Камень огня - Таня Хафф Страница 23

Вдруг Аарон остановился и поднял голову. В полумраке его лицо казалось демоническим.

— Это неправильно.

Неглубоко дыша сквозь зубы, Дарвиш принял боевую позу. «И как ты различаешь, что правильно, а что — нет, в таком-то месте?» Лампа над головой зашипела и, вздохнув, погасла.

— Что неправильно? — спросил принц, напрягая слух.

— Лампы. У него есть служанка, чтобы присматривать за лампами.

— Думаешь, он сбежал с Камнем?

Вор рассмеялся.

— Что? И оставил все это? — Так же внезапно, как остановился, он ринулся вперед.

Дарвиш бросился вдогонку.

Узкие коридоры не изменились, хотя строительный материал время от времени менялся. Тут почти десять футов были забиты тюками с одеждой. Там — мебель заклинена намертво между полом и потолком. На верхней площадке лестницы высилась статуя мужчины с печальным лицом, которая могла появиться только из Сада Знати. Ни комнат, ни залов — один нескончаемый лабиринт из имущества Херрака. Лампы продолжали гаснуть.

«Далеко еще?» — мысленно поинтересовался Дарвиш. Он не мог спросить вслух: не хватало дыхания. Все оно уходило на то, чтобы не отставать от тощей фигуры вора. Хуже того — сквозь пыхтение принц слышал нечеловеческий вой, то нарастающий, то затихающий, расходящийся по лабиринту словно дым. «Возможно, мне придется сразиться с этим». Пока же он боролся с дрожью, колотившей все его тело, и клинок в его руке трясся как лист в бурю. Ему необходимо выпить, чтобы успокоить руку.

Стены изменились. Теперь это были книжные шкафы, битком набитые свитками и тяжелыми томами в кожаных переплетах. Затем стены кончились. Вой стал громче.

С оружием наготове Дарвиш пошел на звук.

Скорчившись у заваленного хламом стола, сидел маленький человечек, весь в темно-сером, и широко открытыми глазами смотрел на огрызки своих кистей. Там из красного мяса торчали обугленные, острые кости, а в рукава уходили воспаленные красные полосы. Из его прокушенных губ капала кровь, а грудь вздымалась от дыхания, необходимого, чтобы поддерживать этот непрерывный жалобный вой.

«Почему он еще в сознании?» Сдерживая рвоту, Дарвиш устремился вперед, не в силах отвести взгляд. У него на глазах еще немного почерневшей плоти растворилось в воздухе. Не пахло ни гарью, ни гниением, был только слабый, горький запах вулкана. Принц подошел ближе и поднял подбородок человечка плоской стороной сабли — глаза вора были совершенно безумны.

Чтобы срубить голову, потребовалось два удара. Тяжело дыша, Дарвиш вытер саблю о темно-серое одеяние. «По крайней мере вой прекратился».

Но вместо тишины принц услышал стон. В предощущении ужасного зрелища он повернулся к его источнику. Там, у стены из книжных шкафов, стоял Аарон, глядя на непомерно толстого человека. Лицо вора было холодным, лишенным всякого выражения. Толстяк стонал, и, прежде чем вырваться наружу, этот стон катился по его гулкой утробе. Руки, красные по запястья, держали в горстях воздух у его лица, и каждый палец заканчивался черным.

— Видимо, — не оборачиваясь, сказал Аарон, когда принц остановился рядом, — есть цена за прикосновение к Камню.

— Где он? — Дарвиш плашмя хлопнул саблей по рукам Херрака, чтобы опустить их. Ему хотелось как можно скорее убраться из этого места. — Где Камень?

Херрак выпучил глаза с пожелтевшими белками, а руки его снова поднялись, как будто их тянул невидимый кукловод.

— Отвечай, жирный дурак! — Дарвиш снова хлопнул саблей по рукам, и на этот раз лезвие задело ладонь. Красная плоть разошлась, но кровь не хлынула из раны. — Говори, где Камень!

— Ушел, — простонал Херрак из-за гниющих пальцев.

— Куда ушел?

Ему пришлось повторить вопрос и во второй, и в третий раз, прежде чем толстяк жалобно ответил:

— Его забрало зеркало.

— Какое зеркало? — Дарвиш потер лицо.

В берлоге Херрака было очень жарко, и эта духота усугублялась запахами пыли, плесени и затхлости.

Аарон показал. Его длинный палец был еще белее, чем всегда.

За Херраком, почти скрытый его жирной тушей, стоял трехфутовой высоты овал, который Дарвиш принял за пластину вставленного в раму обсидиана. Посмотрев внимательнее, он понял, что это черное зеркало, но его поверхность абсолютно ничего не отражала.

Еще шаг, и острие сабли уперлось в горло Херрака. Наклонившись к нему, принц ощутил резкий запах ужаса и выдохнул вопрос в морду толстяка:

— Где Камень?

— У чародея.

— Чародея? — «Проклятие! Мы потеряли его!» Легкое движение сабли извлекло новый поток информации.

Дарвиш не мог понять почему. При том, что ждет Херрака, смерть должна быть желанна.

— Это зеркало пришло ко мне с улиц…

— Кто его принес? — выпалил Аарон.

Херрак порылся в памяти.

— Иаз, — исторг он наконец. — Иаз принесла его.

— Где она его взяла?

— Я не знаю. Это не казалось мне важным. Я хотел его, в нем можно видеть вечность.

Аарон и Дарвиш снова посмотрели на зеркало — там ничего не было видно.

— Заколдовано, — проворчал Аарон. Дарвиш кивнул.

— Можно, можно видеть, — запротестовал Херрак. — Я видел ее. Я видел вечность. Потом пришел он.

— Кто?

— Чародей.

— Он пришел сюда?

— Нет. К зеркалу.

Херрак скривился от приступа, боли. Пальцы задергались, заплясали, и чернота увеличилась. Когда приступ кончился, толстяка уже не нужно было подгонять.

— Чародей сказал, что даст мне тысячу драгоценных вещей за Камень Ишии. Тысячу за один.

На секунду из складок жира выглянули жесткие глаза — и Дарвиш увидел силу, которая сделала Херрака королем его собственной маленькой части города. Он понял, этот человек едва держится за крошечный кусочек разума и скоро будет таким же безумным, как мертвый вор. Внезапно толстяк скорчил гримасу и упал на колени, все его тело заколыхалось от толчка.

— Он прислал вора через зеркало прошлой ночью, — задыхаясь, выдавил он. — Я получил Камень перед самым рассветом. Пришлось убить Джехару.

— Его служанка, — пояснил Аарон.

— Она сказала, что мы убиваем Ишию. — Гримаса напоминала улыбку. — Тысяча драгоценных вещей за одну. Я передал его через зеркало. Я держал его. — Его пальцы почернели до второго сустава. — Вор уже начал кричать. — На последнем слове Херрак сам перешел на крик.

Камень, сердце Ишии, исчез.

— Этот чародей, — Дарвиш схватил толстяка за плечо и зло тряхнул его, — где он?

— В зеркале!

Пальцы Дарвиша глубоко вонзились в рыхлую плоть.