Попаданка для некроманта, или Как выжить в Академии - Элла Адамар Страница 22

— Так это правда?!

Я вздрогнула от неожиданности и замерла.

— Значит, Бри была права! — заорал Нортон на весь двор, что даже дворник испуганно обернулся.

— Ах, значит, Бри! — воскликнула я.

Конечно, кто еще мог такое наплести? Только откуда она узнала? Неужели видела?

— То есть ей ты веришь, а мне нет? — моему возмущению не было предела, и слова сорвались с языка прежде, чем я успела их осознать: — Знаешь, Нортон, если сплетни какой-то Бри тебе дороже моих слов, катись-ка ты к ней!

Нортон опешил и замер, изумленно открыв рот. Мне даже показалось, что он побледнел. Но через мгновение его захлестнула ярость. Он затрясся в мелкой дрожи, тонкие губы исказились в кривом оскале, а руки сжались в кулаки, что побелели костяшки.

— Ты… ты! — голос его хрипел, но он давился воздухом и не мог вымолвить ни одного связного слова.

Я попятилась, адреналин в крови бушевал так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Но самое страшное случилось дальше — я ощутила на себе знакомый взгляд. Меня пробил мандраж, я испуганно обернулась. На той стороне двора стоял Эрих и буравил меня тяжелым взглядом, а затем шагнул в нашу сторону, и мое сердце пропустило удар.

— Я с тобой разговариваю, детка! Куда ты смотришь? — разгневанный голос Нортона вывел меня из оцепенения.

Эрих медленно шел ко мне, мягко и бесшумно, как хищник. Его лицо было мрачнее тучи, я видела, как тьма в его глазах сгущается, заостряя черты.

— Это он? — прошипел Нортон, проследивший за моим взглядом. — Это с ним ты была?

Воздух вокруг моментально наэлектризовался. Норта затрясло, лицо его покраснело от гнева, на лбу и шее вздулись вены. Он скалился и едва мог дышать от эмоций. Боже, да он не в себе!

С пальцев Нортона сорвались искры, и я вскрикнула. Эрих замер в десяти метрах от нас, сжав кулаки. Его радужки почти полностью потемнели, на кистях выступили паутинки капилляров, абсолютно черные. Я была на грани истерики, если сейчас из-за меня начнется потасовка, то я точно вылечу из академии. Вредная деканша добьется моего отчисления.

— Нортон, — я положила ладонь ему на плечо, еле вороча пересохшим языком. — Это не он. Бри соврала.

Мой голос дрожал и срывался. Под пальцами я чувствовала каменное от напряжения плечо Норта и не знала, как его остановить. Он стоял в угрожающей стойке, готовый сорваться в любой момент.

— Мари, — вкрадчиво произнес Эрих, и от низких, вибрирующих полутонов в его голосе по коже пошли мурашки. Он впервые назвал меня по имени. Хоть и чужим, но обращался ко мне.

— Ты кто такой? — взревел Нортон. Еще не нападал, почему-то медлил, хотя был уже на грани срыва. — Что тебе надо от моей девушки?

Губы Эриха дернулись, он медленно разжал кулак, и вокруг его пальцев заискрились черные всполохи. Норт поддался вперед, готовясь к атаке. Сердце отдавало набатом, время словно замедлилось. Даже старый дворник перестал мести тропинки и замер, вытаращившись на нас во все глаза.

“Сейчас сцепятся! Они сцепятся и всем придет кранты!” — мысленно кричала я, и сделала единственное, до чего смогла додуматься на волне паники. Встала на цыпочки, обхватила ладонями щеки Нортона и впилась поцелуем в его губы. Они были жесткими и горячими. Нортон замер на мгновение, а затем поддался мне на встречу.

Я осторожно отпрянула.

— Карамелька? — охрипшим голосом спросил он.

Норт смотрел на меня широко распахнутыми глазами, удивленно и растерянно. Он положил свою мощную ладонь на мою поясницу, прижимая к себе, на его губах разлилась нахальная улыбка. Норт с вызовом и самодовольством вскинул глаза на Эриха.

Я боялась обернуться, боялась смотреть на Эриха. Он спас меня трижды и сейчас готов был заступиться, а я вытворяю такое. Кем я выгляжу в его глазах? И все из-за идиота Норта. Этого напыщенного и самовлюбленного ректорского сыночка, возомнившего себя не пойми кем. Меня обуяла злость вперемешку с обидой, в горле встал ком, я проморгалась, чтобы не расплакаться.

— Иди куда шел, — демонстративно бойко сказал Норт.

Расправленные плечи, дерзко вздернутый подбородок, ладонь, по хозяйски лежащая на моей пояснице, — всем своим видом он хотел показать свое превосходство.

— Мари, все в порядке? — Эрих проигнорировал слова Нортона.

Я осторожно оглянулась и вздрогнула, когда встретилась с ним взглядом. Чернота в его глазах отступила, обнажив золотистые радужки, но в них не было ни былой теплоты, ни нежности. Он смотрел на меня с непроницаемым лицом и плотно сжатыми губами. Мне казалось, что я вижу в его взгляде разочарование.

— Ты не понял? — взъелся Нортон. — Кто тебе разрешил с ней говорить? Она моя!

Я уперлась ладонями ему в грудь, чувствуя, как он рвется вперед. Удивительно, пока глаза Эриха были черными, Нортон опасался вступать в схватку, но стоило тьме отступить, рвался в бой.

— Я понял, — медленно, но спокойно произнес Эрих. — Всего доброго, адептка Хэлинэр.

От холода в его голосе екнуло сердце. Он мазнул по мне взглядом, словно ножом полоснул, и пошел прочь. Я едва сдержалась, чтобы не закричать ему вслед: “Постой”. Прикусила губу, чтобы ни слово не вырвалось. Только не в присутствии Нортона.

Нортон победоносно усмехнулся, и меня обуяла злость. Я оттолкнула его и влепила смачную пощечину. Ладонь вспыхнула огнем, Нортон мотнул головой и недоуменно уставился на меня. На его щеке проступил алый след.

— Не смей так себя вести! — выпалила я на эмоциях. — Я тебе не игрушка какая-то! Не смей меня лапать без спроса!

Меня затрясло, голос сорвался, и я ринулась к общежитию, не дав Нортону ответить.

— Но карамелька! — возмущенно выкрикнул он мне в спину.

Я не обернулась. Тяжело дыша, влетела в темный коридор общежития. Было тихо и безлюдно. Сквозь стеклянные вставки в дверях я видела, как Нортон обескураженно ходит по двору, запускает пальцы в волосы, бросает в сторону общежития сердитые взгляды, но не подходит.

Не спеша я побрела в свою комнату, злость отступила, и теперь внутри была странная пустота. “У меня не было выбора” — твердила я себе. Нужно было остановить едва не начавшуюся драку любым способом. И я выбрала первый, который пришел в голову в момент паники. Если бы они сцепились, Нортону ничего бы не было, отец бы его прикрыл. Под удар попали бы мы с Эрихом, на нас спустили бы всех собак и выставили из Академии. Я пыталась убедить себя, что поступила правильно, но каждый раз вспоминая холодный взгляд Эриха, меня пробирала дрожь и гнетущая тоска.

Я дернула ручку двери в комнату и устало прислонилась к ней лбом. Заперто, а ключа нет. Что ни день, то новая проблема. Прости Цаца, но придется тебя разбудить.

Только я занесла руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась. На пороге стояла взволнованная Цаца. Глаза ее странно блестели, а на щеках алел румянец.