Fly by Night. Хроники Расколотого королевства - Фрэнсис Хардинг Страница 22

— Несомненно, несомненно, — согласился Клент, делая примирительный жест. — И все же я навлек бы на себя подозрения, если бы не встретился с Книжниками, ведь я сочиняю поэмы. Вот, кстати, накропал кое-что по случаю, так сказать, для отвода глаз.

С этими словами он передал Мэбвику Току разбойничью балладу.

Старик бегло просмотрел написанное, что-то бормоча себе под нос. С отсутствующим видом он взял перо, облизнул кончик и подправил пару слов. Судя по всему, этот жест вошел у него в привычку — Мошка заметила, что язык у него черный, как у попугая. «Он пьет чернила и питается бумагой», — подумала Мошка, отметив, какая желтая и сухая у старика кожа.

— Неплохая баллада. Немного вульгарна, но продаваться будет. Ваша недужная леди не названа по имени, но это мелочи… Только вот слишком уж героически описан разбойник. Недостает моральной назидательности. Может, добавить в конце куплет, где кается в грехах, а потом болтается в петле?

— При всем моем уважении, сэр, не думаю, что это хорошая мысль. Этот малый еще жив и на свободе…

— Очень жаль. Ладно, оставим как есть, пока этого Блита не изловят и не вздернут.

Ток аккуратно свернул лист с балладой и убрал в свой футляр из красного дерева.

— Хорошо, сэр, — сказал Клент и прочистил горло. — Дело в том, что без этого Блита мы никогда бы не достигли Манделиона живыми, здоровыми и так быстро. Он стал настоящим посланником судьбы в этом путешествии, полном неисчислимых бедствий. Я мог бы рассказать долгую историю про опасности, людскую грубость, предательства и тяжкие обстоятельства. Но, я вижу, вы слишком заняты для этого. Скажу лишь, что, покинув Долгий Кошель, я почувствовал, что за мной следят. В Вебвайке я слышал, как некий человек справлялся о моем имени на высоком наречии, а в Кривой Дыбе он расспрашивал обо мне, описывая мою внешность. Чтобы оторваться от него, я ушел на нехоженые тропы и так оказался в глухом местечке под названием Чог. Он разыскал меня и там. Некий джентльмен неожиданно прибыл в Чог вскоре после меня и провел несколько часов в магистрате. Тем же вечером меня схватили, когда я пил чай, и заковали в кандалы. Не прояви я чудеса изобретательности, мой труп сейчас болтался бы на виселице. Мастер Ток, кто-то очень не хотел, чтобы я прибыл в Манделион.

«Некий джентльмен неожиданно прибыл в Чог», — подумала Мошка и вспомнила, как, сидя в голубятне, подслушала разговор судьи с незнакомцем. Голос у того был приятный, как парное молоко. Открыв было рот, чтобы рассказать о нем, Мошка поняла, что не стоит, и прикусила язык.

— Мистер Клент, вы абсолютно уверены, что печати на письмах были нетронутыми?

— На письмах? Но, сэр, я получил только одно письмо. С требованием прибыть в Манделион, соблюдая секретность.

Лицо старика потемнело.

— Так, — сказал он. — Значит, второе письмо перехватили. Из чего следует, что кто-то прекрасно осведомлен о вашем задании, о котором сами вы и понятия не имеете.

Клент понуро склонил голову.

— Что ж, хорошо, — сказал Мэбвик Ток. — Причина, по которой вас вызвали в Манделион, заключается в том, что в городе появился нелегальный печатный станок.

После этих слов по залу разлилась тишина, словно все до глубины души изумились эдакому кощунству. Несколько Книжников непроизвольно взялись за талисманы с Почтенными, висящие на шее. А Клент вскинул брови и беззвучно присвистнул, будто ему сообщили, что весь Манделион заминирован. И только чогская девочка наивно полагала, что живой бандит с большой дороги куда примечательнее любого печатного станка.

— Кляуза! Печатный бандитизм! — воскликнул молодой человек, дрожа всем телом и протягивая главному Книжнику футляр из красного дерева с таким видом, будто в нем лежали живые гадюки.

— Манделион наводнен памфлетами, — сказал Мэбвик Ток, демонстрируя Кленту небольшое печатное объявление на листе сероватой бумаги, словно оторванном от большего листа. Он держал бумажку щипцами.

