Дань псам. Том 1 - Стивен Эриксон Страница 23

– Терпеть не могу, когда не чувствую опоры под ногами, – пожаловался Ожог, сидевший на груде ящиков.

– Зато обзор хороший, – сказал Лефф. – Погоди, сейчас я к тебе заберусь.

– И как ты вообще это ешь? В мясе кровь должна быть. Мясо без крови не мясо.

– Ну так улитка же.

– Ага, и у нее глаза на щупальцах – смотри, водит ими, провожает каждый кусочек, каждый укус. Следит, как ты разделываешь ее и ешь!

– И что?

Стаи чаек с криками кружили над молами, куда рыбаки выгружали корзины с болтанчиками. Тут же суетились дети в надежде, что им поручат насаживать извивающихся рыбешек на леску, чтобы потом отнести на рынок. Серошерстные гадробийские коты, одичавшие за тысячу поколений, устраивали засады на чаек. Прыжок – а затем визг, шипение, перья во все стороны и клочья шерсти летят, как пух чертополоха.

Под дощатыми мостками, в тени между опорами, бродили старухи, длинными острогами подцепляя болтанчиков, выпадавших на ходу из корзин и дождем сыпавшихся сквозь щели. Остроги также помогали отбиваться от соперниц, если вдруг улов был неудачным.

Сидя на ящиках, Ожог наблюдал за мутными силуэтами, которые сновали туда-сюда и тыкали острогами.

– Клянусь, никогда больше не буду есть, что выловили из этого озера, – хрипло пробормотал он. – Бабуля наверху, я помню все колотые отметины у тебя на руках. Помню, так что клянусь.

– Чего-чего? – спросил снизу Лефф.

– Да ничего. Время, говорю, зря тратим…

– Терпение, Ожог. У нас есть список. С ним надо разобраться. Разве не мы с тобой слышали, что Брокул попытается сбежать?

– Да поди разгляди кого-нибудь в этой толпе!

– Достаточно просто высматривать очереди.

– Да нет тут никаких очередей!

Лефф перекинул ракушку через парапет, и она со стуком присоединилась к десятку тысяч прочих.

– Еще рано. Подождем.

С развилки на Урс в сторону Напастина городка свернул потрепанный обоз. Пастухи и каменоломщики, направлявшиеся к Врановым холмам, прижались к обочине, провожая удивленными взглядами четыре обгорелые торговые повозки, каждую из которых тянула одинокая лошадь, запряженная в самодельное ярмо.

Охранник был только один – гораздо меньше, чем можно ожидать, даже для такого маленького каравана. Полностью укутанный в пыльный плащ с капюшоном, он ехал верхом, ссутулившись и держа руки на высокой луке гадробийского седла. В районе лопаток в плаще сделаны прорези, из которых торчат потертые рукояти парных сабель. Кожаные наручи запачканы кровью и изрезаны в лоскуты, руки под ними, если присмотреться, густо покрыты татуировками.

Из-под низко надвинутого капюшона на дорогу зорко взирали глаза с вертикальными, почти кошачьими зрачками. Сквозь утреннюю дымку проступили первые убогие лачуги южного Напастина городка, напоминающие разоренные гнезда крупных птиц. Они тянулись по обеим сторонам вдоль тракта, и из каждой щели выглядывали опухшие, влажные глаза, провожая скрипящие повозки.

Вскоре обоз угодил в настоящий лабиринт. Повсюду, словно призраки, вырастали отбросы общества, слабыми голосами выклянчивая денег или пропитания. Редкий караван с юга пользовался этой дорогой, чтобы попасть в Даруджистан – уж очень узкими и извилистыми были улочки местных трущоб. А если поскупиться на охрану, то груз мог легко стать добычей армии нищих, напирающих со всех сторон. Казалось, что именно такая судьба уготована этому скромному обозу с одиноким охранником. До тракта, носившего название Джатемова Напасть, оставалось еще не менее ста шагов.

Грязные руки хватались за колеса, вставляли в них клинья, пока другие ловили лошадей за упряжь. Охранник, завидев такую смелость, натянул поводья и будто бы вырос в седле.

Все уставились на него – кто с опаской, кто с вызовом. Один оборванец запрыгнул на ко́злы первой повозки, рядом с возницей, тоже закутанным в кожаную накидку, как и охранник. Напастинец дернул его за плечо, развернул, и капюшон упал.

Под ним оказалось ссохшееся лицо мертвеца, без волос и с пустыми глазницами.

Напастинец завопил и, соскочив с повозки, попятился прочь. Охранник обнажил сабли, раскрашенные в черно-оранжевую полоску. Широкое лицо, показавшееся из-под капюшона, было покрыто похожей татуировкой, в ухмылке – совсем не веселой, а жестокой, обещающей скорую расправу, – сверкнули длинные клыки.

Толпе этого хватило. Напастинцы с воплями рассеялись и побежали.

А обоз – четыре повозки и одинокий охранник – продолжил путь.

На Джатемовой Напасти караван вклинился в поток, движущийся по направлению к городским воротам, и покрытый татуировками охранник наконец спрятал клинки.

Мертвому вознице, который правил первой повозкой, видимо, было недосуг накинуть капюшон, поэтому вскоре над ним начал виться конвой из трех ворон. Когда обоз подъехал к воротам, они наконец устроились – одна прямо на сером, иссушенном темечке, две на плечах – и увлеченно отрывали с костей мясо.

Навстречу вышел привратник, вглядываясь сквозь солнце в звероподобного охранника.

– Остряк, ты, что ли? Знатно тебя потрепали. Это ведь Сириков караван?… – Тут стражник заметил возницу. – Нижние боги!

– Просто пропусти, – вполголоса прохрипел Остряк. – У меня хватит терпения только на один разговор – с Сириком. Он уже переехал в свой новый дом, да?

Стражник, весь бледный и с выпученными глазами, кивнул. Затем отошел, пропуская обоз.

Путь к Сириковой усадьбе был, по счастью, коротким. За Деспотовым барбаканом налево, мимо холма Высокой Виселицы – и вот ты уже у широких ворот, которые ведут к свежепобеленному купеческому дому.

Слухи, похоже, предвосхитили прибытие обоза, потому что навстречу Остряку вышел сам хозяин. Рядом стоял слуга с зонтиком, защищавшим от солнца, а чуть поодаль толклись с полдюжины закованных в броню воинов – личная охрана. При виде всего четырех повозок, выкатившихся на двор, Сирик прямо на глазах помрачнел. Телохранители, разглядев сквозь пыль, первого возничего, загомонили. Труп остановил лошадь, и ворона у него на голове расправила крылья, потеряв равновесие.

Остряк натянул поводья и медленно спешился.

Сирик беспомощно всплеснул руками.

– Но… но…

Остряк скинул плащ, обнажая кольчужный хауберк, весь исполосованный, погнутые кольца покрыты запекшейся кровью.

– Разбойники-засельцы, – пророкотал он, скалясь.

– Но…

– С работой мы, в общем, справились, – продолжал Остряк, косясь на Сириковых телохранителей. – А отправь ты с нами еще нескольких своих молодцов, то справились бы лучше. Разбойников было много, целая сотня, но это лишь орда орущих дикарей. Одни лезут грабить повозку, другие тут же ее поджигают.

Глава личной охраны Сирика со шрамом во все лицо подошел к обозу.