Темная звезда - Вера Камша Страница 24

— Граф Шандер, что Стефан? Он сможет сегодня встать?

— Боюсь, что нет. Улучшение оказалось временным.

— Кто у него?

— Его камердинер и моя дочь, утром там была принцесса Герика, сейчас она поднялась к себе.

— Она не поехала вместе с отцом?

— Вы же знаете, принцесса не очень любит ездить верхом. Герцог Михай позволил дочери остаться в замке.

— Что ж, ему виднее. Но что это, кажется, показались?

Король быстро, чтобы не увидели — негоже Его Величеству подобно неверной жене выглядывать с башни дорогого тестя, покинул смотровую площадку. Граф Гардани задумчиво посмотрел ему вслед. Марко был далеко не молод, но живость и быстрота движений не позволяли считать его стариком. Впрочем, в последние месяцы он здорово сдал. Две смерти и исчезновение для одной семьи, пусть даже королевской — это слишком, а если учесть, что наследником может оказаться желторотый мальчишка… Шандер с трудом отогнал от себя мерзкую мыслишку. В конце концов, Стефан может поправиться. Однако вряд ли ему, Шандеру, удастся выполнить пожелание принца и сразу же привести к нему герцога Арроя. Похоже, эландцем сначала завладеет его свояк, а потом уж племянник. Граф поймал себя на мысли, что безумная вера Стефана и Марко в эландского адмирала передалась и ему. Что ж, людям свойственно надеяться на чудо…

Роман старательно запоминал все особенности подъездов к Замку. Не то чтобы он предполагал, что ему в ближайшем будущем предстоит спасаться бегством или, напротив, руководить штурмом, а для порядка. В мозгу либра хранились точнейшие сведения о множестве крепостей, и он готов был признать, что Высокий Замок едва ли не самый неприступный из них. Гора, омываемая быстрыми волнами Рысьвы, при необходимости в считанные часы заполнявшей целую систему рвов и ловушек, была разделена стенами на три участка. К вершине вели две спиральные дороги, над местами пересечения которых красовались маленькие, но грозные башни. Первая треть горы, относительно пологая, поросла тщательно скашиваемой травой, в которой не смог бы укрыться и кролик. Между второй и третьей стенами склон зарос вековыми деревьями с подлеском, прорубиться через который было весьма сложно. Ложные тропинки, волчьи ямы, настилы для лучников на деревьях, все это превращало путь через второй пояс защиты в ад. От третьей стены до башен Высокого Замка гора становилась крутой, земля сбрасывала глинистую шкуру, обнажая острые гранитные кости. Камни были искусно обработаны таким образом, что подняться наверх без помощи из Замка было почти невозможно, а две дороги, ведущие к двум воротам — Полуденным и Полуночным, проходили под нависшими скалами, с которых незваных гостей можно было угостить великолепным обвалом.

— Да, вот так, — Аррой словно читал мысли. — Добавьте к этому, что под замком находится целый лабиринт, а еще ниже пещеры, через которые протекает подземная река.

— Но есть нечто, перед чем не устоят никакие стены. Это предательство.

— Это так, Романе, но предателям в Таяне делать нечего.

— А в Эланде?

— Надеюсь, что тоже. Когда я строил новую Идакону, то старался использовать все, что видел здесь. В Таяне — лес и река, у нас — море… Но места похожи до боли.

— Это древние места, монсигнор, и их действительно создавали для боя. Я… читал об этом.

— Я хотел бы увидеть эти книги, где они?

— Везде. Что-то в Кантиске, что-то в Эр-Атеве, а что-то, я надеюсь, можно найти и здесь. О, открывают ворота…

— Вот и конец моему путешествию. Оно оказалось не столь безоблачным, как думалось, но, похоже, главные пакости впереди.

— Монсигнор так думает?

— Так же, как и либр…

2228 год от В. И. 12-й день месяца Медведя.

Четыре оры пополудни. Гелань. Торговые кварталы.

Лупе сосредоточенно продиралась сквозь толпу возбужденных горожан, дружно двигавшихся поглазеть на гостей. Маленькая колдунья ловко проскальзывала между дородными торговцами и их расфуфыренными супругами. Некоторые с удивлением таращились на странную женщину в полудеревенском наряде с бледным напряженным лицом и дрожащими губами, а она с какой-то одержимостью уходила все дальше и дальше от единственных в мире людей, которые ей были дороги. В глубине души Лупе ничего так страстно не желала, как чтобы кто-то из свиты Арроя заметил ее бегство и силой вернул, но этого не произошло. Лупе, честная во всем, бежала, применив все свое немалое уменье, пока спутники были заняты кто разговорами с таянскими нобилями, кто разглядыванием славного города Гелани, кто, как либр Роман, собственными мыслями. Прошло не менее полуоры, пока чародейке удалось выбраться из толпы, она быстро прошла по почти пустой улице Гелены Снежной и возле иглеция уверенно свернула в небольшой кривоватый переулок, проскользнула в щель между двумя домами и оказалась в городе ремесленников. Здесь было относительно тихо: те, кто собрался к ратуше, давно ушли, другие же занимались своими делами. Лупе шла, низко опустив голову, словно боясь, что ее узнают. Наконец ноги вывели ее к небольшому аккуратному домику, украшенному изображениями Лиса. [57]Женщина дернула звонок, и колокольчик ответил мелодичным звоном.

— Иду-иду, милая, — раздался бархатный баритон, — сейчас все будет хорошо, ты не волнуйся. — Дверь распахнулась, и маленький кругленький человечек в оранжевой лекарской мантии потрясение всплеснул коротенькими ручками:

— Творец и все его ангелы! Лупина, — радость моя, мы и не надеялись, что ты вернешься…

2228 год от В. И. 14-й день месяца Медведя.

Шестая ора пополудни. Таяна. Гелань. Высокий Замок.

Роман с вялым интересом рассматривал себя в высоком зеркале, лениво задавая вопросы Кайтеку, личному цирюльнику герцога Михая. Тарскийский властелин, узнав, что Рьего как-то не озаботился прихватить с собой куафера, навязал «дорогим друзьям» своего. Бард, правда, подозревал, что со своей шевелюрой, равно как с бородой и усами, Рене Аррой управляется сам. Это лысеющему Михаю опытный цирюльник был нужнее воздуха, но, как бы то ни было, угодливый, раздушенный красавчик битую ору крутился в адмиральских апартаментах. Сам герцог отсутствовал — беседовал с королем, и раздраженный навязчивой любезностью либр не выдержал и принял удар на себя, подставив Кайтеку золотистые локоны. Прогнать цирюльника Роман счел неудобным, хотя не сомневался, что, будь Рене у себя, он не замедлил бы сделать именно это.

Отдав себя в лапы куафера, Рене решил извлечь из своих страданий пользу и несколькими ловкими вопросами ввел разговор в нужное русло. К концу процедуры бард знал, что принц Стефан за время болезни сильно изменился, став капризным, подозрительным и злым, что кардиналом Иннокентием довольны не все и даже поговаривают, что клирик втайне читает еретические книги и что епископ Тиберий был бы лучшим пастырем. С явным неодобрением Кайтек отзывался и о капитане «Серебряной гвардии» графе Гардани, из чего Роман сделал вывод, что тот наступил на мозоль тарскийскому герцогу.