Клент взял ее и принялся читать, и с каждой секундой изумление росло на его лице.

— Безумие, коварство, угроза кровавой расправы, — бормотал Клент, читая. — Похоже, дело рук радикалов.

Мошка знала о радикалах из книжонок о политических заговорах и предательствах. По ее представлениям, радикалы все время что-то выкрикивали, размахивая руками, обличали всех, кто обладал деньгами или властью, а заодно пытались натравить людей с лопатами и мотыгами на людей с мушкетами. Все принцы крови сходились во мнении, что радикалы — самое безумное и опасное порождение современного общества. Во всех концах королевства радикалов то и дело вешали за измену.

— Да, — сказал Ток, забирая у Клента памфлет, — напоминает воззвание радикалов. Те же разглагольствования о всеобщем равенстве и о том, сколько нищих семей может разместиться во дворце герцога. Однако здесь есть намеки на планы герцога по симметричной перестройке города. Например, что он задумал разровнять пространство от Пачкучей улицы до Хиляков под новый рынок. Сейчас на этих улицах ужас что творится. Когда очередной памфлет появился на прошлой неделе, там вспыхнуло восстание.

Мошка вспомнила, что Бокерби вчера упоминал о недавних восстаниях в Манделионе.

— Людям свойственно нервничать, — пробормотал Клент, — особенно когда их дома хотят сровнять с землей.

— Не в этом дело, — сказал Ток. — Уличные болтуны сами не могли прознать об этих планах. В курсе были только судейские, окружение герцога. Полагаю, кто-то подделал типичный памфлет радикалов, но перестарался. Чувствуется почерк Ключников. Похоже, Арамай Тетеревятник где-то в Манделионе.

Мошка впервые слышала это имя, но заметила, как побледнел Клент.

— Но… я не получал сообщений, что он покинул Скарри… — произнес Клент растерянно.

— Сообщений из Скарри? О чем вы? Там уже полгода как воцарились Ключники. Они поставили дубовые ворота, увешанные замками, и ни одна душа не проскользнет туда без их ведома. Тетеревятник, несомненно, был в Скарри. И его ловцы воров тоже — они завербовали каждого второго проходимца в городе и объявили награду за тех преступников, кто не пошел под их крыло.

Сказав это, Ток кисло улыбнулся и продолжил:

— Когда бандиты Тетеревятника нагнали страху на мэра, Ключники заявили, что берутся спасти город от преступности. Мэр, дурак, клюнул на это, отписал им половину казны и наделил особыми полномочиями. На следующий день Ключники наняли каменщиков и принялись перестраивать городскую стену. И теперь в Скарри творится черт знает что. Ключники направили Тетеревятника в Манделион, чтобы он проделал тот же трюк с нашим герцогом. Герцог спит и видит, что в Манделион приедут его любимые королевы-близняшки, но до смерти боится, что они падут жертвой какого-нибудь полоумного радикала. И эти памфлеты — его самый страшный кошмар наяву, они проклинают королев, называют их «исчадие природы, способное считать на пальцах до двадцати одного». Герцог сам не свой от ужаса и пойдет на что угодно, лишь бы разыскать виновных. Сперва он, естественно, обратился за помощью к нам. Мы арестовали кучу народа с памфлетами, но не смогли выйти на распространителя — каждый утверждал, что памфлет был приколот к дереву или залетел в окно. Неясно даже, откуда они берутся — с западного берега, с восточного? Чертов станок будто пляшет по всему городу! Бумага самого низкого качества, из ветоши, которой полно повсюду. Несмотря на все усилия, каждую неделю появляются новые памфлеты, то здесь, то там. И герцог теряет терпение. Теперь давайте подумаем, кому это на руку? Конечно же, Ключникам! Тетеревятник пообещал герцогу, что, если он призовет отряд Ключников и наделит их особыми полномочиями, они мигом найдут станок и посрамят нас, Книжников. Я уверен, Тетеревятник сам пишет эту галиматью, подражая радикалам, чтобы герцог окончательно уверился, будто бы те готовят восстание, и призвал Ключников спасти город. Если мы не найдем станок, и как можно скорее, герцог примет условия Тетеревятника, и еще один город окажется в лапах Ключников.