Пуля на закуску - Дженнифер Рардин Страница 23

Бергман, сидящий между Натчем и мной, только головой покачал.

— Натч в прошлом отпуске в Турции по горам лазил, — сказал он мне. — Можешь в такое поверить? А я где был, хочешь знать?

— На конференции по программированию в Делавере?

— Точно!

— Друг, ты свою жизнь с моей не равняй. — Натч хлопнул Бергмана по спине, тот аж закашлялся. — Ты же, черт побери, гений. Как ты думаешь, если бы я умел делать вот такие красавчики-автоматы, как ты нам привез, стал бы я в свободное время таскаться по дурацким камням? Да хрен вот! Я бы сидел в лаборатории, включив бунзеновские горелки на полную, разложил бы всякие там колбы и прочие причиндалы по столам и руки потирал бы как маньяк, думая, что бы мне такое еще сегодня забацать!

Описанный в этом кратком монологе образ подходил Бергману, как на него сшитый. Я даже засмеялась, хоть и была удручена утерей способности к тасовке.

Прошел час. Никто не делал никаких странных жестов — по крайней мере таких, которые нельзя было бы объяснить. Натч пару раз почесал грудь — так что? Будь у меня такая волосатая, тоже чесалась бы.

Самое интересное событие за это время — тройное раскрытие карт между Коулом, Кэмом и Натчем. Сдающая Грейс выбрала «Техасский холдем». Посмотрев первые две карты, только эти трое не вышли из игры. Коул дал мне заглянуть в свои. Имея на руках короля и карту той же масти, он вполне имел право остаться в игре.

Грейс сдала четыре карты флопа, одной из которых был король. Коул сделал ставку. Несколько секунд пожевав зубочистку, Кэм последовал его примеру. Потом отодвинулся, оперся на стоящий сзади стул и сказал:

— Натч, а тебе, думаю, придется карты бросить. Натч поднял брови, услышав нечто столь забавное.

— Это с чего?

Кэм плоским ногтем указал на собственное лицо:

— Видишь шрамы?

— Ну, началось! — Натч возвел глаза к небу.

— Они из-за тебя получены. Я эту гранату в лицо принял вместо тебя. Ты у меня в долгу.

— Я тебя водил в ресторан.

— И ты считаешь, что каким-то жалким бифштексом ты со мной сквитался?

Даже густая борода не скрыла намека на ямочки, когда Кэму не удалось сдержать улыбку.

— Если не этим, так тем, что тащил твою жирную задницу десять миль на горбу, когда ты ногу сломал.

— Это было до гранаты!

— Ты накануне сожрал целую коробку пончиков!

— В общем, этот кон я хочу взять.

— А вот фиг. Не дам.

И игра потекла дальше.

Они поднимали ставки, пока наконец не поставили все деньги, что привезли с собой. А потом выиграл Коул.

Общий стон, как будто кто-то из них отошел от стойки в тире, так и не попав в цель. А потом все заговорили одновременно.

Грейс и Джет: «Сказал бы им кто-нибудь, насколько они не умеют в покер играть». — «Ты шутишь? Ты лучше подумай, как мы их обдерем в следующий раз!»

Джет и Натчез: «Теперь он чуть чего, всегда будет тебе напоминать про ту гранату». — «Знаю. Надо было мне самому на нее прыгнуть, когда была возможность».

Кэм и Коул: «А с виду ты такой симпатяга. Надо было мне знать, что ты профессиональный обдирала». — «Я тебе десять баксов даю, если будешь снабжать меня зубочистками, пока мы на этой операции». — «Ловлю на слове!»

Бергман и я тихим-тихим шепотом: «Господи, вот умеет жить Натчез! Хотел бы я таким быть, Жас — он ни черта не боится!» — «Ага, есть у него свойства, заслуживающие восхищения. Но ты не забывай, что он в тебе тоже нашел, чем восхититься».

Тяжелый удар дверного молотка — и все замолчали.

В комнату вбежали Кассандра и Дэйв.

— Кого-нибудь ждете? — спросил он меня. Я не удержалась:

— Нет, Дэвид. Все мои иранские приятели на этой неделе заняты.

— Юмористка. Коул! — Он кивнул нашему толмачу, пропуская его вперед. — Всем напоминаю: мы студенты, а потому должны выглядеть как штатские раздолбай.

Все тут же сели на те предметы мебели, на которые опирались во время игры. Дэйв рукой показал Кассандре место рядом с Бергманом на диване. Я за ним и нашим переводчиком направилась к двери.

Руки чесались вытащить из кобуры «Скорбь». Но когда у тебя в руке пистолет, пусть даже за спиной, трудно разыгрывать сцену хладнокровно. Я удовлетворилась тем, что поставила руки на бедра, где пальцы правой нащупывали придающий уверенность контур ножа-боло. Дэйв остался позади меня в дверях, ведущих в гостиную, а Коул спустился по трем широким деревянным ступеням в прихожую.

Банкетка с одной стороны, блестящая ваза с шелковыми цветами с другой — эта комнатка едва вмещала одного взрослого человека, а уж тем более плюс ту пару, которую он впустил в дом. Как только джентльмен представился, они все трое взошли по лестнице к нам.

— Здравствуйте, здравствуйте! Рад, рад вас видеть. Меня зовут Сохейль Анвари, я смотритель этого дома, а это моя жена Зарса. Вижу, вижу, вы прибыли в условленное время. Домовладелец просил меня заехать и проверить, что у вас тут все есть и что вам удобно. Все в порядке, да?

Сохейль сиял. Худощавый мужчина, лет сорока пяти, усатый, доброжелательность из него так и лезла, как червяки из компостной кучи. И я бы поверила запросто, почему бы и нет?

Если бы не его жена.

Она была под плотным покрывалом. В помещении, где это не требуется. Не так жутко, как на старых картинках, где на бабу вообще надета палатка с разрезами для глаз. Но почти так. И желтовато-синий оттенок вокруг правого глаза — вряд ли это был последний писк косметической моды. Скорее свидетельство, что Сохейль запросто дает волю рукам.

У моего терпения фитиль достаточно короткий, и Сохейль определенно уже пустил по нему медленный огонек. Медленный — потому что в ближайшем будущем я не могла себе позволить взрыва. Но когда представится случай…

Я встретилась взглядом с Зарсой. Глубина страдания в этих темно-карих сферах навела меня на мысль о горящих кроватях и отравленном кофе — шаги отчаяния, поступки затравленной женщины. Интересно, доведена ли уже Зарса до предела? Не случится ли так, что Сохейль «случайно» поскользнется в душе и сломает шею прежде, чем мне представится шанс посчитаться с ним за избиение жены?

— Все превосходно, очень вам благодарны, — ответил Коул.

— Вы студенты, да? — спросил Сохейль.

— Да, — подтвердил Коул. — Приехали совершенствовать навыки разговора на фарси. Могу я попробовать поговорить с носителем языка?

Сохейль развел руками, будто приглашая Коула в фарсийское братство, и они завели оживленную беседу, прерываемую взрывами густого смеха. Наконец Сохейль сказал:

— У вас все отлично получится, не сомневаюсь. Я рад, что вы решили здесь учиться. А в свободное время милости прошу в мою лавку! Она здесь рядом, на этой же улице.