Крестовый поход - Дебби Виге Страница 22

Дженн сложила черное платье, которое специально для похорон одолжила ей Скай, и аккуратно положила его между черными джинсами, черной футболкой и гетрами, которые она обычно надевала в постель. Поступив в Академию, пижам Дженн на ночь больше не надевала. Если объявят тревогу, она будет почти готова к бою.

Потом уложила сумочку с туалетными принадлежностями и боевые колья, сосуды со святой водой. Оружие всегда должно быть под рукой; в Испании охотники не покидали территории Академии невооруженными. В Беркли сейчас было десять часов вечера. Она снова вспомнила про пустые могилы; интересно, сколько свежеиспеченных вампиров этой ночью встанут из-под земли и примутся рвать глотки новых жертв, действуя скорее как оборотни, а не вампиры, потому что без «крестного отца» некому показать, как надо правильно пить человеческую кровь.

«Сегодня я уже ничего с этим не могу поделать», — думала Дженн, одну за другой расстегивая липучки карманов на походных штанах. Она положила еще пару светящихся в темноте пластиковых распятий и проверила, сколько святой воды осталось в пластиковой и стеклянной бутылках. Стеклянные служат метательным оружием, поскольку стекло при ударе разбивается. Заранее очищенные от кожуры зубчики чеснока от нехватки воздуха в коробочках побурели, но не потеряли своей остроты, хватит как минимум еще на неделю.

Шестидюймовый кол она сунула в узкий, длинный карман, нашитый вдоль бедра. Дженн выстрогала его из ветки дерева, растущего на заднем дворе, в день похорон, перед самым рассветом, когда от возбуждения ей не спалось. В аэропорту Сан-Франциско придется его выбросить; в багаж она ничего сдавать не будет, и кол посчитают оружием.

— Какой он у тебя коротенький, — заметила Хеда, потягивая лимонад. — Надо очень близко подходить, чтобы… м-м-м… — она руками показала, как наносить удар.

— Чтобы вонзить кол вампиру прямо в сердце, — закончила за нее Дженн. — Ага. Чертовски близко.

Открыв рот, Хеда смотрела на сестру во все глаза, как на какого-нибудь героя из сказки. Это ее немного смущало. Она чувствовала себя обманщицей. Ведь из-за нее чуть не погибла Эрико.

«Может, стоит остаться здесь? — проговорила она про себя. — Можно было бы научить драться Хеду, и мы бы вместе стали защищать Сан-Франциско от вампиров».

На самом деле думала она совсем о другом. Ей было страшно, по-настоящему страшно; когда она вернется обратно в Испанию, надо будет обязательно исповедаться, рассказать отцу Хуану все, все, что ее беспокоит, — она боялась, что из-за нее кто-то может погибнуть. Исповедь должна облегчить ей душу. Говорят, что исповедь несет душе только благо. Но принесет ли она благо в ее дальнейшей судьбе? Что, если отец Хуан отпустит ей грехи, а потом вышвырнет вон из отряда?

Со вздохом она повесила вещмешок на плечо; Хеда вздрогнула и поставила банку с лимонадом на столик.

— Ты же не уезжаешь прямо сейчас? — резко спросила она.

— Уже темно, — отозвалась Дженн, сняла вещевой мешок и поставила возле закрытой двери. — Вампиры выползают подышать воздухом. Слишком опасно, — прибавила она, и до нее вдруг дошло, что она разговаривает как охотник.

Хеда бросила взгляд на окно.

— Тиффани сегодня собиралась с одним из них сходить куда-то… — Она запустила пальцы в свои шелковистые светлые волосы. — У них вся семья вступила в группу «Давай потолкуем».

— Не может быть, — изумленно прошептала Дженн.

Группы «Давай потолкуем» состояли из людей и вампиров, регулярно встречающихся для того, чтобы «наводить мосты», то есть оправдывать войну, а заодно и вампиров, которые убивают людей и пьют их кровь. Когда в Саламанке услышали про такие группы, сначала никто не поверил. Но потом на стенах древнейшего испанского города появились афиши со словами Grupos de Paz — «группы мира», которые по сути были тем же самым.

— С ума сошли. Это же… это хуже, чем просто безумие, — сказала Дженн, садясь на свою кровать.

Она подняла полевую куртку с нашивкой саламанкийцев; лучше спрятать ее подальше в вещевой мешок. Клапан на липучке может случайно расстегнуться, и все увидят, что она охотник за вампирами. Если люди здесь с удовольствием ходят на собрания таких групп, как «Давай потолкуем», охотнику может не поздоровиться.

— А вот папа… — начала Хеда, потом посмотрела на дверь и понизила голос, — …он говорит, что они избавляются только от людей, которые на них нападают.

— От таких, как я, — сказала Дженн. — Знаю, он рассвирепел, когда бабушка Эстер позвонила отцу Хуану, чтобы тот сообщил мне, что папа Че умер. Он ненавидит меня.

— Нет, это не так, — Хеда снова посмотрела на закрытую дверь и обняла руками колени. — Он просто не верит в то, что ты делаешь, но он тебя любит. Он и бабушку любит и даже… папу Че.

Дженн вспомнила, как она подслушивала споры отца с его родителями, чаще с папой Че, чем с бабушкой Эстер. Дед с бабушкой находились на нелегальном положении давно, еще не родился ее отец, они то и дело меняли место жительства, скрывались, словно бежали из тюрьмы и пытались ускользнуть от ищеек. Отец ненавидел такую жизнь — он до сих пор наизусть помнил все фальшивые имена, на которые ему приходилось отзываться. А после пары стаканов вина заводил песенку о том, как его учили лгать, что они, мол, приехали из Мексики, где отец его якобы работал в газовой компании, что он учился там в какой-то школе и что бумаги его пересылались по почте и где-то затерялись.

Всякий раз, стоило ему немного привыкнуть к новой школе, завести друзей, вступить в футбольную команду или влюбиться, товарищи-подпольщики предупреждали Че, что правительственные ищейки снова взяли его след… и Лейтнеры посреди ночи спешно покидали город. Когда отцу исполнилось восемнадцать лет, он отказался бегать по стране с места на место.

Но вот что странно, родителей его так никто и не пришел арестовывать… никто вообще не приходил, пока великий Че Лейтнер не умер.

Иногда Дженн думала, уж не этот ли факт озлобил отца еще больше, ведь этот бесконечный бег по стране оказался ненужным, впустую. Интересно, что он подумал про тех людей на кладбище?

Дженн села на кровати и отхлебнула у Хеды лимонада. В глазах ее маленькой сестренки стояли слезы.

— Ты должна хотя бы попробовать заставить его понять, как на самом деле опасны вампиры, — сказала она.

Хеда запустила пальцы в густые волосы.

— Как же, станет он меня слушать! Я же для него еще маленькая. Разве может ребенок что-нибудь понимать? Ты — совсем другое дело, ты умная. — Она взяла Дженн за руку. — Ты должна взять меня с собой.

Дженн слегка пожала ей руку.

— У тебя хоть паспорт есть?

Хеда нахмурилась.

— Нет. Но я думала, что у вас там могут сделать для меня какое-нибудь разрешение, приглашение… что-нибудь в этом роде.

А что, отец Хуан действительно мог бы это сделать. Или нет? Придется поговорить с ним еще раз. Но увозить Хеду из страны против воли родителей… наверное, это было бы слишком.