В погоне за мечтой - Ольга Связина Страница 23

– Что случилось, госпожа? Вы как-то странно выглядите.

– Да ничего, – вздохнула я. Сколько раз говорила ей, что мы теперь в одинаковом положении, товарищи по несчастью, и можно обращаться друг к другу на «ты» – Машенька продолжала строго блюсти субординацию. Наверное, это помогало ей поверить, что наш плен – не навсегда, и очень скоро все вернется на круги своя. – Наверное, просто простыла.

– Вы сегодня очень долго гуляли, – заботливо попеняла горничная и, усадив меня поближе к огню, принялась дополнительно укутывать. А потом и вовсе притащила кружку с каким-то горячим отваром.

– Кто из нас ведьма, ты или я?

– Вы, вы! И хорошая ведьма сейчас выпьет лекарство…

Более-менее успешно пользуя пациентов травами, сама я пробовала свой отвар впервые. Ничего, приятно: кисленький и освежает. Мяты я туда, что ли, напихала?

С холодка от горячего питья разморило не хуже, чем от рюмочки коньяка. Я не заметила, как заснула у костра, свесив голову на грудь…

…Дворец нежился в послеобеденной истоме. Дворяне свято блюли «тихий час», и в коридорах почти невозможно было столкнуться со спешащим по срочному поручению слугой. Лишь на кухне и в службах царила прежняя суета. Сегодня моя дорога лежала не туда – прежде мне никогда не приходилось бывать в крыле высшей знати, но во сне я двигалась уверенно, как будто точно знала, куда идти. Вот и королевская комната…

Он сидел на диване, положив вытянутые ноги на маленький пуфик и запрокинув голову. Подойдя ближе, я успокаивающе положила ладонь ему на лоб – вздрогнув, он проснулся и растерянно заморгал, пытаясь понять, что его разбудило. Подобные вольности по отношению к начальству возможны только во сне. И только во сне я могла увидеть в королевских глазах отражение собственного восторга и радости встречи.

– Ты… вернулась! – Резко вскочив на ноги, он запнулся о лавочку, покачнулся и лишь каким-то чудом сумел удержать равновесие.

– Я всегда рядом! – Так много хотелось сказать – хотя бы вот так, сквозь сон! И как сложно оказалось подобрать подходящие слова.

– Но… Где ты была?! – Казалось, ему тоже безумно хочется броситься вперед, обхватить руками и никогда больше меня не выпускать. И в то же время страшно…

– В одном ужасном месте, под землей.

– Но ты… – Он вытянул руку, пытаясь схватить меня за локоть.

– Я жива!.. – Я открыла глаза…

– Слава богу! – с облегчением выдохнула Машенька и перестала трясти меня за плечи. – А то мне уж показалось… страшное.

– Что?

– Да так. – Она уклонилась от прямого ответа. Ей не хотелось рассказывать – ну, а меня, признаться, не слишком тянуло выспрашивать. Хотелось снова и снова перебирать в памяти подробности сна – все выглядело настолько реальным! Ну почему Машенька не разбудила меня на полчаса позже, не дала побыть в сказке еще хоть немного!

В очередную вылазку за боярышником (а заодно разведать, что там с дорогой) я отправилась во всеоружии – с большой кружкой наперевес. Машенька решила во что бы то ни стало сварить компот – или кисель… а может, и варенье. Из пространных объяснений сложно было сделать определенный вывод, но звучало вкусно. На этот раз меня сопровождал другой разбойник, не склонный к сантиментам: курточкой не поделился и, логично рассудив, что без верхней одежды я далеко не уйду, не потащился следом по глубокому снегу, ограничившись наблюдением издалека.

Уже подходя к кусту, я заметила, что сегодня меня уже кто-то опередил: он ходил ходуном, разбрасывая в стороны ягоды и маленькие веточки. У корней копошилась пушистая коричневая фигурка, напоминающая маленького медвежонка.

– Зара! – удивилась я. – Что ты тут делаешь? Мама тебя сегодня не ждала!

– Иди на…! – грубо отозвался «медвежонок». – Мама меня вообще не ждала!

Маленькая дочка Цыганки не жила с нами в подвале – она лишь иногда появлялась в лесу, основное время промышляя в городе: просила милостыню, приделывала ножки плохо лежащим мелким вещицам и подслушивала разговоры купцов, ожидающих прибытия обозов с товарами или отправляющихся в далекий поход – словом, была мастерицей на все руки. Не знаю, сколько ей было лет – выглядела Зарита на пять, но в больших невинных глазах орехового цвета блестела недетская смекалка.

– Хорошие девочки не говорят таких слов!

– А я – плохая девочка! И про тебя, тетя ведьма, всем расскажу!

– Что? – искренне удивилась я.

– Ты меня сглазила! – Девочка резко обернулась, и я ахнула: из-под левого, опухшего и не открывающегося глаза огромный лиловый синяк стекал чуть ли не до подбородка.

– Что с тобой такое случилось?! Упала?

– Мальчишки избили, – шмыгнула носом та и снова яростно набросилась на боярышник.

– Из-за меня?

– Это же ты вчера сказала, что я хорошая девочка, а хорошие девочки не воруют.

– А при чем тут мальчишки?

Цыганочка вздохнула, удивляясь моей непонятливости:

– Я пыталась украсть у них игрушку. И уронила…

– Не знала, что ты играешь в игрушки.

– Я бы ее продала.

– Ага. – Я задумчиво посмотрела на Зару – и снова вздрогнула, наткнувшись взглядом на опухшую щеку. – Сильно болит?

– А сама-то как думаешь? – Потянувшись за дальней, наверняка самой вкусной гроздью, девочка оцарапалась о длинный шип и зашипела, как кошка.

– Дай подую.

– Это еще зачем, – проворчала Зарита, но отстраняться не стала. Нагнувшись, я подула на синяк, и пробормотала «заклинание», которым мама всегда лечила мои мелкие ушибы:

– У кошки боли, у собаки боли, у сороки боли, у вороны боли… А у Зары, хорошей девочки, не боли! Ну как, полегчало?

– Угу, – из вежливости согласилась девочка.

Из вежливости? На Зару не похоже!

– Надо еще что-то холодное приложить, чтобы отек спал. – Я огляделась по сторонам и набрала в горсть снега. – Да вот хотя бы… Только не слишком долго, чтобы лицо не обморозить.

Послушно взяв с моей ладони сплюснутый снежный пластик, цыганочка прижала его к щеке – снег тут же принялся таять, стекая из-под ладони на подбородок смоляными каплями. Да, умыванием девочка себя явно не утруждает…

Спасибо маме… и отечественному кинематографу. Внешние карманы у меня, конечно, обчистили, но под юбку заглянуть не догадались, так что в маленьком кармашке, который я собственноручно пришила с внутренней стороны самой нижней поддевки (Машенька только хмыкала, разглядывая корявые стежки) сохранился неприкосновенный запас – две золотые монетки. Три уже начинали звенеть при ходьбе, а я и так исколола все пальцы, пока пришивала один кармашек. Да и перспектива черного-пречерного дня, когда этот запас сможет понадобиться, выглядела в то время более чем туманно. Не то что сейчас…