Рождённая во тьме - Ксения Изотова Страница 23

— Всемилостивые боги! Нисса, что с тобой? — Филин видимо ждал меня, потому что подбежал ко мне ещё на подходе к избе. Ну ещё бы. Я посмотрела на небо. Путь назад вместо трёх часов занял у меня не менее пяти. Сейчас была уже ночь, даже звёзды высыпали.

— Всё хорошо, — устало пробормотала я.

Волхв тут же выхватил у меня корзинку и потащил в избу. Пока он грел воду, я успела рассказать о своём небольшом приключении. Филин озабоченно всплёскивал руками и ахал. Наконец, когда вода была готова, он вытащил вперёд большое деревянное корыто, в котором мы обычно мылись и велел:

— Раздевайся.

— Может ты вначале всё-таки выйдешь?

— Нет. — волхв покачал головой. — Милая, если этот упырь поцарапал тебя где-нибудь на спине, то ты можешь и не заметить. А все равны нужно как следует промыть и очистить. Так что вначале отмоем всё водой, затем травяным отваром, а потом хорошенько намажем мазью. Трупный яд уже мог попасть тебе в кровь и нам нужно постараться хотя бы не допустить дальнейшего заражения. Так что давай-ка не глупи и полезай.

Вздохнув, я разделась (с помощью учителя, потому что меня порядком шатало) и залезла в корыто. Волхв принялся деловито обмывать все раны потоками горячей воды. Царапины щипало, а когда вода полилась на следы укусов, я поморщилась. Когда стекающая с меня вода стала уже не чёрной, а только розовой от моей крови, Филин удовлетворённо кивнул.

— Вот и отлично, теперь хоть видно, где тут раны.

Затем волхв долго поливал меня травяным отваром, а как он смазывал меня мазью я уже не помню. От слабости я просто отключилась. Следующие несколько дней меня лихорадило почти без перерыва. Температура поднялась до критических отметок. При этом лежать спокойно, как советовал Филин, я не могла. Несмотря на слабость, я бродила по избе, натыкаясь на углы и мебель. В глазах поминутно темнело, и голова кружилась как сумасшедшая. Спала я плохо, и сны видела более, чем странные. Вначале мне чудилось, будто я умерла, лежу в гробу и меня обступили смутные тени, готовящиеся поглотить моё тело, как только его опустят в разверстую могилу. Потом мне казалось, что тени разгоняет чья-то огромная рука, безжалостно прихлопывая, словно комаров, тех, кто не успел вовремя отбежать в сторону. Однажды я видела, как в смертельном объятии слились две тучи — одна пронзительно чёрная, и вторая, серая. Они сражались над моим бездыханным телом, и чёрная туча словно защищала меня от своего противника. Как-то раз под утро я проснулась с бешено бьющимся сердцем, а в ушах звучали чьи-то сдавленные проклятия.

Однако через полторы недели я уже чувствовала себя отлично. Слабость прошла, и от царапин остались лишь едва заметные розоватые следы. В назначенный мной самой день — день весеннего равноденствия — я решительно закинула за спину собранную торбу, попрощалась с Филином и отправилась прочь.

— Прощай, Нисса. Удачи тебе, малышка.

Я крепко сжала руки в кулаки и пошла вперёд, оставляя позади месяцы, проведённые с волхвом в его уютном обиталище. Оставляя позади его доброту и участие.

— Я никогда не забуду тебя, учитель, — прошептала я тихонько, уходя.

Но вот передо мной расстелилась узкая лесная тропинка. А за ней — пыльные дороги, далёкие города и новые встречи. Я не обернулась, как и собиралась. Но что-то подсказало мне, что уже никогда больше мы не встретимся. Что ж, пусть будет так. У каждого свой путь.

