Материнский инстинкт - Лина Манило Страница 24

— Думала, конечно. И даже кое-какие шаги в этом направление предпринимала, — Ольга снова вздохнула. — Но только не получается у меня ничего. Обленилась я, что ли? Или отупела окончательно? Не знаю, да только совсем не умею я работать. Нужно было раньше начинать строить карьеру, а сейчас уже все поздно.

— Оля, ты так говоришь, будто нам по восемьдесят. Да и в таком возрасте еще ничего не поздно — было бы желание. Вот умрешь лет в сто, вот тогда и поздно будет, а пока что не смей о таком даже думать! Выкинь эти мысли из головы, слышишь меня? Ты еще очень молодая, безумно красивая и невероятно умная. Только об этом ты должна помнить, а все остальное пусть катится ко всем чертям, понимаешь? — Ольга кивнула. — Вот и умница.

Мы некоторое время молчали, думая каждая о своем, но мне очень хотелось, чтобы Ольга услышала меня, поняла, что еще в ее жизни не все потеряно. Все еще можно будет исправить, починить, залатать.

— Слушай, а может поступить в институт? Ты же так никуда и не поступала после школы. Помнишь, как тебя учителя хвалили? Золотая медаль не только и не столько за красивые глаза дается. Точно! Это выход! Ну, что? Умница я все-таки? — я засмеялась и чуть в ладоши не начала хлопать. Это же и правда, был, наверное, самый лучший выход — учеба, как способ убежать от проблем.

Увидела, как потухший было взгляд, снова засиял:

— Ты, правда, думаешь, что это выход? — Оля задумалась на мгновение, потом решительно заявила: — Ты, Ирка, голова! Как же мне это раньше в голову не приходило? Точно! Пойду учиться на журналистку. Мне всегда нравилось с людьми общаться, да и с Димкиными связями я уже на втором курсе буду работать, как минимум, на радиостанции «Эхо Москвы» помощником главного редактора. А там все-таки контингент не тот, что в салонах красоты. Интеллигенция!

Я увидела, как воодушевили ее мои слова, как всерьез загорелась только от одной мысли о новых перспективах, что откроет для нее учеба, но все-таки заметила, что тоска в глазах подруги никуда не делась.

— Только ребеночка бы еще...

— Оля, послушай меня, — я взяла ее голову в руки и заставила смотреть себе в глаза. — Ты должна понимать, что всему свое время. Ваше время, возможно, еще не пришло. А, может быть, и не придет никогда, но ты все равно должна знать, что ты ни в чем не виновата. Без детей тоже можно жить. Пойми, я хочу, чтобы ты была счастлива. Я многое бы за это отдала, поверь мне. Но не нужно так сильно переживать. Вы с Димой молоды, богаты и влюблены. Любовь — это ли не счастье? В конце концов, возьмете из приюта малыша, спасете чью-то душу. Не печалься, дорогая моя, мне невыносимо видеть тебя такой.

— Хорошо, — мы стояли, прижавшись лбами. — Нужно только верить и тогда все будет хорошо.

— Да, главное верить. Из любой ситуации можно найти выход, главное пытаться его найти.

Ольга прикрыла глаза, и мы некоторое время просто стояли, ни на что, не обращая внимание. На словах я была очень умная, все знала и понимала, вот только себе помочь не могла. И никто не мог мне помочь — это единственное, что я понимала с обезоруживающей ясностью.

Полу внятный голос возвестил на весь вокзал, что на второй путь подали поезд, следующий в нужном нам направлении.

— Ну, все, дорогая. Вот я и уезжаю, — Ольга снова обняла меня. — Я скоро приеду. Я тебе обещаю. Только сюда приехав, поняла, как мне без тебя там плохо. Ты будешь меня ждать? — в ее глазах стояли слезы, и я сама была готова разрыдаться в любой момент. Не знаю, откуда во мне родилось это чувство — чувство потери.

— Я всегда тебя жду. Ты же это прекрасно знаешь, — я старалась улыбаться.

