Запретная стена - Серж Брюссоло Страница 22

Нат попятился. Сектант разгорячился не на шутку.

— Так вы отказываетесь испытать на себе то, на что когда-то обрекли волшебника? Учитесь платить за свои грехи! Падайте ниц и ползайте!

Приподнявшись на локтях, он двинулся прямо на Ната, перемещаясь резкими рывками. Юноша обратил внимание, что его изуродованные нагрузкой кисти и предплечья покрылись толстыми роговыми наростами. Фанатик полз, как крокодил, наметивший себе жертву.

«Они уже начинают мутировать…» — подумал Нат. Наверняка они прибегли к каким-нибудь наркотикам — волшебным зельям, ускоряющим превращение.

Вся толпа уже пришла в движение, устремляясь за своим предводителем. Нат потрясенно уставился на воинственную армию, наступающую на него, не отрывая голов от земли.

— Хватайте их! — приказал верховный жрец. — Валите их на землю! Навалите им камней на спину — тридцать девчонке, шестьдесят парню. Давайте же! Я хочу услышать, как затрещат их ребра, и увидеть, как внутренности полезут у них изо рта!

Чьи-то руки ухватили Сигрид за лодыжки. Девушка пронзительно вскрикнула и вцепилась Нату в плечи.

— Беги! — заорал он.

Они рванулись прочь, неуклюже спотыкаясь, поднимая тучи зеленоватой пыли. Тяжелые латы сковывали движения, тяготение давило на плечи. Ползуны у них за спиной перемещались с пугающей быстротой, как ящеры с человечьими головами.

— Быстрее! — выдавил Нат, задыхаясь.

Сигрид повисла у него на руке — упавшее забрало шлема ослепило ее.

— Их нужно раздавить! — ревел позади них голос предводителя секты. — Я хочу услышать, как ломаются их кости. Хочу увидеть, как они выкашливают свои легкие!

Икры Ната царапнули чьи-то ногти, по защищенным кирасой лопаткам громыхнул камень. Он вдруг осознал, что Сигрид больше нет рядом. Она упала на землю и теперь яростно отбивалась от наседающих фанатиков, почти невидимая в мешанине рук и ног.

Нат собирался броситься ей на помощь, но она сумела вырваться и нагнала его. Наконец им удалось оторваться от преследователей, которые, устав от погони, вернулись к своему кожаному шатру. Когда опасность осталась позади, Сигрид остановилась и без сил рухнула на колени. Она надрывно, с хрипом дышала, из носа бежала струйка крови. Нат свалился на землю рядом с ней, чувствуя, что его сердце вот-вот разорвется. Чудовищная боль сверлила виски.

— Ну что? — пробормотала наконец девушка. — Видел?

Нат пожал плечами:

— Просто толпа экстремистов, забивших себе головы суевериями, — обронил он. — Таких можно встретить где угодно. На свете еще полным-полно людей, которые верят, что в тумане прячутся дымные демоны или что каменные градины могут слипаться между собой, порождая каменных големов, пожирающих людей…

— Знаю, но у Ползунов появляется все больше и больше сочувствующих, прямо здесь, в сердце города. Шпионов, если угодно, готовых встать под их знамена, как только наступит подходящий момент. Они хотят отомстить за Алканека, раздавленного волшебника.

Ната одолевала свинцовая усталость; в довершение всего ему страшно хотелось пить. Пот струйками стекал по коже под стальной кирасой.

— Ты что, в самом деле думаешь, что они представляют серьезную угрозу для города? — вздохнул он.

Сигрид сердито затрясла головой.

— Нат, — сказала она резко, — что, твоя мягкоголовая жена заразила тебя вирусом глупости? Ты видел, что они делают со своими детьми? Ты знаешь, что они проводят ночные рейды в городе, отрубая ноги тем, кто отваживается выходить на улицу с наступлением темноты? Ты ведь слышал, как они точат свои ножи о бордюры тротуаров, разве нет? Зуии… Зуии… Тебе это ни о чем не говорит? Ты вырвал меня из их лап прошлой ночью, и я очень благодарна тебе за это. Это уже не первый раз, когда они пытались напасть на меня. Мне надоело каждый вечер баррикадировать свою дверь. Они знают, что я подбиваю людей покинуть холм, и им это не нравится.

Нат примиряюще вскинул ладони.

— Я понимаю твои чувства, но нельзя ведь их всех уничтожить, верно? Ты этого от меня хочешь? Хочешь, чтобы кто-то отправился к ним и перебил их ударами молотка по голове, да? Знаешь, некоторые предлагают сделать то же самое с Мягкоголовыми. Хочешь последовать примеру этих придурков?

— Прекрати! — крикнула девушка. — Что ты несешь? Ты смешиваешь все в одну кучу. Есть ведь другие выходы, кроме как ползать по земле, чтобы искупить какую-то давнюю вину. Если влияние Ползунов возрастет, они в конце концов начнут управлять всей Сольтеррой, и мы все будем обречены расплачиваться за грехи наших предков. Нужно уходить, не дожидаясь, пока этот день настанет. Мы должны уйти как можно дальше, исследовать другие края… Может, где-нибудь существуют страны гостеприимнее, чем эта?

Ее щеки горячечно пылали, в уголках глаз заблестели слезы.

— Что исследовать-то? — устало спросил Нат. — Бесконечную грязь, которая покрывает все это клятое королевство? Поверь, я знаю, о чем говорю. Вспомни, я ведь уже пробовал бежать из Сольтерры… Я побывал очень далеко, но всего лишь убедился, что повсюду одно и то же дерьмо.

— Неправда! — выкрикнула Сигрид. — Есть стена на экваторе, а по ту сторону нее — сад секретов!

— Да чушь это все! — не выдержав, рявкнул Нат. — Все это бредятина, которую несут пропитые матросы в портовых тавернах в надежде, что какой-нибудь лопух поставит им за это стакан сивухи!

— Нет! Я знаю, что это правда! Все это на самом деле существует! Но, конечно, тебе-то что! Тебе удобнее сидеть, не зная горя, в своей башне, на содержании у горожан! Теплое местечко, верно? Вот и ладно, продолжай играть в дозорного! Болтай свои чертовы заклинания, пугай облака! Хоть бы ты ими подавился… Тогда я хотя бы не буду слышать дни напролет твой голос, несущийся с башни!

И, прежде чем юноша успел хотя бы опомниться, Сигрид развернулась и яростно потопала прочь.

Вконец раздосадованный, Нат направился обратно к башне. Решительно, эта девица однажды точно сведет его с ума!

В течение последующих дней Нат с головой погрузился в работу, чтобы не думать о том, что исподволь тревожило его. И все-таки по ночам он частенько прислушивался, стараясь услышать зловещее зуии… зуии… Ползунов, рыщущих по темным улицам в поисках жертв. Иногда темноту разрывал чей-то отчаянный крик, вонзаясь ему в уши раскаленным гвоздем, и тогда он не мог сдержать дрожи.

Его отношения с Гуном так и оставались чисто формальными. Дозорный и его помощник проводили время в молчании и ели, уставившись каждый в свою миску, изредка подавая друг другу знаки мимикой или жестами, словно монахи, соблюдающие обет молчания. За минувшие недели они ни разу не заговорили друг с другом, и никакого товарищества между ними не возникло.

Возможно, крайняя молчаливость дозорного была вызвана его физическим недугом, но Ната это не особенно утешало. Ему очень хотелось узнать мнение Гуна относительно Ползунов и их якобы тайного заговора, но он не знал, как приступить к разговору. Сказать по правде, Гун внушал ему страх. Точно так же, как когда-то внушал его отец.