Механика вечности - Евгений Прошкин Страница 23

Ни с того ни с сего Ксения потерлась носом о мою щеку и вполголоса проговорила:

– На следующей выходим. Не сразу, по команде.

В ответ на мой беззвучный вопрос она утвердительно прикрыла глаза: так надо.

За окнами вспыхнул светлый вестибюль станции, и поезд, останавливаясь, натужно загудел. Двери открылись, и люди не спеша потянулись к выходу. Я подался вперед, чтобы подняться, но Ксения накрыла мою руку своей и успокаивающе похлопала. Скромно зевнув, клерк обвел нас скучающим взглядом и взялся за ручку чемодана. В вагон уже заходили новые пассажиры – Ксения не двигалась, лишь сильнее сжала пальцы. Двери начали съезжаться.

– Сейчас, – тихо сказала Ксения и вскочила.

Я вылетел на платформу вслед за ней, едва не застряв в дверях. Состав тут же тронулся, увозя крысенка в темный зев тоннеля. Его реакция вызывала зависть – он чуть не сцапал меня за ворот, однако ему не хватило какой-то доли секунды, и он остался по ту сторону стекла с просьбой не прислоняться.

Ксения дождалась, пока последний вагон не скроется из вида, и заметила:

– Серьезно ты им насолил.

– Знать бы, кому. У тебя что, дар предвидения?

– Нет, к сожалению, просто я уже встречала такие чемоданы. В музее спецвооружения. После него моя аптечка не поможет. Метро исключается, пойдем наверх.

– Лишь бы не сесть в то же такси, – мрачно пошутил я.

– Вот будет потеха, – отозвалась Ксения.

Мы спешно направились к выходу. Стоя на эскалаторе, Ксения достала зеркальце и деловито поправила прическу.

– Кажется, это называется балюстрадой? – Спросила она невпопад, кивая на широкий барьер с круглыми светильниками.

– По-моему, да.

– Перепрыгнуть сможешь? – Ксения была так спокойна, словно речь шла об элементарном физическом упражнении.

– Не пробовал.

– Переносишь центр тяжести на поручень и отталкиваешься ногами, вот и все, – она мило улыбнулась. – После вон того фонаря.

– А ты?

– Куплю мороженое, и сразу назад. Не спорь.

Больше всего меня смущало то, что люди вокруг могут засмеяться. К тому же внизу, в стеклянной будке сидела строгая женщина в красной шапочке, и она могла вызвать милицию. Что бы ни было спрятано в неприметном чемоданчике – духовое ружье, заряженное иглами, или пятиствольный пулемет, я не особенно его боялся, поскольку он был из другого мира. Это там раздаются крики, взрывы и визг тормозов. Кровь там проливается ведрами, а стреляные гильзы сыплются, как джек-пот из игрового автомата. Этот мир у нас называется киноискусством, и с реальностью он не имеет ничего общего.

Здесь же присутствовала дежурная в будке и постовой с твердой дубинкой, ложащейся на спину тяжело и плотно. Однако последнее время эти вселенные частенько проникали друг в друга, а встреча с Куцаповым и неудачная посадка в такси окончательно сплели их в единый континуум. Пьяные головорезы и скучные убийцы просочились сквозь кинескопы и продемонстрировали намерение меня прикончить.

Я прыгнул. Проводил глазами бронзовую стойку с молочным плафоном и сиганул, очутившись в гуще пассажиров, ехавших навстречу. То же самое сделала и Ксения. Она пружинно приземлилась на ноги почтенному господину и, мяукнув «пардон», помчалась вниз.

Мы бежали по ходу эскалатора. Суть маневра была мне непонятна, я просто следовал за Ксенией и надеялся, что поступаю правильно.

Слева, на лестнице, ползущей вверх, тоже происходило замешательство. Приличного вида мужчина, не чета давешнему хлюпику со спецчемоданом, отчаянно пытался нас догнать, но против него работали два эскалатора и возмущенная толпа. Прорываясь сквозь поток пассажиров, он всего-навсего буксовал на месте, в то время, как мы с Ксенией были уже внизу.

Добравшись до платформы, она оглянулась и, убедившись, что я рядом, понеслась дальше. Поспевать за ней на прямой дистанции оказалось еще труднее, и я конечно же решил, что брошу курить, впрочем, эта глупая мысль тут же улетучилась, поскольку я был занят совсем другим. Я маниакально выискивал взглядом мужиков среднего роста в неприметных костюмах. Гордость говорила мне, что пора перестать быть балластом на хрупких плечах Ксении, нужно ей хоть чем-то помочь.

Внезапно девушка остановилась. Засмотревшись на какого-то типа, я чуть в нее не врезался, успев затормозить лишь благодаря резиновой подошве кроссовок.

Из противоположного конца вестибюля к нам шел брат клерка, его близнец если не по плоти, то по духу: тот же неопределенный возраст, то же незапоминающееся лицо и затрапезный чемоданчик в руке. Мужчина изо вех сил старался изобразить равнодушие, но увидев, как бережно он держит портфель, я с ужасом понял, что мы находимся под прицелом.

– Гадкие ребята пошли ва-банк, – сказала Ксения упавшим голосом. – Это профессионалы, Миша. Сейчас нас убьют. Я так и не показала тебе свою любимую родинку.

Губы клерка номер два чуть дрогнули – это означало, что он позволил себе засмеяться. Ксения повела рукой, и из рукава куртки ей в ладонь выпала машинка. В ту же секунду воздух между нами и убийцей сгустился, формируясь в колышущуюся полупрозрачную поверхность. По ней, искажая силуэты людей и прямоугольную геометрию станции, мелкой рябью разбежались волны.

Ксения толкнула меня в спину, и я рыбкой влетел в мутную плоскость. Наше появление из ничего заметили только двое – их отличали выпученные глаза и отвисшие челюсти.

– У психиатров прибавилось работы, – проговорила Ксения. – Можешь перевести часы.

– Я догадался. Но в какую сторону и на сколько?

– Минус тридцать минут. Сейчас нас обстреливают из такси.

– Полчаса? У тебя другая машинка!

– Ты так и нарываешься на неприятности. Хочешь схлопотать коррекцию памяти?

Мы сели в подошедший поезд, оставив двух очевидцев наедине с их прострацией.

– А что ты говорила насчет родинки?

– Он наверняка читал по губам.

– Значит, для артикуляции… – Разочаровался я.

До конца поездки Ксения не сказала ни слова. Напуганный коррекцией памяти, я тоже старался помалкивать. Она не сразу сообразила, где находится нужный выход, и тогда я взял ее узкую ладонь в свою. После всего того, что Ксения для меня сделала, продолжать выкобениваться было бы с моей стороны свинством. Охотники больше не показывались, из чего следовало, что машинки у них нет.

– Чего они от тебя хотят? – Спросила Ксения. – Очень серьезные ребята, даже не представляешь, насколько.

Вместо ответа я закурил. Меня и самого тревожил этот вопрос.

– Что ты называл парком? Вон тот плешивый садик? И сюда мы тащились через весь город! Здесь же полно народа.

Я почувствовал себя полным идиотом и, чтобы как-то занять руки, закурил вторую.