Охотящиеся в ночи - Яна Алексеева Страница 24

Прислонившись пылающим лбом к сосновому стволу, я прикрыла глаза. Перед внутренним взором кружили призраки прошлого. Мышцы медленно расслаблялись, из глаз ушел пугающий огонь. Покорно вдыхая ароматы леса, уже не пыталась понять его… Кто я и что здесь делаю? Зачем?

Лесная сырость медленно пробиралась под кожу, растекаясь по сосудам промозглым холодом. Добралась до сердца, на миг замершего в спазме и начавшего медленно-медленно замедлять ритм биения. Кровь густеет, становясь подобной сокам, струящимся под грубой корой.

Пальцы свело судорогой, а перед изумленным сознанием раскрылась вселенная биоценоза, где время отсчитывают не секундами, а столетиями, где ничто из моего мира не имеет значения, где все грани запахов сливаются в единое целое, и ни одно существо, рожденное в городе, не сможет поглотить этот гигантский объем.

Капля сладкого сока поднимается вверх, просачиваясь сквозь одревесневающие стенки сосудов, неспешно добирается до хвоинки и срывается в воздух клочком пара вместе с глубоким выдохом. Я застонала, не в силах оторваться от поглотившей меня силы.

Сознание воспарило ввысь, цепляясь за остатки живительной влаги. Чувствую, как биоценоз лениво озирает окрестности, демонстрируя собственное превосходство, не заостряя внимания на домах и дорогах, воспаряет все выше. Взору открывается огромная панорама, сверкающая вдали мертвыми огнями… Неожиданно возникшая дымчатая сеть собирает в тугой комок воздушные потоки, в которых я скольжу, и неумолимо затягивает в гигантскую воронку. Меня несет над лесом, дорогой, домами. Нарастающая паника заставляет осознать происходящее и забиться в тенетах магии раненой птицей. Чужая сила резко ныряет вниз, и я наталкиваюсь на обжигающее заграждение, сквозь которое просачиваются все новые и новые ветры.

И возвращаюсь, судорожно хватая ртом воздух. Сколько прошло времени? Сердце бешено стучало в груди, голова кружилась от нехватки воздуха, в висках будто швейные иглы засели. Глаза слезятся, на руках, с трудом отодранных от коры, где остались глубокие вдавленные следы ладоней, стремительно затягиваются ссадины. Облизнув губы, почувствовала солоноватый вкус собственной крови, тонкая струйка которой медленно сочилась из носа.

Я сжала кулаки, распарывая когтями ладони. Ненавижу лес!

Деревья недовольно шелестели. Взглянув вверх, поняла, что тучи, ранее лениво бредущие куда-то, стремительно несутся к невидимой отсюда, снизу, точке. Там, в городе, творилось нечто непонятное. Запрещенное, нехорошее, совершенно не нравящееся открывшему мне пространственную лазейку биоценозу. Тьфу, гадость-то какая! Во рту после этого путешествия остался отчетливый привкус прелой листвы.

На дрожащих от напряжения ногах я поспешила к дому. Грядут новости. И пренеприятные. Чтобы это предсказать, даже не надо дожидаться звонка от альва.

Ведомая тонким ароматом, я промчалась сквозь дом, вышла на утоптанную площадку позади гаража… и завороженно замерла на веранде, прислонившись спиной к столбу. Полуголый вампир, вооруженный двумя чуть изогнутыми клинками, отрабатывал атакующий комплекс. Восторженно следя за мелькающими лезвиями, я мечтательно улыбнулась. Редкое зрелище. Павел нечасто берет в руки холодное оружие. От силы раз в неделю, только чтобы погонять меня по тренировочному залу.

Улыбка медленно сползла с лица, и я оскалилась. Наверное, эти мечи — из хранилища Жерома, наши-то пропали вместе с домом… И за это тоже ответит неизвестный злодей. Зажатые в руках Павла клинки — из лучшей зачарованной стали, с посеребренными желобками для стока крови, простыми гардами, удачно прикрывающими руки. В особенно головоломные моменты они хищно высверкивают льдистой синевой магии и разбрасывают по поляне солнечные блики. И вся эта роскошь не для меня — обидно. Ничего длиннее кинжала мне в лапы давать нельзя, заявил Павел в самом начале ученичества.

Век бы любовалась.

Ощутив мое присутствие, вампир замер, затем продолжил тренировку. А я не рискнула его прерывать. Что бы там ни творилось в городе, оно произойдет без нашего участия. Нам не успеть даже к развязке. Как противно ощущать свою беспомощность. А каково Павлу? Высшему из рода Пьющих кровь, из которого вычерпали до дна силу. Я бы точно умерла, если бы со мной такое случилось. А он — ходит, говорит, решает, указывает, хотя я постоянно ощущаю поселившуюся в нем сосущую пустоту, которая жадно тянет щупальца, желая взять над ним верх. Ученическая связь ведь никуда не делась! Личная метка, лежащая на моем разуме, связана с сутью учителя.

Раньше охотник не нуждался в подручных средствах уничтожения. А теперь… Что мы будем делать теперь?

Вздохнув, я почувствовала, как кровь убыстряет движение по жилам. Головокружение прекратилось, и я выпрямилась, гордая. Да, гордая, а что мне еще остается? Сила, ум, красота, умения… м-да, куда это меня понесло?

Пьющий кровь замер, скрестив опущенные к земле клинки. Сосредоточенно кивнул, расплескав по спине отросшие волосы, и развернулся:

— Ты что-то хотела сказать?

Голос хриплый, усталый. Но в глазах сияет первозданная тьма, лицо дышит холодной уверенностью, гибкое тело вновь обрело грацию опасного хищника.

— Да, — вдыхая аромат отчаянной решимости, оставляющий на губах горчащий привкус морской соли, выдавила я. Мне не понравилась пустота, поселившаяся в неживой льдистой улыбке. — Происходит нечто странное. Очень странное. Посмотри, — взмахнула я рукой.

Павел кинул взгляд на небо и пошел в дом, на ходу подбирая ножны. Я посторонилась.

— И что ты об этом думаешь? — поинтересовался он.

— Я? Ничего.

— Очень плохо! Думай!

Я честно подумала. Потом плюнула и выдала в словесной интерпретации то, что видела во время полета:

— Над Москвой повысилась концентрация магии. Неизвестные поймали ветер с помощью большой мелкоячеистой сети и воронки. Как только он вырвется, будет шторм.

— И откуда ты все это знаешь? — подозрительно сощурившись, спросил Пьющий кровь, заталкивая меня в дом.

— Лес рассказал.

— Не верю.

Раздув ноздри, я двинулась было к нему, но замерла, уставившись на кончик меча, замерший между ключицами. Надо же, а я и не видела, как он достал меч!

— Спокойнее. — А голос у него очень тихий.

Я подалась назад и мотнула головой. Растянула губы в нервной улыбке.

— Извини… но это правда.

— Хорошо, расскажи подробнее.

Меч исчез в ножнах. Я облегченно вздохнула. Внезапно учитель усмехнулся. Окутавшая его легким флером свежесть уверенного превосходства заставила меня закусить губу. Вот ведь… вампир! А я действительно испугалась, что пустота поглотила его. Рыкнув, бросила тело вперед, развернулась, пытаясь достать когтями грудь Павла, но тот легко скользнул в сторону. Бесполезно. Он быстрее. Как такое может быть?

— Значит, — раздалось у меня над ухом, — сеть и воронка?

— Да! — Я развернулась на пятках и зло сощурилась в пустоту.