Санкция на жизнь - Сергей Палий Страница 22

– И что же мне делать?

– Наличные есть?

– Деньги?

– Ну не фантики же!

– Н-наверное, нет…

– В таком случае вам придется прогуляться пешочком.

Таксист остановил машину и протянул Стасу через плечо паспортную карточку.

– Удачи.

– Скажите, а как мне отсюда пройти к Первому Смоленскому переулку?

– Вон в ту арку, мимо гаражей – и упретесь прямо в него.

– Спасибо.

Стас выбрался на тротуар, щурясь от неприятной мороси. Согласно информации, полученной по терминалу аэропорта, он проживал по адресу: Смоленский переулок, дом 4…

Стараясь не забрызгать брюки, Нужный перебежал проезжую часть и побрел вверх, в сторону Садового. Дворы, сквозь которые он проходил, были неухоженные, заставленные грязными автомобилями. Помойки щетинились переполненными контейнерами и источали мерзкий смрад.

Редкие прохожие оглядывались на Стаса: видимо, их внимание привлекала его форма.

Наконец он остановился возле старого кирпичного дома с треснувшей табличкой: «1-й Смоленский пер., 4». Поднявшись на второй этаж по крутым ступенькам, Стас оказался посреди лестничной площадки, в окружении трех дверей. На одной из них был мелом выведен номер его квартиры.

Никаких сенсорных систем идентификации не обнаружилось. Лишь фигурная прорезь замочной скважины возле железной ручки.

– Ключ… – рассеянно проговорил он. С какой-то полуистеричекой усмешкой добавил: – У меня его нет. Интересно, я живу один?

Потоптавшись возле двери, Стас с силой растер ладонями щеки и решительно вдавил кнопку звонка. В недрах квартиры раздался гулкий «динь-дон». Заскрипел паркет под чьими-то ногами.

Нужный напрягся. А может, это вовсе не его квартира?…

Клацнул замок, и дверь резко распахнулась, чуть не задев его по лицу острым краем.

На пороге стояла женщина в халате мышиного цвета.

Бигуди, на которые были туго накручены ее крашенные под «металлик» волосы, почему-то напомнили Стасу турбины, юстировка вектора тяги коих была основательно сбита. На лице лоснилась белая косметическая маска, не затрагивающая глаза, что окончательно делало женщину похожей на летчика времен Первой мировой в старинных ветрозащитных очках.

– Ты совсем озверел? – вкрадчивым голосом поинтересовалась она.

Стас с усилием вернул на место отваленную нижнюю челюсть и издал какой-то нечленораздельный звук.

– Ты чего вытворяешь, скотина?

– Я… я не туда попал, наверное… Простите…

– Ну-ка, дыхни! – Женщина схватила Нужного за отворот кителя и притянула к себе, поведя носом. – Вроде не пахнет… Обкололся, что ли?

– Я не понимаю…

– Зато я все понимаю, козел! Ты где был?

– Я, пожалуй, пойду…

– Я те щас пойду! – Она цыкнула зубом и слегка отстранилась. – А вырядился-то как! Хорошо хоть ордена не догадался нацепить.

– У меня нет никаких…

– Стасик, ненаглядный мой, ответь только на один вопрос: ты трахаешь ту стерву из службы безопасности «Трансвакуума», да?

Стас вдруг почувствовал слабость в коленках и какое-то равнодушие. Все, что случилось с ним с момента аварии, теперь выплеснулось одной большой уродливой лужей на пыльный асфальт мозга. Он поверил в чужой мир, в котором оказался по воле какой-то неизвестной науке природной аномалии. Поверил в чужие реалии, подменившие прошлую жизнь, поверил в хамство оперативников на орбите и замызганную Москву, поверил в бледного, не понимающего его поведения официанта и рухнувший мир санкций.

Он поверил в то, что стоит перед совершенно незнакомой женщиной, которая меж тем знает его имя и место работы.

Поверил в свой новый адрес и неизвестно кем и с какой целью вывернутое наизнанку общество.

Стас поверил в невероятное. И оно разом перестало его удивлять.

Напрочь.

Словно переключился некий внутренний рубильник.

В голове обнаружилась объемистая вакуумная полость, в которой неожиданно открылся доступ к внешнему пространству. И это пространство под невообразимым давлением хлынуло в нее, сметая все на своем пути…

Нужный аккуратно отстранил женщину и переступил порог квартиры. Не развязывая шнурков, скинул мокрые туфли и повесил китель на крючочек. Оглядел себя в зеркало, пригладил пальцами встопорщенные волосы на висках.

– Каков наглее-е-ец…

Стас обернулся к женщине и, стараясь придать голосу мягкость, уточнил:

– Так я все-таки женат или нет?

Она замерла на миг. Затем медленно прикрыла входную дверь и пристально посмотрела на него. Спросила уже без сарказма и желчи:

– Стасик, ты чего?

– Понима… ете… понимаешь, тут со мной в рейсе история такая приключилась…

– Знаю я все! – внезапно взвизгнула женщина, заставив Нужного отпрянуть. – Мне звонят из твоего сраного агентства и говорят, что ты погиб! Потом перезванивают и сообщают, что жив! Я мечусь тут, как савраска! На стены лезу! Хоть бы врать научил своих дружков там… А если трахаешься с этой курвой, так и скажи – хватит мне голову морочить, гад! Что я – маленькая? Что я – не понимаю, что ты ни в какой рейс не ходил! Что ты мудруешь, как… как школьник…

Она поперхнулась, села на тумбочку и затряслась от рыданий. Стас хотел было погладить женщину по плечу, но получил неожиданно звонкую пощечину и был послан по известному адресу без лишних префиксов.

«Дьявол, – подумал он, потирая щеку, – я ведь даже не знаю, как ее зовут… И вообще – кем она мне приходится-то?…»

– А знаешь, – вдруг со злостью всхлипнула женщина, – а знаешь… а я вот тоже с другим тут переспала.

Стас не счел нужным отвечать. Но его молчание, видимо, было расценено женщиной как полнейший пофигизм и возведено в ранг оскорбления.

– Падла, – прошипела она, яростно вытирая рукавом халата слезы и превращая косметическую маску в белесое месиво. – Бездушная падла…

Стас еле успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться на ее пути. Шарахнув дверью в ванной, женщина принялась осатанело греметь какими-то склянками. Послышался шум воды.

Через пару минут грохот прекратился. Она вышла и зачем-то швырнула пакет со снятыми бигуди под ноги Нужному. Крема на лице больше не было, и теперь Стас мог видеть, как напряжен каждый мимический мускул под покрасневшей кожей. Вместо халата на ней была до неприличия короткая юбка и обтягивающий далеко не идеальную фигуру свитер.

Женщина окончательно перестала быть Стасу симпатична.

– Падла, – еще раз обронила она, так приложив входной дверью о косяк, что с потолка посыпалась известка, а по всему подъезду раскатисто срикошетило эхо.