Сага о Скэйте - Ли Брекетт Страница 23

Хромой громко и восторженно сказал по-венериански:

— Пошли, брат. Выпьем и потолкуем о Земле.

Это была типичная венерианская таверна низшего класса — большое неразгороженное помещение с соломенной крышей и без потолка, в стене — проемы, занавешенные тростниковыми циновками, почти везде поднятыми, грязный бревенчатый настил вместо пола, длинная низкая стойка, маленькие столики, на полу облезлые шкуры и видавшие виды подушки, в углу — музыканты: два старика с барабаном и тростниковой флейтой и парочка чем-то недовольных, усталых на вид девушек.

Хромой повел Старка к столику в углу и, упав на подушки, потребовал вина. Глаза его, темные и горестные, загорелись от возбуждения. Руки дрожали. Прежде чем Старк уселся, он заговорил. Слова спотыкались одно о другое, как если бы он не мог произносить их достаточно быстро.

— Ну, как там теперь? Изменилось что-то? Скажи мне, как там: города, огни, мощеные улицы, женщины, солнце… О Господи, чего бы я только не дал, чтобы снова увидеть солнце — солнце и женщин, темноволосых и нормально одетых…

Он наклонился вперед, жадно вглядываясь в лицо Старка, как если бы у того в лице отражались все эти вещи.

— Бога ради, говори со мной, говори по-английски и расскажи мне что-нибудь о Земле.

— Как давно ты здесь? — спросил Старк.

— Не знаю. Разве можно считать время на планете, где нет солнца, где даже ни одной треклятой звездочки не виднеется. Десять лет, сто лет, откуда я знаю? Всегда. Расскажи мне что-нибудь о Земле.

Старк горько улыбнулся:

— Я давно там не был. А не то полиция устроила бы мне торжественную встречу. Но когда я в последний раз видел Землю, она была все та же.

Хромой вздрогнул. Он смотрел теперь не на Старка, а куда-то далеко позади него.

— Осенние леса, — сказал он, — Красные и золотые на бурых холмах. Снег. Я еще помню, как ощущается холод. Воздух кусается, когда ты им дышишь. А женщины носили туфли на каблуках. И никаких тебе босых ножищ, шлепающих по грязи, а маленькие острые каблучки постукивают по чистой мостовой.

Внезапно он уставился на Старка глазами, полными гнева и блестящими от слез.

— Какого черта тебе надо было сюда являться и будить во мне воспоминания? Я — Лэррэби. Я живу в Шурууне. Я был тут всегда, тут и останусь, пока не умру. Нет никакой Земли. Была, да сплыла. Да ты просто на небо взгляни и поймешь, что ее нет и вообще ничего нет, только облака, Венера и грязь…

Он сидел тихо, вздрагивая и вертя головой из стороны в сторону.

Появился человек с бутылкой вина, поставил ее и ушел. В таверне царила тишина. Вокруг двух землян образовалось пустое пространство. Позади него люди возлежали на подушках, потягивая маковое вино, и наблюдали за ними с каким-то тайным ожиданием.

Ни с того ни с сего Лэррэби рассмеялся, грубо, но вполне искренне, от души.

— Не знаю, с чего это я так расчувствовался насчет Земли. Никогда особо об этом не думал с тех пор, как я здесь.

И все-таки при этих словах он отводил глаза в сторону, и когда поднял кружку, рука его задрожала и немного вина пролилось на стол.

Старк смотрел на него, не веря своим глазам.

— Лэррэби, — сказал он, — Такты Майк Лэррэби. Ты человек, который добыл полмиллиона кредиток из сейфа «Ройял Венус».

Лэррэби кивнул:

— И смылся с ними прямехонько через горы Белого Облака, о которых болтали, что через них не пройдешь. А знаешь, где сейчас полмиллиона? На дне Красного моря, вместе с моим кораблем и его командой. Вон там, в заливе. Один Бог ведает, как я уцелел. — Он содрогнулся. — Ну, так или иначе, я держал курс на Шуруун, когда мы налетели на скалы. И я здесь. Так чего там жаловаться…

Он снова отпил из кружки. Старк покачал головой.

— Выходит, по земному времени ты тут уже девять лет, — сказал он.

Он никогда прежде не был знаком с Лэррэби, но помнил его портреты, рассылавшиеся полицией по всей Системе. Лэррэби был тогда молодым человеком, смуглым, гордым и красивым.

Лэррэби угадал его мысли:

— Я изменился, правда?

Старк неопределенно заметил:

— Все думали, что ты мертв.

Лэррэби рассмеялся. Затем наступила долгая пауза. Старк напряженно прислушивался. Кругом — ни звука. И вдруг он спросил:

— Так что там насчет ловушки?

— Вот что я тебе об этом скажу, — ответил Лэррэби. — Отсюда нет дороги. И я тебе помочь не могу. А если бы и мог, все равно ничего бы не сделал. Но я и так и этак не могу.

— Спасибо, — кисло сказал Старк. — Но ты хотя бы можешь мне объяснить, что происходит?

— Послушай, — сказал Лэррэби. — Я калека. Я стар. А Шуруун — не самое приятное место для житья в Солнечной системе. Но я тут живу, у меня жена, неряха и потаскуха, смею себе заметить, но по-своему вполне хороша. И юн, гляди, темноволосые сорванцы в грязи бултыхаются. Тоже мои. Я умею кости вправлять и все такое и поэтому могу пить бесплатно, когда захочу, — а это часто бывает. Ну и еще мне из-за этой паршивой ноги тут вполне безопасно. Так что не спрашивай лучше, что происходит. Я стараюсь поменьше знать.

Старк спросил:

— Кто такие Лхари?

— А ты бы хотел с ними встретиться? — Похоже, Лэррэби нашел в этой мысли нечто забавное. — Так возьми и пойди в замок. Они там живут. Они владыки Шурууна и всегда будут рады встрече с чужеземцем.

Внезапно он нагнулся вперед:

— Ты кто вообще? Как тебя зовут и какого дьявола тебя сюда принесло?

— Меня зовут Старк. А принесло меня сюда потому же, почему и тебя.

— Старк, — медленно повторил Лэррэби, в глазах у него что-то блеснуло. — Это похоже на звон колокольчика. Кажется, я видел, как-то передавали: «Разыскивается…» Один идиот поднял мятеж туземцев в колонии где-то на Юпитере. Огромный детина с холодными глазами. Они еще в красках расписывали насчет его происхождения от дикарей с Меркурия. — Он кивнул, довольный собой. — Так ты дикарь, значит? Ладно. Шуруун тебя укротит.

— Возможно, — согласился Старк. Его глаза непрерывно перемещались, наблюдая за Лэррэби, за дверным проемом, за темной верандой и за людьми, которые пили, но не болтали друг с дружкой. — Если говорить о чужаках, так один сюда прибыл во время последних дождей. Венерианин с того берега. Высокий такой. Я знал его. Наверное, он смог бы мне помочь.

Лэррэби фыркнул. Он успел уже выпить и свое вино, и вино Старка.

— Никто тебе не поможет. А что до твоего друга, то я его никогда не видел. Я начинаю думать, что и тебя мне было бы лучше никогда не видеть.

Совершенно неожиданно он схватил свою палку и не без труда поднялся на ноги. Не глядя на Старка, он грубо посоветовал: