Шанс за шанс - Катерина Цвик Страница 23

- Да, Хорвус-аха, совсем недавно здесь пролилось это снадобье. Вот, - Отец указал на лужу, которую никто так и не потрудился убрать, - еще не успели убрать.

- Поняяятно... - Задумчиво протянул лекарь. - Давненько я не слышал такого насыщенного запаха этой травки. Видите ли, по сути, это совершенно безобидный ингредиент. Однако, в медицине она используется в очень малых долях, так как имеет несколько очень неприятных свойств, если заваривать ее в большом количестве.

Не удержавшись, отец тут же спросил:

- Каких же?

Тут лекарь нахмурился и немного пожевав губу ответил:

- Видите ли, я не могу разглашать подобные сведения, так как они может принести потенциальный вред в будущем. Да и сама эта травка встречается так редко, что специально не задаваясь для этого целью, заварить ее в больших количествах практически невозможно. - Улыбаясь, развел он руками.

- И тем не менее, совсем недавно отвар из этой, как вы выразились, безобидной травки, был предложен моей жене в качестве укрепляющего средства! - Явно скрывая обуревающую его волну чувств, проговорил отец.

Лекарь снова задумался, вертя в руках злополучную кружку.

- У меня есть два варианта: первый - просто произошла ужасная ошибка из-за незнания свойств этой травки, ведь, по сути, в малых дозах она и правда используется в общеукрепляющих отварах; и второй - тут он немного помялся, но все же произнес, - вашей жене целенаправленно хотели причинить вред. - И тут же затараторил. - Но я слабо в это верю, так как подобные свойства трав изучаются в специализированных лекарских институтах. И даже знахаркам подобные сведения никогда не передаются. Разве что кто-то случайно узнает...

- Я вас понял. - Оборвал его отец. - Но все же хочу знать о том, что только что угрожало моей жене.

Лекарь вновь ненадолго задумался и, решительно тряхнув головой, произнес:

- Хорошо, но я расскажу об это только вам и вы пообещаете, что эти сведения больше никуда не уйдут и не будут использованы вами в личных целях.

Отец на это лишь кивнул. И сделал жест, приглашающий лекаря перейти для разговора в другое место.

Я же осталась с недоумевающей мамой наедине. Что ей сказать? Как объяснить свои действия? Я не представляла.

- Лейла. - Послышался тихий требовательный голос мамы. - Объясни, что только что произошло?

Мне оставалось только тяжело вздохнуть и ответить так, чтобы минимизировать вред от своих объяснений.

- Понимаешь, мне приснился сон. Не обычный сон, мне такие еще не снились. - Тут я не солгала. Сна с подобной развязкой мне еще не слилось никогда. Он всегда был стандартен, и то, что на этот раз все было не так, оказалось не просто необычно, а пугающе. Но дальше рассказывать правду было нельзя. - Мне приснилось, что ты в опасности. Я не понимала, откуда она исходит, но с каждой минутой тревога становилась все сильнее. - Тут я запнулась, понимая, что ступаю на очень тонкий лед. - А потом пришло понимание, что мне нужно тебя спасти! Спасти немедленно, прямо сейчас! И тогда в моей голове отчетливо прозвучало: "Проснись". И я проснулась и тут же побежала к тебе. - Тут я увидела судорожно сжавшиеся мамины руки и погладила их своей маленькой ладошкой. - Здесь, рядом с тобой, мне показалось, что все мои страхи - это лишь дурной сон. Однако, когда Мира взяла меня за руку и попросила от тебя отойти, точно так же, как во сне, внутри меня прозвучал голос и пришло понимание: "Эта женщина хочет отравить твою мать." - Тут я провела раскрытыми ладонями вдоль лица и сомкнула их под подбородком. ( Примечание: Данный жест, проведение раскрытых ладоней вдоль лица и соединение их под подбородком, - это аналог того, как христиане крестятся.) И я не могла смолчать! Понимаешь, мама!

Я, наконец, подняла на нее глаза и испытующе в них заглянула.

Подобное объяснение прозвучало как нечто мистическое, намекающее на чужую волю и проведение. Я подумала, что один раз уклон в мистику и намек на Всевышнего мне уже помогли, когда пришлось объяснять свои познания в некоторых областях, в том числе в кулинарии. Так почему бы не сослаться на этот фактор и сейчас. К тому же, в моем случае, дело и правда не обошлось без высших сил. Правда, я совсем не была уверена, что именно они дали мне эти эмпатические способности. Да я вообще ни в чем не было уверена, когда дело касалось этих самых высших сил и персонифицированного Всевышнего, которому здесь принято поклоняться.

Мама тем временем, пристально смотрела мне в глаза. Я видела, как где-то внутри нее идет нешуточная борьба. Видела и понимала, именно в эту самую минуту понимала, что сейчас решалось не просто поверят мне ли нет, сейчас решалось будет ли в семье все, как прежде: доверие, любовь, понимание. И больше всего я сейчас боялась, что мама будет испытывать ко мне страх. Потому что то, о чем я сейчас ей рассказала, на фоне всего того, что уже было мной совершено и рассказано, может заставить ее меня бояться и сторониться. Ведь люди, они такие: всегда бояться неизведанного и непонятного.

Мама все молчала, а меня потихоньку охватывало отчаяние. Неужели прямо сейчас я снова лишусь матери? Неужели она отвернется от меня? Неужели на этом и закончится то счастье, в котором я купалась последнее время? Неужели?

В этот момент в глубине маминых глаз набухли слезы и, сморгнув набежавших предательниц, она крепко-крепко меня обняла и, укачивая, начала говорить:

- Лейла, солнышко, ну, чего ты плачешь? Думала не поверю? Дурочка... Я давно поняла, что Всевышний стоит за твоим плечом. Просто очень трудно принять, когда говорят, что твоя лучшая подруга хотела тебя убить. Проще поверить в другое. И проще и легче. - После чего начала вытирать мои щеки. Я и не заметила, что слезы уже давно катятся из глаз.

А еще, в этот момент, я как нельзя остро осознала, как мне повезло с матерью. Меня любили, не смотря на то, что я была не родной, мне верили несмотря на зыбкость моих доводов и, наконец, от меня не отворачивались, несмотря на всю мою странность и непонятность.

- Мамочка, я тебя очень сильно люблю. - Наконец удалось мне облечь в слова все то, что сейчас кипело в душе.

Так вошедший отец нас и застал: обнимающихся и плачущих. Ничего не говоря, он пересек комнату и обнял нас обеих сразу. Некоторое время мы так и сидели, потом родители обговорили несколько домашних вопросов. При чем так, как будто и не было сегодняшнего инцидента. А потом проснулся братик и отец передал его маме.

- Лейла, пойдем, не будем маме мешать кормить твоего братика.

Поцеловав ее на последок, мы вышли из комнаты и направились в кабинет отца. Я знала, что мне еще обязательно предстоит разговор с ним. Знала, но, как и с мамой, не знала что ему говорить. Конечно, можно было рассказать ту же историю, что и матери, только мне почему-то казалось, что правильнее будет рассказать ему правду. Всю дорогу я терзалась, не зная, что все-таки делать. Наконец, как только мы вошли в кабинет, я взяла отца за руку и заставила обернуться.