Сокола видно по полёту - Натали Натали Страница 22

— Я хотел тебя спросить о Хлои, которая пришла с нами, — сказал Роберт, когда девочки отошли подальше. — Теперь она будет женой Хагена?

— Не совсем. А почему ты спрашиваешь? — прищурилась Грай. — Она тебе понравилась?

— Она боится… — Роберт хорошо помнил, как долго его самого здесь били и унижали, и в ушах у него всё ещё стоял её полный боли ночной крик. — Хаген сказал, это его женщина. Вот я и подумал, что он женится на ней и будет защищать…

— Хаген так сказал, потому что первым покроет её. Его очередь иметь ребёнка, — сказала Грай, приглаживая мокрыми руками волосы. — Все горцы крадут девушек, Роберт, потому что нам нужны воины. Но Обгорелые женятся только на своих.

— Но твоя мама… ты сама говорила.

— Такое редко бывает. Силдж рассказывала, всего три раза такое было. Обгорелый, если хочет взять пленницу замуж по законам клана, должен сразиться со всеми, кто хотел бы её покрыть. Моя мама была очень красивая — со светлыми волосами и голубыми глазами. Отец бился за неё почти со всеми мужчинами клана. Даже со своим отцом… Он всех победил.

— А девушка из Обгорелых может выйти за мужчину из низины? Она тоже должна за него биться? — с любопытством спросил Роберт.

Грай рассмеялась.

— Не знаю, такого ни разу не было, — сказала она. — Но знаю, что Хаген не женится на Хлои. Когда она родит ему ребёнка, её покроет следующий воин. И так, пока она сможет рожать. В последний поход Тиметта наших много погибло.

— А женщины клана разве сами не рожают?

— Рожают. Но мы не можем ходить брюхатыми постоянно. Мы воины и охотники, как и наши мужчины, мы тоже заботимся о клане. Видишь большой шатёр у озера? Там живут женщины из низины с малышами. Когда малышам исполняется пять, они переходят сюда, в общие шатры для мальчиков и девочек. И тогда они уже члены клана. А те женщины нет.

— И что с ними?

— Остаются там, — равнодушно пожала плечами Грай. — Клан их кормит и защищает, а они ухаживают за малышами и помогают женщинам, которые на сносях. Здесь в горах каждый приносит пользу, Роберт. Иначе никак.

Сердце Роберта мучительно сжалось — ведь он, равно как и те женщины, вынужден будет провести здесь всю свою жизнь, принося пресловутую пользу. И неважно, что они в большинстве своём дочери кузнецов и конюхов, а он лорд Орлиного Гнезда, потомок королей Гор и Долины. Сейчас разница между ними невелика: те методично спариваются, словно племенные кобылы, чтобы ряды клана пополнялись новыми воинами, а ему, тоже помимо своей воли, придётся убивать людей и животных, заготавливать дрова, выделывать шкуры и ежедневно выполнять любые другие приказы обоих Тиметтов. До самой смерти.

В самом начале своего плена Роберт был непоколебимо уверен, что не сегодня, так завтра войска Арренов ворвутся в эту жалкую деревню, чтобы освободить его, своего господина. Он, голодный и побитый, дрожал от возбуждения, живо представляя, как рыцари в бело-голубых плащах рубят этим грубым дикарям головы направо и налево, а потом насаживают их на пики, топчут шатры, разносят по камешку дом вождя, а под конец оставляют после себя лишь выжженную пустошь. Однако один день сменял другой, шли недели и месяцы, а никто так и не спешил его спасать. И уверенность сменилась отчаянием. Позже Роберт думал бежать отсюда сам, не дожидаясь помощи. И уже почти решился. Но когда его взяли грабить обоз, понял, что самостоятельно никогда не найдёт прохода в Долину — он просто заблудится в горах и умрёт. И ещё Роберт увидел, как неусыпно подступы к поселению охраняют дозорные. Они прикончат его, не успеет он и на четверть мили отойти от лагеря. Это жуткое место поможет ему покинуть только чудо. Поэтому он должен жить и уповать, что оно когда-нибудь случится.

