Праймзона - Александр Зорич Страница 23

Большинство растений было мертво. Однако случались и удивительные уродцы, испытавшие на себе губительное воздействие прайма, но не умершие, а изменившиеся, и существующие уже в новом качестве этакой растительной чуди.

К примеру, на краю облюбованного Имандом глинистого острова торчал куст барбариса с шипами таких устрашающих размеров, что на них можно было насадить рыцаря вместе с лошадью!

Члены отряда принялись сушить вещи и припасы.

А когда — спустя четыре часа — все более-менее обогрелись и, главное, привели в порядок все виды вооружений, Иманд потребовал свернуть лагерь и идти вперед.

— Болота — не лучшее место для ночлега. Согласно моему плану, мы должны были покинуть эти топи до наступления темноты… Понятно, что из-за купания сделать этого мы не успеем. Но и ночевать здесь я тоже никому не позволю! Сейчас мы должны пойти как можно быстрее. Если потребуется, побежим, как то делают на марше легкие егерские роты Его Императорского Величества… Наша цель — Змеиная Дамба! Если где и можно ночевать посреди Болота, так это только там.

— Но вокруг дамбы наверняка водятся змеи! Это явствует уже из самого названия! — заметила Фрида, очень стараясь казаться спокойной. Однако легкая дрожь в голосе ее тревогу всё же выдавала.

— Да, там действительно полно змей… В том числе и ядовитых! Но это-то и хорошо, — сказал Иманд. — В отличие от прочих тварей, змеи Болота не подвержены изменяющим воздействиям прайма. По крайней мере, в физическом плане, — добавил охотник загадочное уточнение.

— Что вы имеете в виду? — сразу же насторожился Рутгер.

— Не важно, — Иманд спешил и не хотел вдаваться в детали. — Главное, что обитатели Змеиной Дамбы терпеть не могут чудь, безжалостно с нею сражаясь… Так что в этом участке Праймзоны змеи — наши союзники.

Фрида пожала плечами. Мол, союзники или нет, а все равно ненавижу гадин!

Но других героев и Рутгера такие мелочи, похоже, не беспокоили. Они оканчивали одеваться, подгоняя на себе перевязи, ремни и ягдташи.

Выступив, почти сразу же побежали, следуя за порывом Иманда.

Тяжелее всех пришлось, конечно же, погруженному в раздумья Шелти.

Искусный во всяком знании, образованный и даже утонченный, когда речь заходила об атлетических утехах, Шелти сразу же скучнел. Не то, чтобы он не любил физические нагрузки как таковые или был хил. Скорее иногда они делались ему невыносимо скучны! Так случилось и в этот раз.

— Пусть будут прокляты эти болотные аномалии! Вместе с чудью! Ведь из-за них моя жизнь превратилась в одну большую скачку! В то время как в мозгу у меня как раз созрела отличная концепция новой метательной машины, подобных которым нет ни у одного лорда нашей благословенной империи! Осталось обдумать кое-какие детали — и можно делать первые эскизы! А вместо этого…. А вместо этого я, Шелти, вынужден заботиться о вещах малозначительных! Как будто я не герой, венец природы, а какая-то лошадь! Старая загнанная кляча!

— Кстати, лошади нам бы очень не помешали, — невпопад заметил Буджум.

— Если бы всякий, кто хотел, мог заезжать в Праймзону верхом, это была бы не зона, а палисадник моей бабушки, — проворчал Иманд. — Разрешаю в порядке отдыха перейти на шаг!

— Я думаю, путешествовать верхом на лошадях по Праймзоне все равно невозможно, — тяжело дыша, рассудительно сказал Рутгер. — Даже если убрать заслоны Особого Корпуса.

— Совершенно справедливо, — поддержал лорда Иманд. — Лошадь слишком большое и пугливое животное для Праймзоны. Аномалии и орды чуди не дадут вам уехать на ней далеко…

Змеиная Дамба ко всеобщему облегчению показалась впереди даже быстрее, чем все рассчитывали со слов Иманда.

Это было основательное сооружение времен Старой Империи. Длиной добрых метров восемьсот, а то и целый километр!

В отличие от основной территории топей, где для прокладки дороги достало обычной насыпи высотой в метр-полтора, в этом месте еще до Катаклизма у строителей были резоны сделать кое-что посолиднее.

Почти по всей длине дамбы сохранились и подкрепы из красного кирпича, и даже чугунные столбики с гербом императора Александра.

Но вместо того, чтобы призвать всех ускорить шаг, Иманд вдруг резко остановился и предупредительно выставил ладонь:

— Ни шагу вперед! — мрачно сказал он.

— Что, аномалии? — понимающе осведомился Рутгер, который потихоньку вживался в реалии Праймзоны.

— На этот раз нет, — ответил охотник. — Змеи.

— Змеи? Но ведь змеи — наши союзники! Вы же сами это говорили! — Фрида, кажется, была обескуражена.

— Змеи — враги наших врагов. Но это еще не значит, что они наши друзья, — ответил Иманд. — Я должен договориться с ними о проходе! Не исключаю, они потребуют плату.

— А что будем делать мы? — спросил Рутгер от имени всех.

— Пока ждите здесь.

— Это называется “не чудь”, — вполголоса сказал никогда не забывающий про сарказм Шелти, наклонившись к уху Дитера; достаточно, впрочем, громко для того, чтобы было слышно лорду Данзасу. — “Не чудь”, ты понял? Но плату они, понимаешь ли, потребовать могут! Это нормально?

— А что такого? — Дитер, как и большинство героев, не мог похвастаться остротой ума.

— Змеи. Плату. Потребовать, — раздельно произнес Шелти с самым озорным выражением на красивом лице. — Нормально? Это же змеи, брат! Ты когда-нибудь видел, чтобы змеи в нашем нормальном мире от кого-то что-то требовали?

— А, ты вот о чем! — сообразил наконец Дитер. — Когда Иманд оговорился, что змеи Праймзоны не менялись именно физически, я понял, что тут не всё так просто. Смекаешь? Физически они не менялись. Но в каком-то другом плане, значит, изменились, да?

— Точно. Освоили азы торговых операций, ростовщичество…

— Или просто азы разбоя на большой дороге, — вставил Буджум, который тоже прислушивался к разговору. — И теперь успешно обирают прохожих.

Внимательно вглядываясь себе под ноги, выверяя каждый шаг, Иманд пошел вперед.

Вдруг рыжая непроглядная болотная водица по обе стороны от тропы забурлила, словно бы закипела, и из нее показались головы и тела десятков, сотен змей!

Да каких! Здесь были и крупные, величиной с адорнийского питона, и мелкие, похожие на разъевшихся червей. Легко различались и ужи, и гадюки, и полозы — обычные обитатели местных болот. Но виднелись и совсем экзотические — лилово-синие, красно-черные, пятнистые, будто зажившие своей собственной жизнью хвосты адорнийских леопардов…

Охотник сразу же остановился и громко произнес:

— Меня зовут Иманд! Хочу говорить с Верховным Нагом о праве прохода на дамбу для себя и своих людей!

Змеи зашелестели и принялись клубиться, словно о чем-то своем совещаясь.

Как вдруг из их тел начала собираться… одна большая, исполинская змея! Точнее сказать, ее визуальное подобие.