Утерянная принцесса - Валентина Гордова Страница 23

— А ты император? — вставила я, уже просто откусывая от волшебного пирожка, сладковатое тесто которого таяло во рту, оставаясь привкусом малинки.

— Именно, — кивнул Никита и без разрешения утянул себе булочку, облитую шоколадом, — ты должна осознавать, что всё внимание будет обращено на тебя.

— И тебя, — потянулась за чашечкой чая, который оказался с мелиссой.

— Нет, — Ник, тщательно жуя, покачал головой, — Я был на виду почти всё это время. Все будут следить за тобой. Стоит ещё раз перечислить все твои статусы?

— Не надо, — я нервно усмехнулась, — и так всё помню.

— Не считая волны покушений на твою красивую тушку, вокруг постоянно будут ошиваться газетчики. Для них сенсацией станет всё, что связано с тобой, особенно они любят, когда императорская кровь совершает публичные ошибки. Ты должна быть безупречна во всем: внешний вид, поведение, манеры, круг общения — всё без исключений. На территорию академии твой дядя их не пустит, это очевидно, но ты не сможешь отсиживаться за её стенами постоянно. К тому же, и внутри, среди адептов и преподавателей найдётся добрые три четверти тех, кому охота поживиться за чужой счет.

Я слушала столь внимательно, что последний маленький кусочек пирожка так и был у меня в руке, я просто забыла его съесть. Я, конечно, сразу догадывалась, что это будет подстава всех подставных подстав, но чтоб настолько… Я и безупречные манеры, это как… да даже сравнить не с чем! Потому что это совершенно несовместимые вещи! Я так не могу, я ничего не умею! Мои знания этикета начинаются и заканчиваются тем, что при встрече нужно здороваться, уходя прощаться. Всё!

— Пока ещё ничего сверхъестественного не произошло, чего ты опять бледнеешь? — укорил Ник, управившись с первой булочкой и потянувшись за второй, — Ешь быстрее, сейчас у тебя случиться наплыв гостей в лице портных, затем тебя планируют замочить в ванной, делая безупречную красотку, хотя, если хочешь знать мое мнение, ты и так красотка.

«Красотка» в этот момент, запихнув сдобу в рот, слизывала малиновую начинку с пальца. Подавилась, покраснела, пристыжено опустила руку и глаза. Но мне понравилось, что Ник считает меня красивой. Я его с начала учебного года звездой университета считала, мне до него было, как до неба. А тут вдруг выясняется, что он меня красивой считает.

— Так, дальше, — не замечая моего состояния, продолжил собранный Никита, — вечером состоится представление тебя народу. Красивые громкие речи, все дела. Тебе надо только стоять с величественным видом и сдержанно улыбаться. Ты должна показать им, что ты действительно та самая вернувшаяся дочь правителей всей империи. В идеале, тебя должны полюбить сразу и безоговорочно. Забегая вперед, скажу, что многие и так полюбят, ты довольно хорошенькая и глазки у тебя добрые.

Я подавилась во второй раз, теперь уже чаем, чуть поостывшим. Второй комплемент подряд от Ника. Он заболел? Головой стукнулся? С ума сошел?!

— Осторожнее, — на меня посмотрели с укором, — ешь быстрее, Варя. Во время официального представления ты будешь стоять вместе с семьёй на балконе, просто улыбайся и ни о чем не волнуйся. Затем объявят нашу помолвку, надо будет взяться за руки и просто пройти вперёд. Ни говорить ничего не надо, ни делать, просто улыбайся.

Я кивнула. Это не так уж и сложно, просто стоять. Протянула руку, стащила себе пирожок. Он оказался с лимоном, что немного странно, но очень вкусно.

— Эту ночь проведешь здесь, как раз успеют пошить несколько нарядов. Завтра с утра официально уезжаем в академию, с нами будет вооруженное до зубов войско, но даже без него, поверь, я не позволю никому и пальцем тебя тронуть.

Его слова заставили что-то глубоко в груди испуганно затрепетать. Мне никто подобного не говорил. Вообще никто.

— Ты странно смотришь на меня, — заметил он и собственноручно всунул мне в приоткрытый рот небольшой пирожок.

— Что ты… — тут же выдернула его изо рта, гневно глядя на парня.

Дурак! Умеет же испортить всё!

— Не знал, как ещё тебя из ступора вывести, — ничуть не раскаиваясь, пожал он плечами, — не отвлекайся. В академии мы будем жить в одной комнате, это даже не обсуждается. Всюду ходим вместе, я сопровождаю тебя на все занятия, практики и прочую ерунду, из кабинета без меня не уходишь. Варя, почему у меня такое чувство, что ты всё наоборот делать будешь?!

Наверно потому, что я как раз об этом и думала. Невинно на него посмотрела, мол «ничего я плохого не думала и вообще тебе показалось», но Ник не поверил.

— Тебя просто убьют, — привел он тот действенный довод, который мог на меня подействовать. Подействовал, — и меня убьют тоже, если ты сдохнешь. Твой дядя лично нашинкует. Идём дальше: когда мы не наедине, обязательно будь рядом со мной, изображая из себя безмерно влюбленную. Это должны видеть, но ни в коем случае не перегибай палку. Никаких поцелуешь, ссор, двусмысленных ситуаций. Будущая императрица должна быть безупречна во всём. И любовь её тоже должна быть просто сказочно безупречно. Когда твои влюбленные глазки будут мелькать в газетах, народ должен видеть сильные чувства, достойные и доступные каждому человеку. Они будут равняться на тебя, подрожать тебе, следовательно, любить тебя.

Ага, да, любить. Меня. Да-да, вот прям верю.

— Тебя не смущает, что у меня за всё это время даже парня не было? — хмыкнула я с намеком, решившись даже на такой отчаянный шаг, как открыть Нику страшную тайну.

Выражение его лица прямо свидетельствовало о том, что парень не понимает, почему его это смущать должно. Вздохнув, терпеливо пояснила:

— Меня никто не любит, очнись.

И на что вообще рассчитывала?

— Хочешь, я тебя любить буду? — улыбнулся Ник одновременно пакостно и обманчиво-нежно.

Уперла в него хмурый взгляд.

— Ну, чего ты молчишь? — продолжил издеваться этот гад бессовестный, не переставая улыбаться.

Зря сказала. Вот зря сказала ему!

— Ты идиот, — вздохнула в конце концов, уворовывая ещё одну булочку.

— А ты знала, кому своё безоговорочное «да» говорила, — нагло заявил он, тоже стягивая себе ещё угощение.

— Я не говорила тебе «да»! — праведно возмутилась в ответ на его слова.

Нет, ну надо! Каков наглец! Да как посмел вообще?! Придушу. Ночью. Подушкой.

И что вы думаете, он раскаялся? Ага, конечно. Подмигнул мне хитро, улыбнулся уголком рта и покровительственно велел:

— Не бойся.

Я и не боялась.

А надо было!

Надо было испугаться с самого начала! Надо было!.. Вот только что бы это изменило?

Ночное звёздное небо прорезают тысячи ярких световых лучей, направленных со всех сторон… на нас. Внизу, под балконом на втором этаже замка, огромная многотысячная толпа, которая что-то кричит, визжит, пищит… шум их голосов слился в одно неясное оглушающее пятно. Я ничего больше и не чувствовала, только как слепну от света и глохну от крика.