Роберт вздохнул.

— Улрике говорит, я должен пойти жить к мальчикам, — сказал он.

— Да, я слышала, отец так сказал Торстену, — кивнула Грай. — Теперь он старший в вашем шатре. Он придёт за тобой, всё расскажет и покажет. Слушайся его.

— Как скажешь, — обречённо пробормотал Роберт и неожиданно признался: — Мне нравится Торстен, он незлой. И вчера он помог мне донести оружие. И ещё он здорово сражается. Надеюсь, мы поладим.

— Торстен со всеми ладит, — сказала Грай. — Он не такой, как Тиметт и наш отец. — Она улыбнулась, заметив замешательство Роберта, и добавила: — Он мой единокровный брат… мой и Тиметта. Он из шатра у озера.

— То есть он бастард вождя?

— Что такое бастард? — округлила глаза Грай.

— Ну, это если родители не женаты перед богами, — пояснил Роберт, потом подумал и удивлённо воскликнул: — Получается, все дети из шатра у озера бастарды?!

— У нас нет такого, — покачала она головой. — Мы все дети клана, и все равны. Но если кто-то из родителей не Обгорелый по рождению, их ребёнок не может стать верховным вождём.

— Даже Красная Рука?

— Даже он, — подтвердила Грай. — Отец женился на маме по законам клана, но она не Обгорелая. Мне кажется, Тиметт думает, что из-за этого все считают его слабым. И он постоянно доказывает, что это не так. Знаешь, как он стал военным командиром? Он выжег себе глаз.

— Сам?! — Роберт не верил.

Грай кивнула.

— Когда ребятам исполняется шестнадцать, они приносят дар Огненной ведьме. Сжигают на огне часть своего тела. И тогда становятся мужчинами. Обычно все выбирают какой-нибудь палец на руке, но Тиметт раскалил нож и ткнул себя в глаз.

Роберт содрогнулся, представив себе ощущения человека с куском раскалённого металла в глазнице. Его замутило.

— Давай, я отнесу воду, заберу свои вещи и вернусь, — сказал он, прекращая жуткий разговор. — Подождёшь меня? У меня есть для тебя подарок…

— Правда? И что это? — спросила Грай с любопытством.

— Увидишь, — загадочно ответил Роберт.

Когда он вернулся с тем самым кожаным мешком, который Грай накануне собирала ему в дорогу, она уже подпрыгивала от нетерпения. Роберт развязал тесёмки и достал завёрнутые в холст небольшое зеркало в резной серебряной оправе с витой ручкой и серебряный гребень для волос, украшенный красными камнями.

— Вот, это тебе, — сказал он.

Грай непонимающе смотрела на изящные вещицы.

— Что это? Зеркало? — спросила она. — Зачем мне оно? И это мне тоже ни к чему…

— Ну это же волосы расчёсывать, — обескураженно сказал Роберт. Он уже понял, что с подарком не угодил. — У моей мамы такой был. Она любила садиться перед зеркалом и расчёсывать свои длинные волосы… Я думал, все женщины любят…

— Любой девушке из низины понравились бы эти безделушки. Но мне они не нужны… Меня засмеют.

— У меня есть кое-что ещё, — несчастным голосом сказал он. — Но это ещё хуже.

Роберт снова полез в котомку, и Грай взвизгнула, увидев, что он достал.

— Это не книга, — остудил он её, протягивая красивый кожаный том, что принёс накануне из похода. — Я тоже думал, что это какая-нибудь книга, потому и взял. — Он поднял застёжку, открыл и показал чистые страницы. — Только сегодня утром я увидел, что она пустая. Наверное, мейстер Белморов заказал себе книгу для записей, чтобы заносить сюда всякие важные события их дома.