Дрожь - Мэгги Стивотер Страница 22

Я ухмыльнулась. Я была на седьмом небе от блаженства.

— К трем вернешься?

— Обязательно.

Я смотрела ему вслед, пока он не выехал со стоянки, и предстоящий школьный день уже казался мне нескончаемым.

Кто-то хлопнул меня по плечу тетрадью.

— Что это было?

Обернувшись, я увидела Рейчел и попыталась выдумать что-нибудь попроще, чем правда.

— Моя тачка?

Рейчел не стала углубляться в этот вопрос главным образом потому, что мысли ее явно были заняты чем-то иным. Она подхватила меня под локоть и потащила к школе. Нет, определенно мне полагалась какая-то награда от мироздания за то, что в такой день я отправилась в школу. Рейчел подергала меня за руку, чтобы привлечь внимание.

— Грейс. Хватит витать в облаках. Вчера перед школой видели волка. На парковке. Уроки как раз закончились, так что его видели все.

— Что?! — Я оглянулась назад, пытаясь представить себе волка среди машин. Редкие сосны, окаймлявшие парковочную площадку, не соединялись с Пограничным лесом; чтобы добраться до площадки, волку необходимо было преодолеть несколько улиц и дворов. — Как он выглядел?

Рейчел как-то странно на меня посмотрела.

— Волк?

Я кивнула.

— Обыкновенно. Серый такой. — Я метнула на Рейчел испепеляющий взгляд, и она пожала плечами. — Не знаю я, Грейс. Сизый. С драным загривком. Ужасно грязный.

Значит, это был Джек. Больше некому.

— Представляю, какой переполох поднялся, — заметила я.

— Да, жаль, тебя тут не было, любительница волков. Нет, правда. Слава богу, никто не пострадал, но Оливия перепсиховала. Да вся школа перепсиховала. Изабел билась в истерике и вообще устроила сцену. — Рейчел сжала мой локоть. — Кстати, почему ты не отвечала на мои звонки?

Мы вошли в школу; двери были распахнуты, чтобы впустить в помещение теплый воздух.

— Аккумулятор сдох.

Рейчел состроила гримаску и возвысила голос, чтобы перекрыть шум в школьном коридоре.

— Ты что, заболела? Вот уж не думала, что доживу до дня, когда ты не явишься в школу. Мало того что по парковке бродят дикие звери, так еще и ты не пришла на занятия. Я уж решила, что наступил конец света. Стала ждать, когда небо обрушится на землю.

— Да, похоже, вирус какой-то подхватила, — отозвалась я.

— Э-э... а ну, не дыши на меня!

Однако вместо того чтобы отодвинуться, Рейчел с усмешкой ткнула меня локтем. Я рассмеялась, отпихнула ее и тут увидела Изабел Калпепер. Улыбка сползла у меня с лица. Сестра Джека стояла, привалившись к стене у питьевого фонтанчика и сгорбившись. Сначала я решила, что она разглядывает что-то у себя на мобильнике, но потом до меня дошло, что в руках у нее ничего нет и она смотрит в пол. Если бы она вечно не строила из себя Снежную королеву, я подумала бы, что она плачет. Я заколебалась, решая, подойти к ней или нет.

Точно прочитав мои мысли, Изабел вскинула голову и взглянула на меня. В ее глазах, так похожих на глаза Джека, явственно читался вызов: ну, что пялишься?

Я поспешно отвела глаза и пошла дальше с Рейчел, но неприятное чувство недоговоренности осталось.

В ту ночь, в постели с Грейс, я лежал без сна, взбудораженный новостью о появлении у школы Джека, и смотрел в темноту, единственным светлым пятном в которой был зыбкий ореол ее волос на подушке. Я думал о волках, которые вели себя не как волки. И о Кристе Болманн.

Я давным-давно и думать забыл про Кристу, но когда Грейс, хмурясь, рассказала мне про то, что Джека видели там, куда соваться ему не следовало, на меня нахлынули воспоминания.

Мне вспомнилось, как в последний день, когда я ее видел, Криста с Беком ругались на кухне, в гостиной, в передней, снова на кухне, рыча и крича друг на друга, точно сцепившиеся волки. Мне тогда было лет восемь, и Бек казался мне великаном — разгневанным божеством, едва сдерживающим свою ярость. Они кружили по дому, он и Криста, крупная молодая женщина с лицом, пятнистым от злости.

«Ты убила двух человек, Криста. Когда ты намерена взглянуть правде в глаза?»

«Убила? Убила? — Ее пронзительный голос напоминал скрип ногтей по стеклу. — А как же я? Взгляни на меня. Моя жизнь кончена».

«Ничего она не кончена, — отрезал Бек. — Ты дышишь? У тебя бьется сердце? А вот про двух твоих жертв того же не скажешь».

Помню, как я сжался, услышав ответ Кристы — хриплый, практически нечленораздельный крик.

«Это не жизнь!»

Бек принялся возмущаться ее себялюбием и безответственностью, а она ответила ему такой отборной бранью, что я оторопел; таких слов я никогда прежде не слышал.

«А тот парень в подвале? — рявкнул Бек. Из своего укрытия в передней я видел лишь его спину. — Ты укусила его, Криста. Ты сломала ему жизнь. И убила еще двоих. Просто потому, что они тебя оскорбили. Я не вижу, чтобы ты раскаивалась. Мне нужны гарантии, что такого не повторится».

«А почему я должна что-то тебе гарантировать? Я от тебя хоть раз что-нибудь получила? — оскалилась Криста. Плечи у нее ходили ходуном. — Вы называете себя стаей? Вы — шайка. Убожество. Секта. Я буду делать то, что захочу. И вести себя так, как хочу».

Голос Бека был пугающе спокоен. Помню, мне вдруг стало очень жалко Кристу, потому что обычно Бек начинал говорить спокойным тоном, когда был вне себя от ярости.

«Дай слово, что это больше не повторится».

Она в упор взглянула на меня — вернее, даже не на меня. Сквозь меня. Ее мысли блуждали где-то очень далеко, в стороне от реальности, в которой ее тело изменяло форму. На лбу у нее вздулась вена, ногти превратились в когти.

«Я ничего тебе не должна. Катись к черту!»

«Убирайся из моего дома», — негромко произнес Бек.

Криста так и сделала. Она изо всех сил хлопнула стеклянной дверью; в кухне задребезжала посуда. Несколько секунд спустя дверь открылась и закрылась снова, на этот раз куда тише: Бек двинулся за ней.

Помнится, тогда уже было достаточно холодно, и я боялся, что Бек превратится в волка на всю зиму, а я останусь один в доме. Страх заставил меня проскользнуть из передней в гостиную, и в этот миг раздался громкий хлопок.

В дом, дрожа от холода и страха превратиться в волка, тихо вернулся Бек и осторожно, точно стеклянное, положил на стол ружье. И тут он увидел меня. Я стоял в гостиной, обхватив себя руками.

В ушах у меня до сих пор звучал его голос, когда он произнес: «Не трогай это, Сэм».

Голос был глухой. Вымученный. Он ушел к себе в кабинет и до вечера просидел за столом, положив голову на руки. Когда стемнело, они с Ульриком отправились на улицу, о чем-то вполголоса приглушенно переговариваясь; в окно я видел, как Ульрик отправился в гараж за лопатой.