Магический универ. Книга 1. Учиться, влюбиться... убиться? - Галина Гончарова Страница 23

Меня ребята вообще опекали всей группой. Причем — без малейших покушений на меня как на женщину. Свой парень — и все тут. А кто еще? Подруга? Подруги на факультете лекарей. Или на иноформке. А тут — боевые товарищи. И никаких интрижек между ними не бывает.

Это мне по пьянке разъяснил Эвин. На оборотней спиртное вообще действует иначе, чем на людей. Быстро опьяняет до состояния «мордой в кусты», еще быстрее проходит и не награждает похмельем. И оборотня потянуло на откровения.

* * *

«Ёлка, ну какая из тебя девчонка? — пьяно признавался оборотень. — Ты замечательная, умная, даже симпатичная, но ты же как сестренка! Тебя просто не получается не то что тронуть, даже и подумать! Ты же смотришь такими детскими восторженными глазами! Тебя хочется погладить по головке и дать конфетку. А не затащить в постель!»

Судя по всему, остальные парни в группе придерживались того же мнения. А кто размышлял — тем друзья популярно объясняли свою точку зрения.

Я не возражала.

Более того! Я была счастлива!

Мне совершенно не хотелось портить все отношения… простите, тупым сексом! Не говоря уж о том, что не было ни времени, ни сил, ни желания. Почему? Хотя бы потому, что я еще ни с кем и ни разу. И очень хотелось любви, цветов под балконом, романтики и прочего антуража.

А не «пошли потрахаемся».

В мире техники мне иного не предлагали. И еще считали, что я должна быть благодарна. В мире же магии…

В Универе за нравственностью не следили. Директор считал, что ученикам надо где-то сбрасывать напряжение. Поэтому не возражал. И парочки по коридорам не ловил.

Другой вопрос, что все должно было быть тихо, почти незаметно, без суеты и шума.

А вы пробовали тихо и романтично ухаживать за девушкой?

А еще параллельно учиться, заниматься магией и приползать в комнату вымотанным, как черт?!

Попробуйте.

Если не вылетите из Универа на третьем круге — признаю вас талантом.

Да и зачем напрягаться с ухаживаниями, когда полно доступных девушек? И более симпатичных. На любой вкус, цвет и расу? Я абсолютно не могла конкурировать ни с тонкими загадочными эльфийками в летящих одеждах, ни с надменными вампиршами, ни с задумчивыми друидессами, которые умудрялись выглядеть полуобнаженными даже в форме Универа, ни с оборотницами с их хищной диковатой красотой… и не страдала от этого.

Как говорила мама, это годам к тридцати начнется. То есть интерес к противоположному полу. А сейчас… сейчас я оставалась просто сестренкой и подругой.

И была счастлива.

Ровно круг.

Пока старшекурсники не окончили сессию и не вышли из укрытий.

А выйдя — огляделись и заметили девчонку на факультете боевых магов. Кто-то отнесся к этому спокойно. Ну, девчонка. И что?

А вот другие…

Мы с ребятами как раз были в столовой. Да, туда тоже заходить пришлось. За три дня до стипухи, когда все, что было, уже потратилось, а что осталось — даже вскладчину на нормальные продукты не потянет.

Эвин печально взирал на свой обед. Я чуть задержалась на лекции и влетела последней.

— Чем сегодня кормят?

— Травят, — проворчал оборотень. — Суп из свежих огурцов, котлеты, тыквенное пюре, компот с булочками.

Я покривилась. Не фонтан. Сюда бы украинского борща с пампушками! И хочется холодца с чесночком. И пирожного «Наполеон»… а лопать придется огуречный суп… бэ-э-э…

— Ладно. Вам чего взять? Дополнительно?

— Ёлка, ты просто лапа. — Лютик приобнял меня за плечи. — Значит так. Стакан компота и булочку.

— То, что когда-то было булочкой, а сейчас молоток, — поправил его Лерг.

Я молча встала и прошла к стойке. Поваренок подмигнул мне — и положил в тарелки двойную порцию. Я подмигнула в ответ (вежливость — главное оружие мага!), поблагодарила, развернулась…

Твою зебру!!!

Поднос состыковался с черной мантией какого-то нахального типа. После чего тарелки поехали и украсили его своим содержимым. Суп вылился, поверх наслоилось пюре из тыквы, а котлета, побалансировав, шлепнулась на носок сапога. Изумительную картину завершила та самая булочка тверже камня. Печально закапал на пол компот.

— Смотреть надо куда прешь, бестолочь!

— Извини. Но смотреть надо, когда подходишь! Сам дурак! — не осталась я в долгу.

Парень прищурился.

— Погоди-ка… Ты и есть та самая баба, которую приняли на наш факультет?! Какого лешего?! Ведун что — с ума сошел?!

Я зашипела кошкой. Неизвестный уже нарвался. Критику любимого (платонически, только платонически) директора я прощать не собиралась. А «бабу» — так и вообще.

— Ну уж если туда обезьян принимают, почему бы и женщин не принять? — язвительно огрызнулась я.

Нахал сверкнул глазами.

— Сразу видно — ты простолюдинка! Выползок из низов общества!

Я фыркнула.

— А что — сила зависит от происхождения? Вот не припомню у Основателей ни званий, ни титулов!

— Ты себя, что ли, сравниваешь с Основателями, быдло безродное?

На это мог быть только один ответ. Я небрежным движением подхватила со стояки еще одну тарелку с тыквенным пюре. И припечатала к физиономии надменного блондина! Тарелка со звоном упала на пол.

Блондин оскалился — и занес руку для удара. Я сделала полшага назад. Если он сейчас попробует дать мне пощечину, я увернусь — и ударю его по коленке. Повезет — смогу выбить коленную чашечку. Недаром нам Кесс показывал…

Занесенную руку перехватили сильные пальцы.

— Ты что себе позволяешь, козел?!

Эвин вывернул руку блондина назад. За его спиной встали Лерг и Лютик.

— Извинись немедленно перед дамой!

Блондин прищелкнул пальцами свободной руки. Эвин вскрикнул — и выпустил его кисть, словно обжегся. А может, так и было. Подобными жестами легко было активировать разные виды заклинаний.

— Дама? И скольким из вас эта дама сказала «дам»?

Я подняла руку. Если этот гад хочет базарную перепалку, он ее получит!

— А ты что, жалеешь, что в очередь не попал? Так я не зоофилка!

— Да и я не некрофил!

— Конечно нет! От тебя и вурдалачку стошнит!

— Ах ты… Завра в пять утра, у горячих источников!

Я очаровательно улыбнулась.

— Топиться будешь?

— Я твой пепел над ними развею!

— А это мы еще посмотрим, кто на чьей могилке спляшет! Но я добрая. Обещаю тебя только выпороть, но не убивать.

Блондин задохнулся от возмущения, развернулся — и, широко шагая, вышел из столовой.