Ну очень грозное оружие! - Роберт Линн Асприн Страница 23

– Ну, она же северянка.

– А если бы я сказала тебе, что ее родные возражают против твоего сына потому, что он южанин?

– С моим сыном все в порядке!

– Вот именно.

Гар понял смысл слов Озины, но жители Тор-фея его не уловили. Неприятие северянами Спайдо они восприняли не как зеркальное отражение собственных предрассудков, а как оправдание им. Убийца поднял взгляд на Озину, и стоило ей только дать знак, он превратил бы Торфей в большую кучу компоста.

Озина покачала головой, потом посмотрела на Спайдо и Элизу, стоящих рядом.

– Вы предпочитаете расти вместе, а не порознь, так?

– Да.

– Если вы оба желаете этого, я позабочусь о том, чтобы вы никогда не разлучались.

Любовники посмотрели друг на друга, затем кивнули.

– Просим тебя, богиня.

Взмахом руки Озина снова сделала Элизу золотистой оленихой, а затем превратила Спайдо в великолепного оленя. Его рога имели много ответвлений, и на кончике каждого сверкал драгоценный камень. Помахивая хвостиком, Элиза побежала прочь, и Спайдо одним прыжком покинул площадь следом за ней.

Гар нахмурился и прошептал Озине:

– Я думал, ты не занимаешься превращениями, а только возвращаешь прежний облик.

– Мой брат, Рогатый, иногда ради развлечения путешествует среди смертных. В таких случаях он называет себя Длинноногим.

Гар удивленно поднял брови, глядя на хозяюшку Блотт, и та вспыхнула.

Озина вдруг стала вдвое выше и возвышалась теперь над жителями Торфея.

– Прежде чем вы разойдетесь по домам, мечтая об оленине, запомните мои слова. Вы – фермеры. Ваши посевы цветут по моей воле. Стоит одному из вас обидеть золотистого оленя в этой долине, стоит вам отказать ему в пище, и вам тоже будет в ней отказано.

Гар посмотрел вверх и увидел Спайдо на гребне холма, с которого спустился его дядюшка. Солнечный свет огненными искрами играл в его рогах. Убийца помахал ему рукой, не успев сдержаться, потом улыбнулся. Но тут же превратил улыбку в жестокую усмешку и кивнул головой.

– Скажите охотникам, которым захочется доказать свою ловкость в охоте на золотистого оленя, что я тоже хожу на охоту. Искать глупую добычу, которая не послушает слов Озины и попытается убить благословенного оленя Торфея.

Цветок Тыквы подергала Гара за тунику.

– Означает ли это, что ты собираешься тут поселиться, красавчик?

Гар ответил ей прикосновением «Огненная Пята» к плечу, что вызвало немедленное начало родов, и, воспользовавшись поднявшейся суетой, потащил прочь тело Долоникуса.

Долоникус открыл глаза, когда золотое сияние Анакрона над ним померкло. Он взглянул на свою ногу и содрогнулся.

– Я был мертв. Что случилось? Неужели Анакрон меня оживил? Гар покачал головой:

– Нет. Я тебя исцелил.

– Что?

Убийца сунул амулет обратно к себе под тунику.

– Ты назвал меня Парией. Это имя мне кое о чем говорит. Я собирался позволить Спайдо убить тебя, но потребность в информации перевесила необходимость твоей смерти. Прикоснувшись к тебе, я применил метод куо-так, после чего ты потерял сознание от удара Спайдо. Если бы я не вернул тебя к жизни, ты бы пришел в себя через три дня, но к этому времени жители Торфея тебя бы уже похоронили.

– Милая шуточка.

– Разумеется, если бы они решили тебя кремировать, я бы тебя разбудил…

– Я уже понял.

– Понял ли? Невежливо перебивать.

– Мне очень жаль.

– Сомневаюсь.

– Мне правда очень жаль, правда. – Долоникус подвигал левой ногой. – И что теперь?

– Ты мне скажешь, где находится Удан Канн.

– Не знаю, о чем ты.., ой!

– Поверь, мне не очень нравится причинять боль без особой необходимости, но я владею многими способами сделать это. А твоя готовность солгать создает такую необходимость. – Гар положил два пальца выше коленной чашечки Долоникуса. – Как тебе понравится прозвище Хромой?

– Удан Канн меня убьет, если я скажу.

– Если бы он не хотел, чтобы я получил доступ к этой информации, он бы уже убил тебя. – Два пальца Гара переместились пониже, к нервному узлу на ноге Долоникуса. – Ты бы не назвал меня Парией, если бы он не сказал тебе, что не выносит, когда в его присутствии произносят мое имя. Кроме того, Спайдо сообщил мне, что сведения его дядюшки о происходящем за пределами Торфея ограничиваются событиями двадцатилетней давности. Двадцать лет назад Удан Канн трудился в безвестности в Армбрассе, и все же Гордо знал его имя и мое прозвище! Ты или твои приспешники проговорились. И за это Удан Канн тебя бы убил.

– Ты победил, ты победил. – Долоникус затряс головой. – Удан Канн сказал, что ты появишься. Он ждал, что ты отправишься на север. Он ждет тебя в Джелфейте.

– В Джелфейте? – Пальцы Гара дрогнули, и он чуть было не угостил Долоникуса «Двенадцатью Агониями», но понял, что тот не лжет. «Или Удан Канн стремится в Джелфейт потому, что полагает, будто может ускользнуть от меня, когда город исчезнет, или…» Гар содрогнулся, подумав о второй возможности. – Этого не может быть.

– О, это правда. Он ждет тебя. – Долоникус подтянул к себе ноги и прижал колени к груди. – Вот, я тебе рассказал. Ты должен меня наградить.

Гар пожал плечами.

– Уже наградил.

Долоникус встал и попятился.

– Ты оставишь мне жизнь?

– Нет.

– Смерть мало похожа на награду.

– Ты мало похож на человека, но я не эту награду имел в виду. – Гар указал вниз, в сторону Торфея. – Ты терроризировал этих людей. Превратил их жизнь в ад, и, поступая так, ты себя определил. Я тебя убил, но умрешь ты лишь тогда, когда вообразишь себя высшим, непобедимым существом. Скромность и смирение позволят тебе прожить долгую жизнь. Прежнее поведение тебя убьет.

Долоникус с размаху сел на землю.

– Ты.., как ты мог.., это несправедливо.

– Это справедливо.

– Это пытка.

– Пыткой было бы оставить тебя парализованным навечно, за исключением двух часов непосредственно после того, как ты выслушаешь рассказы Гордо о его сказочной карьере. – Гар похлопал Долоникуса по плечу. – Я передам Удан Канну что ты нижайше просишь простить тебя за то, что не присутствовал в момент его смерти.

* * *

Дорога в Джелфейт промелькнула для Гара быстро, но каждый шаг стал для него мукой. Он пытался сосредоточиться на боли в плече и в боку, но и это не смогло отвлечь его от мрачных размышлений, вызванных выбором места укрытия Удан Канном. Выбор места, знаменитого своими боевыми традициями, мог иметь смысл, особенно если этот город перемещался во времени и мог послужить убежищем при временно неблагоприятных политических обстоятельствах. Удан Канн мог сделать такой выбор, и Гар поверил бы, если бы не одно обстоятельство.