— Знаю, конечно, а иначе никогда бы в этот чертов город больше не приезжала. — Мы засмеялись так громко, что люди вокруг начали обращать на нас внимание. Только какая разница?

Оля зашла в поезд, а я осталась на перроне.

Снова одна.

Возвращаясь с вокзала, зашла в магазин и купила газету, сама даже не зная зачем. Но дома, сидя на балконе, просматривая объявления, наткнулась на одно весьма интересное: «Потомственная гадалка Серафима снимет сглаз, порчу, венец безбрачия. Приворот, присушка. Все виды услуг. Гарантия 100%». Ничего особенного на первый взгляд не было в этом объявлении – таких сотня в любом издании, но отчего-то именно этот текст заинтересовал. В душе зажглась искорка надежды, что есть в мире человек, который знает способ, как помочь и решить все мои проблемы разом. Я никогда не прибегала к услугам гадалок, целительниц и прочих мастеров оккультных наук, но в последнее время, когда жизнь полностью вышла из-под контроля, можно было и этот способ попробовать. Во всяком случае, я ничем не рисковала — да и что было у меня, чем можно было рискнуть? Лихорадочно, как будто от этого действительно зависела моя жизнь, набрала указанный в объявлении номер и совершенно неожиданно даже для самой себя уже через несколько часов стояла возле ворот, ведущих в дом Серафимы.

Огромный особняк в хорошем районе, высокий забор, домофон, цепные псы. По всему было видно, что у гадалки дела идут великолепно. Предварительно по телефону она согласилась со мной встретиться, назвав довольно внушительную сумму, за которую обещала избавить от всех проблем в кратчайшие сроки. Серафима убедила, что еще ни разу не ошибалась, за что ее очень ценят клиенты. На этот раз я решила поверить. Я дошла в своем отчаянии до такой степени, что согласна была поверить кому угодно.

А может просто хотелось верить в чудо? Всегда же хочется, чтобы кто-то другой взвалил на себя ответственность за твою жизнь. Это же так удобно – переложить все на другого. Тогда, если что-то пойдет не так, всегда можно ткнуть в кого-то пальцем и визгливо закричать: «Это ты! Ты во всем виноват! Если бы не ты, то я...» И так во всем и всегда.

Нажала на звонок, и прошло не больше минуты, как по ту сторону кованых ворот послышался голос:

— Вы Ирина?

Голос без всяких сомнений принадлежал мужчине — молодому или старому понять невозможно, но голос приятный. Я немного расслабилась, но все равно не могла избавиться от ощущения, что что-то я явно делаю не так. Захотелось плюнуть на все и бежать, бежать галопом прочь от этого места, не оглядываясь. Но я подавила в себе трусливый порыв и, прочистив горло, ответила:

— Да. Мне Серафима назначила на четыре. Вы меня впустите?

— Конечно! Сейчас открою, только подождите немного, пока я собак привяжу, чтобы они вас не покусали, — мне показалось, что мужчина за забором улыбался, разговаривая со мной. Голос его был теплым, обволакивающим. Женщины, услышав такой тембр, бросают все и идут за обладателем баритона хоть на край света.

— Хорошо, — только и смогла ответить, скорее для себя, чем для моего собеседника, потому что он явно был занят привязыванием и усмирением собак. Судя по лаю собачьей своры, что я слышала, только подойдя к воротам, грабить этот дом и врагу страшно советовать.

Мне не терпелось поскорее попасть внутрь — на улице с самого утра шел ливень, и зонт уже ни от чего не спасал. Я полностью промокла, и легкое очень свободное платье облепило тело, словно латексный костюм. Мне было мокро, душно, меня тошнило, и кружилась голова. От волнения или от токсикоза понять не могла, но плохо было однозначно. Да и волнение о том, что в таком наряде любой мог увидеть мой утянутый до невозможности живот, не давало покоя. Пока мой невидимый собеседник уговаривал собак, лязгающих цепями, войти в вольер и сидеть тихо, я изо всех сил зажмурилась и попыталась успокоиться. Через несколько минут мне это все-таки кое-как, но удалось.