Грифон торжествует - Андрэ Нортон Страница 23

— Да, в таком лесу должны быть птицы, — повторила она, еще более нахмурив брови.

— Но… я не помню, чтобы видела хоть какую-нибудь птицу с тех пор, как мы вышли из Долин, — возразила я.

Элис нетерпеливо покачала головой.

— Возможно, над этой пустыней… нет… ведь хотя бы несколько птиц должны летать здесь! Однако вот лес, отличное укрытие для них, но самих-то птиц нет! Нет, здесь должны быть птицы!

Она произнесла эти слова, словно делая предсказание. Потом посмотрела на меня.

— Ты ведь в конце концов так и не проникла туда.

— Джервон оказался прав — там был барьер. Передо мной словно захлопнули дверь замка, точно перед непрошенным гостем.

Хмурое выражение ее лица немного прояснилось. Возможно, я частично ответила на то, что было ей непонятно.

— Полагаю, а этом лесу расположен чей-то замок. Если это так — значит, эта земля — закрыта, кроме того времени, когда этого хотят владельцы замка. Она становится открытой только по их воле.

Мне не понравилась мысль, которую пробудили ее слова в моем сознании.

— Но, — вслух проговорила я эту мысль, пытаясь ободрить себя или добиться, чтобы Элис подала какую-то надежду или утешила меня, — у меня нет уверенности, что именно Керован разбил здесь лагерь, что именно его завлекли сюда… — уже произнося эти слова, я поняла, насколько бессмысленно надеяться на это.

— Завлекли… — задумчиво повторила Элис. — О, нет! Если он и вошел в этот лес, то только по своему желанию. Сюда никого не завлекают, в этом нет никакой необходимости. Они и так… сильны…

— Расскажи, что тебе известно или о чем догадываешься? — со всей своей страстностью я потребовала ответа. — Ты что, обнаружила след… какой-то ключ…

— Я только чувствую, — ответила она. — В этом месте есть Могущество, но я не могу точно понять его природу. Ощущения зла нет, но нет и никакой дружественной силы. Это просто… Сила, — в замешательстве она чуть махнула рукой. — Однако жаль, что здесь отсутствуют птицы.

— Но почему? — я по-прежнему не могла понять, ни отчего ее так занимают мысли о пернатых, ни почему присутствие — или же отсутствие — птиц может быть настолько важным.

— Потому что, — и Элис снова беспомощно взмахнула рукой, — будь они здесь, это означало бы, что все здесь обстоит хорошо, если судить по нашему миру. А без них лес — уже не лес — такой безмолвный, уединенный… слишком уединенный…

Тут нас позвал Джервон, и мы повернули в сторону лагеря. Но Элис подхлестнула мое воображение. Во время ходьбы я вдруг поняла, что изо всех сил стараюсь услышать птичьи голоса, что, как я считала, было непременным атрибутом любой местности, на что не обращаешь внимания, пока это не исчезнет.

Вернувшись в лагерь, я с неутоленным желанием посмотрела на оставленные там исчезнувшим путешественником седельные сумки. Порыться бы в них, и я бы могла наверняка сказать, принадлежат ли они Керовану. Однако не могла заставить себя сделать это. Я была уверена, слишком уверена в том, что здесь остановился именно он… но во мне еще тлела крохотная искорка надежды, сражавшейся с моим разумом, и я боялась погасить ее и дать свободу тем мрачным предчувствиям, которые закрадывались в мою душу.

Сидя возле костра, который запалил Джервон, я все еще прислушивалась, пытаясь найти утешение в столь привычных для меня звуках окружающего мира. Даже производимых пасущимися лошадями. Перестук их копыт был так мил моему сердцу. И в потрескивании костра я находила немалое ободрение.

Элис была права. Даже слишком. Этот лес действительно был зловеще молчалив. Не было слышно ни шелеста листьев, ни колыханий веток. Растения здесь устраивали темно-зеленые ловушки, чтобы поглотить беспечного путника, рискнувшего пробраться сквозь их царство. А дальше, в лучах заходящего солнца теперь вырисовывалась темная линия холмов. Быть может, они были стражами самого конца мира. В этом месте можно было поверить в любую жуткую фантазию.

Я слишком беспокоилась, чтобы долгое время усидеть неподвижно. Дважды я поднималась на небольшой холмик и смотрела с высоты на Элис, по-прежнему с той же хмуростью разглядывавшую лес. Только лошади передвигались внутри того странно обозначенного квадрата пастбища. Когда я в очередной раз оглянулась через плечо то увидела, что Джервон вытащил точильный камень и стал водить по нему клинком, продолжая иногда тем не менее бросать проницательные и оценивающие взгляды вверх и по сторонам, как разведчик, оказавшийся на незнакомой и, возможно, опасной территории.

Элис оставалась у костра. Спина ее была выпрямлена, голова приподнята, но даже отсюда, с высоты, я видела, что ее глаза закрыты. И все так же казалось, что она внимательно к чему-то прислушивается. Говорят, что Мудрые Женщины временами могут высвобождать свое внутреннее «зрение», посылать его — на поиски того, чего нельзя увидеть, услышать или ощутить при помощи обычных органов чувств.

Где же Керован? К кому направился он в глубь этого молчаливого леса? Почему его приняли, а мне не позволили войти? Встретился ли он со стражами этого места?

Нетерпение грызло меня, требуя узнать хоть что-нибудь о нем. И гнев постепенно закипал во мне. Солнце зашло, небо начинало темнеть, хотя сверкающая яркими оттенками полоска света пока еще охватывала часть небосклона. Сумерки в Пустыне всегда были началом пробуждения зла, по крайней мере так мне казалось раньше. Через открытое пространство луга к нам подкрадывались постепенно удлиняющиеся тени деревьев. К тому же сгущался туман, так что возникало чувство, что нечто — или какие-то твари — использует эти тени для своих зловещих целей, отчего на душе становилось тревожно.

И все же последнее, на что бы я решилась — хотя об этом и мысли не допускала, — так это вскочить на коня и ускакать прочь. Медленно, с отяжелевшими ногами и растущим чувством холода начала я спускаться с холмика к костру. И, раскачивая во время ходьбы головой, я пыталась побороть эти безрассудные страхи — но не могла избавиться от ощущения, что что-то вынашивается, кто-то следит…

Джервон отложил свой точильный камень, вложил меч в ножны. Теперь, когда прекратились скребки точильного камня о лезвие клинка, стало совсем тихо. Он подошел к Элис и опустился рядом ней на колени. Вытянув руку, он обнял ее за плечи.

Я увидела, как женщина вздрогнула при его прикосновении, словно он вытащил ее из какого-то транса. Глаза ее открылись, но тем не менее она не поворачивала готовы к нему.

— Какие-то сложности? — тихо спросил он. Я снова была на ногах, глядя в сторону леса.

Глаза Элис, хотя и были теперь открыты, ничего не выражали. Наконец она приподняла одну руку и дотронулась до его плеча. И вновь вздрогнула.

— Если бы только у меня было больше знаний! — с болью в голосе воскликнула она, и в ее крике слышалась нотка отчаяния. — Да, здесь, в этом месте, есть нечто — нечто неправильное — неправильное или настолько отличающееся от нас, с чем нельзя найти никакого взаимопонимания!