследит и запомнит, если вы примените силу.

— Понятно, — я без вопросов надел шнурок на шею. — Фактор сдерживания.

— Именно. Я вызвался быть вашим секундантом по той причине, что чувствую себя отчасти виноватым в случившемся — все же ваша ссора произошла на моем вечере, и я тоже частично замешан в скандале. И мне тем более не хочется, чтобы он продолжился. Пусть лучше Денисов не будет иметь возможности обвинить вас в обмане.

Сам Шувалов при этом также надел на себя артефакт — видимо, хотел показать Фролышеву, что и он ни при чем.

— Господа дуэлянты, вы готовы? — над поляной раздался зычный низкий голос профессионального секунданта?

Я молча кивнул.

— Вам повезло, — шепнул мне молодой граф. — По жребию выпало наше оружие.

Ну, хоть что-то. По крайней мере рука немного привыкла к аутентичному Нагану.

Я взял свой револьвер и отошел к отметке. Денисов, взвесив наган в руке, хищно мне улыбнулся. С веревкой на шее он не решился болтать мне гадости ментально, но его глаза говорили и без лишних слов — вражина предвкушал, как пальнет мне в какое-нибудь сокровенное место.

— Сближайтесь! — рявкнул Фролышев так, что со всех деревьев сорвались птицы.

У меня перехватило дыхание. Время снова замедлилось, перед глазами, словно в кино, проносились кадры обеих жизней. Шаг, другой, третий…

Денисов резко остановился, и я сперва увидел вспышку, а затем услышал грохот выстрела.

Черт. Я не успел.

Боль пришла через пару секунд.

Левая щека взорвалась огнем. Я инстинктивно протянул руку к раненому месту, ожидая обнаружить зияющую рану. Но нет — даже кожа была почти цела, лишь обожгло щеку.