Дорога до Харисы была весьма живописной. Первое время я шла по узкой лесной тропинке, вдыхая аромат влажной почвы и слушая птичье пение. Чем дальше я продвигалась на юг, тем тоньше становился снежный покров. Солнце с каждым днём пригревало всё сильнее. С каждой веточки срывались одна за другой капли, звонко разбиваясь о замерзшую ещё землю. Филин дал мне с собой припасы, но я старалась тратить их поменьше. Вечером, перед тем, как устроиться на ночёвку я расставляла силки, и обычно утром в них попадались заяц или лесная куропатка. Кое-где можно было найти прошлогодние шишки с сохранившимися семенами, вкусными и питательными. Вскоре я нашла место, где тропинка, по которой я шла, ответвлялась от основной дороги, ведущей от Харисы на север — в Скьялл. Дорога была проложена в незапамятные времена и выложены толстыми каменными плитами, сейчас уже выщербленными и местами потрескавшимися. В стыках плит проросла трава и её пожухлые побеги грустно торчали отовсюду, как иголки. Тем не менее, идти по дороге должно быть легче, чем по тропинке. Да и к городу она приведёт меня наикратчайшим путём. Я на секунду задумалась. После разрушения Скьялл прошло уже три месяца. Насколько я знала, магистрат последнее время не слишком то интересовался тюрьмой, а значит и случившееся вряд ли их сильно обеспокоило. Конечно, какое-то время они наверняка прочёсывали окрестные леса и пустоши, но три месяца? Это вряд ли. К тому же, я уже достаточно далеко продвинулась на юг, и в случае чего смогу объяснить, что просто ходила в лес за травами или охотиться. Никто не свяжет одинокую путницу с заключёнными полумифической Вечной Тюрьмы.

Успокоив себя, я двинулась дальше. Каждое утро солнце вставало по левую руку от меня, и я просыпалась, пробуждённая его лучами. Идти было легко и приятно. Я была достаточно вынослива и ноги спокойно несли меня вперёд. Наконец, на закате одного из дней, которые я давно уже перестала считать, я увидела вдали сияющую гладь Синего озера, отражающую последние лучи заходящего солнца. Мелкая зыбь шевелила массу воды. Кое-где на озере были видны утлые лодчонки рыбаков, и даже несколько судов покрупнее, наверное, торговые. Я остановилась, заворожённая открывшимся видом. Озеро было совсем не похоже на привычное мне Северное море. Вода действительно была синяя и казалась мягкой, как атлас. По берегам росли плакучие ивы, опустившие свои ветви в воду. Воздух пах влагой и водорослями, без всякой примеси соли. Берега были низкими, и там, где озеро было особенно мелким, высились заросли тростника. В нём, наверное, как раз сейчас птицы строили гнёзда, потому что местами было заметно шевеление и чьи-то резкие вскрики. Покрутив головой, я заметила наконец, и сам городок. Согласно старым книгам из библиотеки Скьялл, население Харисы составляло около трёх тысяч человек. Но, похоже, это было в лучшие времена, когда большая часть жителей была как раз и занята производством всего необходимого для тюрьмы. Сейчас Хариса выглядела полузаброшенной, словно стала ненужной. Собственно, в некотором смысле так оно и было. Когда в Скьялл стало меньше узников, стало нужно гораздо меньше рыбы, вылавливаемой в Синем озере, меньше овощей и злаков, выращиваемых в окрестностях, меньше хлопка на одежду и древесины для строительства. Интересно, что будет теперь, когда тюрьмы больше нет? Скорее всего, жителям придётся искать новые места, в которые они смогут продавать свои товара. Хотя они, наверное, смогут прокормиться и так. Я огляделась. Местность выглядела гостеприимной и спокойной. Поразмыслив немного, я решила не идти в город прямо сейчас, а заночевать на берегу озера.

На берегу озера я разбила лагерь: устроила себе кровать из камыша, постелила на неё толстую куртку. Потом натаскала веток, чтобы развести костёр и поджарить на нём пойманного сегодня с утра зайца. Сложив ветки домиком, я задумчиво на них уставилась. Интересно, я же могу зажигать светлячок. Почему бы не использовать его для того, чтобы разжечь огонь? Сосредоточившись, я создала на ладони маленький золотистый огонёк и приложила его к веткам. Ничего? Вероятно, температура была слишком низкой для того, чтобы вызвать возгорание. Закрыв глаза, я постаралась нащупать сгусток магии в пространстве. Ощутив что-то маленькое и тёплое я принялась осторожно вливать в него энергию. Моя первая попытка привела к тому, что светлячок не стал горячее, зато раздулся до размера двух сложенных вместе ладоней. Что ж, это тоже неплохой результат. Сморщив нос, я постаралась рассмотреть светлячок поближе магическим зрением. Ага, похоже здесь есть несколько каналов, по которым я могу передавать энергию. Попробовав один из них, я смогла добиться того, что светлячок запульсировал в рваном ритме, испуская при этом во все стороны светящиеся искры. Нет, это не то. Наконец, я смогла сделать сгусток энергии горячим, как раскалённый металл. Подготовленные ветки тут же вспыхнули.